Константин Калбанов - Кукловод. Князь

Похоже, в этой стае изначально доминировала восточно-европейская овчарка. Все четыре особи, включая и ту, что раненой выбежала на лестничную клетку, имели в себе похожие черты этой породы. И габаритами вполне были сопоставимы или даже немного превосходили овчарку. Возможно, опять сказал свое слово естественный отбор.

Сначала в коридоре оказался рюкзак. Лишаться из-за собак своей законной добычи Бекеш не собирался ни при каком раскладе. Потом и сам выбрался из операционной. Водрузил на плечи свою ношу и, держа оружие наготове, двинулся к лестнице. Вышагивал медленно, ожидая, что в любой момент в коридор могут ворваться сразу несколько собак. Не факт, что в этом случае он отобьется. Все же два патрона – это как-то маловато.

Когда выглянул на лестничную клетку, тут же увидел лежащую на площадке раненую собаку в луже крови. Была там и еще одна псина. Она приподняла голову над ступенями, всматриваясь в дверной проем. Может, поджидала человека, а может, не решалась бросить своего сородича. Бекешу, по большому счету, без разницы.

Едва заметив животное, он тут же нажал на спуск. Опять резко и болезненно стегануло по ушам. Сколько можно?! Плотный рой картечи ударил по ступеньке и металлу перил, выбив ржаво-серое облачко. А еще, плеснув красным на стену, несущую остатки краски. При стрельбе в упор картечь просто страшная штука. Псине просто разнесло черепушку.

Раненая собака рывком приподняла голову и встретилась взглядом с человеком. Угу. Вспомнила, что была когда-то его другом? По здравом размышлении добивать ножом поостерегся, израсходовал еще один патрон. Так надежнее.

Снова перезарядился и посмотрел на лестницу. Конечно, попытаться можно, но что-то рисковать особого желания нет. Мало ли что учудят собачки. Эти бестии отличаются не только стайным образом жизни, но еще и хитростью. Не иначе как нахватались у человека, а теперь отплачивают ему за все обиды. Интересно только, за какие?

Поэтому лучше уж направиться на крышу. А там оседлать пожарную лестницу, и вперед. Высматривать ее из окон этажа он не стал, просто не подумал об этом раньше. А теперь и смысла нет. К чему рисковать, передвигаясь по коридору и палатам, если можно себя обезопасить и действовать спокойно.

Пара взмахов тесаком, и вот у него кусок провода от наружной проводки, подходящей к плафону освещения на лестничной клетке. Оплетка изоляции никуда не годится и крошится в руках, а вот сама медь вполне в порядке. Зашел за решетку, что перекрывала выход на крышу, и замотал проволокой. Собаки, конечно, хитрые, но с этим ничего поделать не смогут. Для них это уж слишком.

Поднявшись к двери выхода на крышу, обнаружил ее в плачевном состоянии. Думал – придется стрелять, а тут всего-то пинок ногой. Нога пробила дыру в трухлявом дереве. Ладно, еще пара ударов, и дверь осыпалась гнилыми ошметками, подняв облако пыли. Нормально. До темноты часа полтора осталось. Все одно собирался искать ночлег. Плоская крыша обеспечит полную безопасность. К тому же продукты, вода и плащ-накидка у него с собой. А там утро вечера мудренее.

Бр-р-р. Как там говорят – на улице не май месяц? А вот май. И даже его конец. Да только от этого ничуть не легче. Все же офицерская плащ-накидка ни разу не шинель и, хотя от ветра прикрывает вполне надежно, тепло практически не держит. А ночка выдалась ясная, звездная, да еще и с небольшим ветерком. Вроде мелочь, и в то же время здорово пробирает. Думал было пристроиться на лестничной клетке, но там оказалось еще хуже. Отсутствие в здании окон и дверей породило такие сквозняки, что Бекеша буквально выдуло снова на крышу.

Поэтому на ногах он был с первыми проблесками рассвета. Размялся, сделав зарядку. Вроде помогло, кровь быстрее заструилась по жилам, выступил легкий пот, и сонливость как рукой сняло. Впрочем, с появлением солнца наверняка вернется и сонливость. Все же за ночь практически не отдохнул. Оно, конечно, можно, с утра завалиться спать под животворящими солнечными лучами. Вот только терять на это время совсем не хочется. Скорее бы уже покончить со здешними проблемами и начать думать над тем, что делать дальше.

Взбодрившись, принялся за завтрак. Поел плотно. Бог весть когда ему еще раз доведется выкроить время для приема пищи. А ведь есть еще и вероятность того, что в ходе метаний по пустоши он потеряет свой вещмешок. А тогда уж плакали его припасы. Стоит подумать над этим. Отрезал шмат сала и вместе с куском хлеба завернул в чистую тряпицу, после чего спрятал в нагрудном кармане пиджака. Так, на всякий случай.

Когда солнце поднялось над горизонтом, он уже был готов тронуться в путь. Вот только не мог его начать, дожидаясь, когда утро окончательно вступит в свои права. Чтобы спуститься вниз, достаточно воспользоваться пожарной лестницей, которая хотя и была обильно покрыта ржавчиной, тем не менее не очень пострадала от коррозии. Оставалось только как-нибудь договориться с собачками. А это лучше делать при свете дня, когда им будет труднее спрятаться.

Конечно, за ним присматривала съемочная группа и в некоторой степени даже оберегала его. Но Перегудов был достаточно странным типом, одержимым своей работой. Шейранову нравилось рисковать, получая лошадиную дозу адреналина. Антон же стремился снять наиболее реалистичное шоу с минимумом воздействия извне. Так что помощь съемочной группы была строго дозированной.

К примеру, Бекеш мог не переживать по поводу того, что окажется на каком-нибудь зараженном участке. Птички мобильных камер на этот раз имели дополнительное оборудование, позволяющее собирать пробы для экспресс-анализов. Сам же Бекешев информировал группу о том, куда собирается проследовать. Это позволяло и проверить место, и подготовиться к съемкам с различных ракурсов.

А вот предупреждать его, что в здании больницы появились собачки, моветон. Потому как предупрежден – значит вооружен, и тогда ни о каких искренних переживаниях и реалистичности происходящего речи быть не может. Нет. Нападение собак должно быть именно внезапным. Так, чтобы в глазах Бекеша неподдельный испуг и напряжение такое густое, что можно ножом резать и на хлеб намазывать.

Собачки за ночь никуда не делись. Наверняка часть их находится в здании. Но и на улице стерегут. А то как же! Тут ведь не столько добыча, сколько ненависть к человеку, засевшая в них. И то, что со стороны пожарной лестницы ни одной зверюги не видно, ни о чем не говорит. Мало ли тут мест, чтобы спрятаться. Вот если бы Перегудов помог, сообщая окружающую обстановку. Но он не станет этого делать, тем паче, рискует он ведь не Шейрановым, а разбойником и душегубом Бекешем, который свою высшую меру заслужил давно и бесповоротно.