Владимир Поляков - Конфедерат: Ветер с Юга

Министр финансов Саймон Чейз. А это и вовсе была рука и одновременно голос истинных правителей США. Да и не могли они допустить, чтобы финансами страны управлял чуждый им человек. Чейз был просто помешан на желании как можно скорее наложить руку на земельные владения богатых южан. Сначала продвигал достижение этой цели через первоначальное лишение плантаторов политического влияния, а потом использование судебной власти. Потом… нужда прикрываться политикой отпала, появилась возможность послевоенной конфискации земель. Ради этого, чтобы ублажить и собственные амбиции, и желания финансовых воротил Севера, он был готов на что угодно. Авраам его… откровенно побаивался. Однако сделать ничего не мог. Неприкасаемая фигура.

Саймон Кэмерон, военный министр… и просто продажное создание, готовое служить тому, кто больше предложит. Уж на что сам Линкольн готов бы пойти на следку с собственными идеалами и даже совестью — и порой шёл, чего уж самого себя обманывать — но этот человек внушал ему искреннюю неприязнь. Сначала Кэмерон состоял в партии вигов. Потом переметнулся к демократам, а уже затем снова перементулся… к республиканцам. Причина? От них было легче переизбраться в Сенат, только и всего. Зато, почуяв. Откуда подул новый ветер, мигом поддержал выдвижение Линкольна в президенты, но не просто так, а в обмен на должность в кабинете.

Зачем Линкольн согласился? Саймон Кэмерон, хоть и был редкостно продажной тварью, но вместе с тем обладал немалым влиянием и большими связями, в том числе и вреди вигов с демократами. Что ещё важнее. Мог перетащить явно или заинтеерсовать тайно тех, кто был похож на него по моральным качествам. И вот ЭТО было действительно важно в преддверии надвигающейся войны. Ну а связи в военной среде делали назначение Кэмерона на пост военного министра наиболее логичным.

Двое последних присутствующих на совещании, министр внутренних дел Калеб Смит и генеральный прокурор Эдвард Бэйтс были на фоне прочих обычными тружениками от политики. Республиканцы. Поддерживали Линкольна во время избирательной компании, разбирались в своих сферах ответственности. Вот, пожалуй, и всё, более ничего, что стоило бы отметить особо.

Линкольн, убедившись в том, что все собравшиеся сидят на своих местах и никто из них не выглядит слишком уж… потрясённым, произнес:

— Мы проиграли одно сражение, джентльмены, но не войну. Армия Мак-Дауэлла разбита, он не оправдал возложенных на него надежд. Нам повезло, чтосвара между Джонстоном и Борегаром не позволила последнему двинуть армию на Вашингтон. Иначе мы бы сейчас сидели не здесь, а… в том же Нью-Йорке.

— Замену Мак-Дауэллу найти просто, но окажется ли она лучше, — проскрипел Кэмерон. — Есть Мак-Клелан, он… устраивает многих.

— Мак-Клелан будет назначен, но вы не о том говорите, Кэмерон! — с трудом подавил раздражение президент. — Миссури и Кентукки! Эти два штата, считайте, уже присоединились к Конфедерации, удостоверившись, что та сильна и её войска способны побеждать.

— Зато Дэлавер и особенно Мэриленд верны законной власти, президент, — искривил губы в улыбке Чейз. — Меня заверили в том, что элита этих двух штатов помнит то, кому обязана и что ей за это предстоит сделать.

Линкольн лишь кивнул, показывая, что услышал сказанное. Но сейчас самым важным было сказать о неприятном, но необходимом обманном ходе. О крапленом козыре, который следовало вытащить из рукава для того, чтобы обмануть тех, кто может стать врагом и особенно тех, кто уже им стал.

— Нам необходимо ввести Юг в заблуждение, джентльмены, — вытолкнул из внезапно пересохшего горла эти слова президент. — Пусть подумают, что война идет с целью восстановить единство страны, а не для того, чтобы… освободить рабов и осуществить перераспределение богатств Юга.

— Но это…. Немыслимо! — Гэмлин вскочил с кресла так резко, словно чертик из табакерки, выталкиваемый оттуда мощной пружиной. — Господин президент, люди поддерживают вас и ваши бесспорно верные убеждения. Они не поймут… Ваша популярность, народная поддержка, она неизбежно снизится!

— Это разумный и необходимый шаг, — Чейз, как министр финансов и голос стоящих за спиной президента людей, иного изречь и не мог. — Поможет удержать хотя бы Дэлавер и особенно Мэриленд. Иначе получим одобрение верхов, но ропот мелких рабовладельцев. А Борегар показал себя очень хорошим полководцем, способным к неожиданным шагам.

— Но Миссури… Кентукки, — простонал вице-президент. Если уж идти на такое, то хочется быть уверенными, что все четыре штата останутся верны нам.

Военный министр лишь криво усмехнулся, процедив:

— У нас были шансы до Булл-Рана. Сейчас это невозможно. Армия Мак-Дауэлла не просто проиграла сражение, она была разбита и уничтожена более чем на треть. Это дало силу голосам сторонников Конфедерации и приглушило протесты патриотов. Часть поддержит сецессию, другая часть побоится подать голос против. Остальные в меньшинстве. Да и эмиссары Дэвиса там не спят.

— Не вам одному больно, Ганнибал, — вздохнул Линкольн. — Я сам родом из Кентукки. Знать, что родные с детства места отрекаются от собственной страны… и не иметь возможности помешать незамедлительно. Единственно, что нам может удаться — оторвать от Кентукки восточные области. По примеру Виргинии. Но лишь если примем ту самую резолюцию о целях войны. Она уже готова, представитель Кентукки Джон Криттенден готов предложить ее Конгрессу, как только мы ему это разрешим.

— Что она даст США, каковы выгоды? — деловито поинтересовался Бэйтс, по обыкновению своему подходивший к любым вопросам как прагматик. — Не станет ли лекарство хуже болезни?

— Не станет, — вновь твердо. Без тени сомнений ответил линкольн. — Мы умиротворим два рабовладельческих штата. Особенно Мэриленд, который вокруг нас. Это для начала… И главное — посеем сомнения в головах некоторых южан. В политике все средства хороши. Пусть мнят, что мы не покушаемся на основы их мира… пока он не рухнет вместе с этими застрявшими в прошлом людьми.

— Поддерживаю, — каркнул министр финансов Чейз.

— Если у нас нет другого выхода…

— Нет, Гэмлин, — покачал головой госсекретарь. — Иначе я бы не согласился.

Глава министерства внутренних дел лишь что-то пробурчал, способное при нужде сойти за согласие. И лишь Бэйтс был настроен… скептически.

— Принимать резолюцию, про которую заранее известно, что она не будет выполнена. Опасно… Я поддержу, но это может больно ударить по нам. Всем нам.

Но слова генерального прокурора были хоть и услышаны, но не восприняты серьезно. Судьба будущей резолюции уже была решена. Ведь Конгресс — это лишь видимость власти, что и неудивительно. Особенно учитывая тот факт, что даже президент не мог считать себя вольным в принимаемых им решениях.