Ингмар Миваки - Тот, кто не спит

– Когда испытываешь физическую боль, ты можешь принять обезболивающие таблетки. С душевной все обстоит значительно хуже, – сказала Симона.

– А ты вспомни свои картинки да запусти их. Давай, запусти. В чем проблема?

– Тренажер, – усмехнулась Симона.

– Я только что был там, где находится хранилище самых прекрасных картинок в истории человечества. Они непреходящи. К ним часто и подолгу перекрывали канал, но теперь он будет открыт. Никаких посредников на мосту и никаких помех, как и было заявлено в самом начале времен. Обтюратор заработает в обоих направлениях. Очень скоро заработает, уверяю тебя! И ты примешь в этом самое непосредственное участие.

– Хм. Зато ты скрыт от глаз, – заметила Симона. – И кто же ты в таком случае?

– Рабочая пчела. Отремонтирую отражатель в черепных коробках. Ты будешь за сохранностью дисков следить, а я дух поднимать, как положено, то есть без подмены понятий. Кундалини будет нам мороженное с шоколадом на сервировочном столике катать.

Алекс смущенно опустил глаза и стал подробно рассматривать собственные руки, изучая каждую косточку, сухожилие и заусенец с жадным интересом ученика на уроке анатомии.

– Кстати, с чего ты взял, что ищейки и твоя жена могут видеть меня без твоего участия? – вернулась к сопротивлению Симона. – Может, я стала для них такой же невидимой, как ты? Нику уже многие не видят. Это не значит, что ты…

– Нет, в нее я не входил, мамой клянусь, – поднял руки Алекс. – Ей помогать не надо.

– В чем помогать?

– Понимаешь ли, в чем дело, – кротко взглянув на Симону, сказал Алекс, повернувшись к ней всем туловищем. – Если ты решила быть с Люкой, то должна быть готова к переходу и к работе. Это не так сложно на самом деле. Если это настоящее чувство. Что будет потом? Имеющие массу частицы света соединятся и посетят оставшихся в нижнем мире людей, Это оружие посильнее будет, чем мои действия в одиночку. Кем бы я себя не возомнил.

– Это ждет всех людей?

– Не знаю. Я не Всевышний. Повоевать придется.

– А если среди вашего светящегося стада одна паршивая овца по традиции заведется, что тогда?

– Э, нет. Самуила Самойловича, нашего главного по испытанию незрячих андрил, мы со счетов не сбрасываем. Он у нас на передовой достаточно отпахал, проверяя нас на прочность с согласия Центра. Просто в момент соединения мы его на время вырубаем. – Алекс прищелкнул пару раз пальцами.

Перед глазами Симоны возникла ослепительно яркая вспышка света. Молния ударила в дерево, на несколько мгновений высветив стоявшего под ним Люку. Алекс переключил внимание на грозу за окном, но, кажется, не обращал ни малейшего внимания на стоявшего под деревом сослуживца. Люка, впрочем, исчез так же быстро, как и возник. И тут Симона заметила, что с ее стороны за окном «Фиата» тишь да гладь и никакой грозы в помине нет, а вспышка возникла, по всей вероятности, не иначе как в ее собственной голове. Со стороны Алекса напротив – дождь лил, как из ведра.

– Обтюратор с обратной перспективой, – констатировала Симона.

– Ага, – улыбнулся Алекс в окно.

И вот тогда-то Симона, наконец, увидела все и сразу: Она вышла из машины и, обогнув ее, зашла на территорию ливня. Подставив под струи воды лицо, открыла рот и обнаружила, что горечь из воды ушла. Она была чистой и вкусной.

-Мы теперь в театре, а не в кино, – доверительно сообщила Ионе Ника, когда он вернулся вслед за ней с ночной работы.

Они встретились в ее квартире, возникнув один за другим на диванчике-подоконнике в стеклянной галерее второго этажа. Снаружи светало. Ника сидела с раскрытым на коленях ноутбуком. Иона плюхнулся рядом и заглянул в монитор.

– Стрелец пропал.

– Не обольщаюсь на его счет. Немного подправят, и он вернется к своим новым потребителям.

Иона увидел, как в социальной сети одно за другим исчезают лица на фотографиях. Вместо улыбчивых и красивых пользователей, принимавших красивые позы на фоне покоренных вершин, столиц мира, ресторанов, машин и домов, отображались унылые столбцы цифр.

– Апокалипсис, – констатировала Ника. – Алекс – большой умелец.

– Не спеши делать выводы, – сказал Иона. – Зайди на свою страницу. У меня нет, удалил еще до отъезда в горы.

Ника набрала пароль. В правом верхнем углу появилась ее фотография.

– Снимок переместился из левого в правый верхний угол.

– Future, – констатировал Иона. – Взял да сам отправился, куда пожелал. Давай зайдем на чью-нибудь еще страницу.

Из пяти наугад открытых страниц только одна оказалась с лицом. Остальные имели голый цифровой идентификатор. Вернувшись на страницу Ники, они стали свидетелями того, как лицо на ее фотографии стало медленно, едва заметно меняться. Глаза, форма носа, улыбка текли, подобно воде, принимая то смутные, то более отчетливые черты лиц других людей.

Иона и Ника переглянулись.

– Справа Свидетель в твоем лице, – констатировал Иона. – В нашей любимой социальной сети собаки, стерегущие вход в царство мертвых, и те пропали. Чьи там лица текут?

– Группа сослуживцев в новой системе Свидетеля. У андрил пока цифровой идентификатор.

– Они его видят? – спросил Иона.

– Нет. Только мы. Тебя волнует, что под твоим фото? Свастика там у всех у нас, просветленных. Теперь мы умеем активировать любой участок нашего волшебного мозга совершенно свободно, не впадая в зависимость от чего или кого бы то ни было. Любой! До сих пор не верится.

«Как стрелец из рекламы находит своего среди биомассы потребителей, так и потребитель должен обнаружить Своего, пробиваясь сквозь толщу эфирного мусора», – размышлял про себя Иона.

– Через диск достаточно посмотреть всего один раз, хотя есть и другие способы столкнуться, – сказала вслух Ника. – Ладно, спрашивай про козла, – улыбнулась она ему, оторвавшись от монитора.

– Он сегодня снова явился, на этот раз не предо мной, а вместе со мной, в одном славном местечке в Северной Индии. На каком основании козел в нашу фасолину затесался, знаешь?

– Важно, не как он выглядел, а что до страждущего отца семейства донес. Козел донес суть до индийца?

– Донес. Тот примкнул к Братству в мгновение ока, осознав свой истинный путь. Кхе-кхе, – многозначительно покашлял Иона и продемонстрировал Нике главу семейства. На лбу индуса красовалась красная бинду. Глаза слезились от счастья.

– Детьми пожертвовал, – нахмурившись, строго покачала головой Ника. – Нехорошо.

– Дети идут по следу. Промысел Божий, – отозвался Иона. Он уселся среди разноцветных думок, поджав под себя ногу, и прикрыл глаза.