Александр Михайловский - Мир царя Михаила

Мне доложили, что после того достопамятного разговора во дворце великого князя Александра Михайловича, Сосо с жадностью набросился на книги по истории России и СССР, которые мы ему дали для изучения. Беглый ссыльнопоселенец тщательнейшим образом проштудировал всю доступную литературу, в том числе и написанный в 1938 году им же самим «Краткий курс истории ВКП(б)». Читал он яростно, отрываясь от книг лишь на прием пищи и отправление естественных надобностей, оставляя себе в сутки всего два-три часа на сон. Я стал было опасаться за душевное здоровье товарища Сосо, но он оказался крепче, чем мы думали, и как-то все обошлось.

Вчера же мне сообщили, что будущий «лучший друг советских физкультурников» сидит за столом и, обложившись блокнотами и книгами, что-то вдохновенно пишет. Наверное, какую-то работу о рабочем движении… Или о строительстве партии нового типа… Интересно. Надо будет потом попросить его, чтобы дал почитать.

А вот сегодня вечером у меня как раз появилось окно в два-три часа. С трудом сдерживая себя от желания завалиться в свою комнату и просто полежать на кушетке, отдохнуть, забыть о суете и интригах, я решил наконец побеседовать начистоту с товарищем Кобой. Ведь как говаривал один умный человек, мы ответственны за тех, кого приручили.

Скажу сразу, внешне Сосо за эти дни сильно изменился. Видимо, сказались хроническое недосыпание и тяжесть новых знаний, в одночасье обрушившихся на его голову. Он сильно осунулся и похудел, глаза запали, а в густой шевелюре появились первые седые волосы.

Да, подумал я про себя, правильно говорится в Книге Экклезиаста: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания – умножает скорбь»…

– Присаживайтесь, товарищ Коба, – предложил я своему собеседнику, – извините, что я не мог так долго найти время для беседы с вами. Наверное, вы уже слышали, что произошло несколько дней назад?

Коба хмуро кивнул.

– Александр Васильевич, – он зашарил рукой по столу в поисках пепельницы, – только мне не совсем понятно, кто же все-таки убил царя? Эсеры, анархисты или просто люди, подосланные агентами других государств?

– Товарищ Коба, – вздохнул я, – тут нельзя сказать однозначно. В покушении на Николая Второго участвовали и эсеры, которых наняли англичане, и агенты других государств, а само цареубийство сопровождалось заговором родственников царя, к тому же руководил покушением платный агент охранки. Полный винегрет по причине совпадения желания самых разных лиц увидеть русского царя мертвым. Одни пошли на это из-за денег, другие – по идейным соображениям, у третьих были политические мотивы, а четвертые просто захотели посидеть на троне. Дескать, пора и честь знать, другим тоже хочется корону на голове поносить.

– Да, как густо тут все замешано, – покачал головой Коба, затягиваясь папиросой, – ну, насчет эсеров я понимаю – в их боевой организации собрались такие головорезы, что им море по колено. Убить генерала, министра или великого князя – для них что барана зарезать… А уж царя…

Но вот про английских агентов и сотрудников охранки… Александр Васильевич, у вас насчет них абсолютно точные сведения? Вы не ошибаетесь?

Я опять вздохнул и, молча достав из своей рабочей папки распечатки протоколов допроса Азефа и того английского агента, который был на связи с террористами и обеспечивал их сведениями о передвижении царя и взрывчаткой, протянул их Кобе.

Внимательно все прочитав, мой собеседник удивленно хмыкнул, а потом осторожно положил бумаги на стол.

– Да, Александр Васильевич, – произнес он, – вот оно как все, оказывается, было на самом деле!

– Именно так оно и было, – сказал я, – и, по моему скромному мнению, когда это дело будет закончено, то в числе убийц и их сообщников будут фигурировать как имена родственников царя, так и имена тех, кому он полностью доверял… Но я хотел бы услышать ваше личное мнение обо всем этом.

– Что я могу вам сказать? – произнес Коба, чиркнув спичкой о коробок и неспешно раскуривая папиросу «Герцеговина Флор». – Наша партия не считает террор против представителей правящего класса именно тем инструментом, с помощью которого можно бороться за права трудящихся.

В проекте нашей партийной программы написано буквально следующее: «По нашему мнению, террор является в настоящее время нецелесообразным средством борьбы, и партия (как партия) должна отвергнуть его (впредь до изменения условий, которое могло бы вызвать и перемену тактики), сосредоточив все свои силы на укреплении организации и правильной доставке литературы».

Ну, а мое личное мнение: террор – это вспышкопускательство. Мы намерены бороться с несправедливым режимом, но не лично с царями. Что может изменить смерть одного монарха, и замена его другим? Последующий после цареубийства полицейский террор и усиление репрессий против революционеров могут лишь, наоборот, отбросить нас на десятилетия назад.

Вспомните убийство Александра Второго… Он ведь был взорван народовольцами именно в тот момент, когда ехал рассматривать предложенный Лорис-Меликовым документ, который можно было бы назвать протоконституцией. И что последовало дальше? Манифест Александра Третьего «Об укреплении самодержавия» и закручивание гаек… Нет, повторю еще раз, террор – это не наш метод…

– А каким образом лично вы сами теперь собираетесь бороться за народное счастье? – спросил я его напрямик. – Вы ведь читали в тех книгах, которые мы вам дали, о том, что в нашем прошлом произошло в 1917 году в России. Ведь скольких бессмысленных жертв стоила эта борьба, в которой, между прочим, вы приняли самое непосредственное и активное участие… А сколько всякой мрази, ничуть не лучше того же Азефа, примазалось к идейным борцам, чтобы иметь возможность безнаказанно убивать и грабить?

– Александр Васильевич, – улыбнулся Коба, – я внимательно прочитал те книги, которые вы мне дали. Спасибо вам большое за то, что вы познакомили меня со своей историей. Очень был удивлен, что моя скромная особа оказалась в центре всех происходящих событий.

Мнение же мое таково: власть в стране в конце концов должна повернуться лицом к народу, иначе ее ждет то, что случилось у вас в России в 1917 году. Можно менять одни личности на другие, но ход истории не изменишь, и законы диалектики не отменишь. Но готовы ли нынешние правители России к этому повороту? А так называемое высшее общество? Николай Второй только чуть-чуть пошел навстречу «мужику», как тут же был убит. И вы видели кем – дворянско-чиновничьей камарильей.

Сосо потушил папиросу в пепельнице и пристально посмотрел на меня. Нет, как бы то ни было, но такая яркая личность, как товарищ Коба, всенепременно должен стать одним из правителей России. Вот только как совместить революционную энергию будущего Сталина с монархическими идеями ныне правящего императора Михаила? В наше время, пусть и в порядке бреда, но обсуждалась идея Советской Социалистической Российской империи, объединяющей в себе «самодержавие, православие, народность» и идею социальной справедливости. Реализовать такой гибрид будет крайне трудно, но если кто и сможет это сделать с нашей помощью и при обещанной поддержке Михаила II, так это сидящий сейчас передо мной молодой человек. Попытка, говорят, не пытка…