Павел Тюрин - Legenda о «писающем британце»

– Теперь стало сошервенно овечидно , – говорил он, держась за микрофон, – что на нашей чудесной 57-ой параллели у далекого озера Лох Несса родился, можно сказать, замечательный ебёнок [181]. Мы знаем о случившемся с ним в юные годы несчастье, когда его легкомысленная леберина не увидела тогда у памятника ничего, кроме лужи под его ногами, и стала всем об этом рассказывать. А ведь он был готов уже-жуже жепониться на ней. Ну, что ж, пусть и дальше унтерпретирует его как хочет, хотя сейчас, она, шакенно , кусает всем локти, и это очень пуссимистично . Но верные скауты встали на защиту Риччи – написали письмо и отправили его в известный Альманахер о правах человека, где его, коченно , оправдали. И нашей ломодежи лепозно будет извлечь из этого укор , чтобы избавиться от глупых иззюлий и не оказаться последними допонками .

– Темне мненее , продолжал мэр, теперь стало ясно, что именно после свободолюбивого выступления Блокхэда в нашем городе и попытки британских властей сослать его к потомкам каторжан в Австралию, необходимость проведения Референдуна о независимости Шутландии стала неизбежной. После возвращения выдающего Блокхэда на родину, шутландцы воспряли духом, и теперь рассчитывают на поддержку прекрасной Несси, которая из затворничества могла выйти навстречу только настоящему герою, чтобы вместе с ним продолжить борьбу за вашунашу свободу. И не случайно, дата ферефендуна была назначена на 2014 год, когда Рига стала культурным лицеем Европы, а Шотландия собиралась отметить 700-летнюю годовщину разгрома англичан в битве при Бэннокберне – долгожданным обретением независимости, начало которой в наше время положил Блокхэд в Риге в праздничный день Ланчплесиса и освобождения Латвии от всех оккупантов.

– Зебумству храбрых поём мы письню! Сипомбо за внимание.

Трижды грянуло – Lai dzīvo !

Троекратный лай подхватил оркестр и был исполнен гимн, написанный ко дню торжественного открытия Рижского Колосса:

Зрители на Вантовом мосту и на берегу Даугавы по-блокхэдовски приподняли шляпы, а те, кто на праздник пришел с непокрытой головой, раскрыли зонты. Одинокие мужчины хватали за руку шныряющих в толпе беспризорных детей и, подобно Большому Кристапу, усаживали себе на плечо, и те во все горло кричали – Даёсь лефелендэн ! И все подпевали хору.

Покрытая с ног до головы белым полотнищем статуя-исполин, верхушка которого слегка покачивалась на ветру, и некоторым показалось, что фигура от долгого стояния на одном месте как бы переминается с ноги на ногу.

Затрубили фанфары, в небо взвились огни праздничного фейерверка, и к ноге Колосса подлетела бутылка шампанского, закрепленная веревкой на шее памятника, и разбилась о его колено. Члены Клуба приняли позу Блокхэда, и Несси приступила к выполнению почетной миссии открытия памятника.

Степенно покачиваясь на воде и зацепившись хвостом за одну из опор Вантового моста, она потянула, обвитый бантами, шнур огромного покрывала, но от осторожных движений Несси лишь легкая рябь пошла по водной глади. Рижский колосс не хотел сразу открывать собравшимся свою стать и величие.

Раздалась нетерпеливая барабанная дробь, и она дернула посильнее – памятник будто шевельнулся, но не отдавал своей мантии. От напряжения мышц древнего животного сумрачные воды Даугавы забурлили, а публика на берегу подбадривала Несси улюлюканьем и свистом.

Тогда победно грянул гимн «Да здравствует Ричард и Рига прекрасная!» , и Несси изо всех сил дернула веревку – покрывало слетело с гиганта.

Наконец! Явилось!

Несколько секунд полотнище победно парило и будто в ожидании чего-то зависло над улыбающейся и плачущей от счастья Несси. И тут над ее головой сверкнула молния [182].

Одна молния ударила в Риге, другая полетела сообщить о гибели Колосса в замок Аркарт

Наверное, она слишком сильно дернула веревку, потому что в следующее мгновение все увидели, что памятник стал клониться в ее сторону. Несси показалось, что Колосс пытается сделать ей поклон в знак благодарности, хочет что-то сказать, поздравить. Но памятник падал! Образина своим чудовищным весом грохнулась в Даугаву и поразила ее, а белый саван полотнища стремительно опустился и накрыл Несси.

От горячей крови раненого животного вода вокруг закипела. Она заметалась, не видя и не понимая, что происходит вокруг. Только хребет ее, покрытый белой попоной, возвышался как айсберг. Многие успели заметить, что простыня по бокам стала красной, но посередине осталась белой. Историки бы сказали, что сочетание цветов на ней стало подобным «nash wendischen siten».

Такой вид несчастной Несси напомнил о траурных процессиях, когда гроб героя перед погребением покрывают флагом. Но через некоторое время животному удалось вытащить голову из под накрывшего полотнища – Несси знала, что надо «To keep one’s head above water», иначе заплыв не засчитают.

Поначалу она не могла сообразить, что случилось, а когда увидела, какой кошмар творится вокруг, поняла, что стала причиной страшной трагедии.

Не найдя на постаменте своего друга, она опустила голову в водную пучину и увидела покоящуюся на дне статую с прощально поднятой в руке шляпой. Ей показалось, что он взывает к ней о помощи, но было уже поздно – рижский колосс уже был схвачен вязким илом, в которой до него нашли последнее пристанище и другие легендарные рыцари.

Река вышла из берегов и затопила набережную. Несси видела, как громадные волны, подобно цунами, захлестывают Старый город и черным гробом сползает в воду «Музей всех писающих», видела, как пытаются спастись отчаянно барахтающиеся в волнах Даугавы люди, пришедшие на торжество блокхэдовского движения, но это стало его триумфом и агонией.