Андрей Семенов - Минус Финляндия

К передовой был послан грузовик с конвоем из комендантской роты, а через полтора часа в кабинет Смерша пред ясны очи майора Титора ввели перепачканного грязью финна с таким же грязным рюкзаком за спиной. Свободные руки финна и этот рюкзак за плечами владельца, не отобранный конвоем, заставили майорские брови поползти вверх. Конвой, специально подобранный и проинструктированный, грубо нарушил инструкцию. Это было возмутительно.

— Снимите с него рюкзак, — коротко бросил он конвою.

Конвой не решился дотронуться до перебежчика. Не дожидаясь, пока ему помогут, финн сам снял свою ношу и поставил рюкзак себе под ноги. Такое поведение пленного и его конвоя начинало выводить майора из себя.

— Руки! — Титор встал из-за стола и достал из кармана галифе наручники.

Пленный спокойно позволил заковать себя. Вид у него был не напуганный и не подавленный. Финн смотрел на майора спокойно, а конвоиров, казалось, не замечал вовсе.

Майор вернулся на свое место за письменным столом, достал чистый бланк протокола, обмакнул ручку в чернила и начал допрос:

— Фамилия? Имя? Звание?

— Тиму Неминен, — представился финн, продолжая держать себя с большим достоинством. — Товарищ, вам будет удобнее допрашивать меня без конвоя.

— Товарищ? — переспросил майор и отрезал: — Тамбовский волк тебе товарищ! От тебя власовцем за версту несет, морда фашистская.

— Не знаю вашего звания, — все так же спокойно продолжал финн. — Но я прибыл с той стороны и принес сведения, которые могу сообщить только определенному кругу лиц, в число которых вы не входите. Прикажите конвою удалиться. Я желаю говорить.

Титор подумал немного и махнул конвою.

— Подождите за дверью.

Громыхая сапогами, конвой вышел в коридор.

— Ну и что же вы желаете мне сообщить? — прищурился майор, когда они остались в кабинете вдвоем.

— Вам — ничего. У меня есть сведения для Верховного командования.

— Ух ты! — присвистнул хозяин кабинета. — Для Верховного? Не ниже? А майор Смерша вам не подойдет для откровений?

— Нет, — решительно отверг предложение финн. — Это не ваш уровень, товарищ майор. Полагаю, что у вас нет связи с Генеральным штабом. Сообщите хотя бы начальнику разведки фронта о том, что у вас в кабинете Тиму Неминен. Больше ничего делать не надо.

— В самом деле? — переспросил майор. — Только сообщить о вас начальнику разведки фронта? Не армии, не дивизии, а фронта?

— Да, — заволновался финн, — начальнику разведки фронта и только лично, а не через дежурного. Это очень важно!

— Да-с, — опечалился майор. — А ты, оказывается, фрукт еще тот. Перед тобой целый майор госбезопасности, а ты от него нос воротишь, разговаривать не желаешь.

— Я не ворочу нос, — возразил пленный. — У меня есть важные сведения, и мой долг доставить их как можно скорее по назначению.

— Это, что ли, твои ценные сведения? — Титор ткнул пером в сторону рюкзака.

— Так точно, товарищ майор. Звоните начальнику разведки фронта.

Майор звонить не спешил.

— Куда нам торопиться? Вы наш гость. Гость Смерша. Давайте сначала посмотрим, что у вас там в рюкзачке.

— Я запрещаю вам прикасаться к нему!

— Вы? — рассмеялся майор. — Запрещаете? Мне? А ну лицом к стене!

— Не открывайте рюкзак! Там совершенно секретные документы, к которым у вас нет допуска!

— А зачем мне допуск? — удивился майор, развязывая тесемки на рюкзаке. — Я тут сам себе допуск.

Некоторое время Титор под встревоженным взглядом пленного финна, который нагло игнорировал приказ повернуться к стене, выкладывал содержимое рюкзака на стол. На нем образовалось несколько толстых кип исписанной бумаги.

— Это что, все? — спросил пленного майор, на выбор просмотрев несколько листков.

— Все, — подтвердил пленный.

— А где карты? Где схемы? Где секретные приказы?

— У меня их не было.

— И вот этот ворох макулатуры вы называли ценными сведениями? — майор прошелся по кабинету и разочарованно посмотрел на пленного. — Я думал, вы действительно ценный «язык», а вы — пустое место. Завтра вас расстреляют как власовца.

Угроза нисколько не испугала финна.

— Тогда остается последнее, — вздохнул он. — Свяжитесь именно с вашим начальством.

— Без тебя бы я не догадался, — ехидно заметил майор и громко крикнул: — Конвой! Увести.

— Нет, не фронтовым! — пленный локтями отбивался от конвоя, желая договорить. — Сообщите оперативному дежурному НКВД СССР, что к вам пришел Тиму Неминен. Только пусть он отметит телефонограмму в журнале.

Написав рапорт на имя начальника Смерша фронта о том, что сего дня на участке Н-ской дивизии линию фронта перешел бывший власовец, и о том, что он, майор Титор, посчитал целесообразным расстрелять этого власовца перед строем для вящего укрепления воинской дисциплины, Руслан Каземирович задумался. То, что этот перебежчик козырял фамилиями фронтового начальства, не имело в глазах контрразведки никакого веса. И то, что он попросил позвонить в НКВД СССР, тоже было полной чушью. Не станет центральный аппарат обращать внимания на какого-то там перебежчика. Они к нам каждый день переползают. Но мысль хорошая. Стоит позвонить, напомнить о себе. Пусть начальство в Москве, проверяя журнал телефонограмм, лишний раз наткнется на его, Титора, фамилию. Еще раз прикинув возможные последствия, Руслан Каземирович позвонил на коммутатор, попросил соединить его с Москвой и назвал номер.

— Оперативный дежурный слушает.

— Примите телефонограмму, — напуская в голосе служебную озабоченность, попросил Титор.

— Диктуйте.

— Телефонограмма. В 3 часа 52 минуты 28 мая 1943 года в полосе Тридцать второй армии старшим уполномоченным Смерш майором Титором был задержан фашистский шпион и диверсант, назвавшийся Тиму Неминеном. Задержанный на допросе показал, что является агентом генерала Власова и заброшен в советский тыл для проведения диверсионно-разведывательных мероприятий.

— Все? — уточнил оперативный дежурный.

— Так точно.

— Принято.

«Неплохо! — похвалил себя Руслан Каземирович. — Можно сказать, что нигде даже не соврал. Действительно, задержал, действительно, в полосе Тридцать второй армии. И фамилия указана — майор Титор. А днем этого подлеца расстреляем перед строем…»

Ложиться спать уже не имело смысла — за окном рассвело. Руслан Каземирович достал папки с делами и принялся за свою привычную работу. Позавчера в дивизию пришло четыреста человек молодого пополнения, которое еще не успели распределить по полкам. Было бы очень полезно наглядно показать этим молодым и необстрелянным солдатам, что бывает за нарушение воинской дисциплины. Разъяснительную работу, конечно, никто не отменял, но вот если у них на глазах расстреляют несколько человек, то это будет куда понятней и запомнится не в пример крепче, чем задушевные беседы политруков.