Андрей Семенов - Минус Финляндия

— Сделаем, товарищ майор, — скупердяй-зампотыл делал отметку в блокнотике.

— И во второй взвод надо бы десяток одеял.

— Выпишем со склада дюжину.

— А во всей роте хорошо бы поменять котелки на новые.

— Может, лучше алюминиевые тарелки выписать на роту, товарищ майор?

— Правильно. Тарелки лучше. Солиднее. И замените шинели на овчинные тулупы.

— Есть заменить на овчинные тулупы, — соглашался зампотыл. — Разрешите еще и валенки у солдат поменять?

— Валенки? — задумался комполка, и взор его уперся в какого-то бойца. — А ну-ка, сынок, поди сюда.

— Рядовой Ситников, — отдавая честь, представился щуплый солдатик.

— Ну-ка, сынок, скинь-ка валенок. К осмотру его.

Солдат снял валенок и передал его командиру полка с явным удивлением.

Командир полка, начальник штаба и зампотыл по очереди с самым глубокомысленным видом слазили внутрь валенка рукой, после чего командир изрек:

— Нет! Валенки мы менять не будем. А вот рукавицы у солдат поизносились. Так ведь, боец?

— Так точно, товарищ полковник, — согласился боец Ситников со старшим начальником, повысив его, майора, в звании аж на две ступеньки.

— Молодец! — похвалил бойца комполка.

Тем временем стемнело. Командир полка не успел засветло окончить осмотр позиций и отдать все необходимые указания по благоустройству солдатского быта, потому что уже в темноте в роту прибыло начальство покрупнее — командир дивизии со своими начальником штаба и зампотылом. Полковник-комдив говорил совсем мало.

Он спрыгнул в траншею, посмотрел вправо-влево от себя и приказал куда-то за спину, не поворачивая головы:

— Саперов сюда.

Через два часа прибывшая саперная рота развернула широкий фронт работ, к ужасу старшего лейтенанта Лизина, демаскируя шумом позиции. Саперы принялись укреплять стенки окопов березовыми жердями и вытачивать ломами и лопатами аккуратные ступени в мерзлой земле, чтобы из траншей удобно было выбираться. Шум стоял такой, что грех было не садануть из миномета, но с финской стороны не прозвучало ни одного выстрела. Если бы в траншеях роты не стоял такой шум и грохот, то бойцы могли бы услышать, что в полукилометре отсюда, на финской стороне, идет точно такой же стук и тарарам.

На ротном КП от нахлынувшего начальства было не протолкнуться. Блиндаж командира роты никак не был приспособлен для длительного пребывания такого количества важных людей. Комбат первый смекнул, что у него есть дела в батальоне, и освободил пространство. После полуночи на КП прибыли начальник штаба и начальник разведки армии. С их прибытием шум в траншее усилился, а у командира полка и его офицеров нашлись дела в подразделениях.

Уже под утро на КП прибыл начальник разведки фронта и с ним неизвестный Лизину генерал-лейтенант в новом полушубке и каракулевой папахе. Генерал вежливо поздоровался со всеми за руку, но как-то так, что Лизину сразу стало понятно, что главный тут — именно этот незнакомый генерал.

— Ну и как тут у вас дела? — обратился он к Лизину.

— Товарищ генерал-лейтенант, — вытянулся ротный, с почтительным страхом глядя на краешки генеральских погон под воротником полушубка. — За время вашего отсутствия происшествий не случилось.

— Это правильно, — одобрил генерал.

И только тут впервые прозвучало слово:

— Парламентеры.

Получив сообщение от Тиму Неминена о том, что Маннергейм назначил доверенное лицо для проведения переговоров в Москве, генерал Головин немедленно связался с начальником разведки Карельского фронта и дал указание готовить коридор для безопасного перехода на нашу сторону представителя маршала Этот переход было решено осуществить под видом парламентеров. На нашу сторону с белым флагом пойдут семь финских офицеров, а через несколько часов обратно вернутся только пять. Даже если в финских войсках были агенты СД, то они сообщили бы куда следует, что такого-то числа на данном участке фронта было заключено перемирие сроком на два часа Узловой момент — перемирие. О точном количестве парламентеров вряд ли будет доложено.

Конкретное место перехода было согласовано еще до отправки майора Осипова к Маннергейму. Коля сам указал участок, обороняемый ротой Лизина, пояснив, что уже знает эту местность. Начальник разведки фронта согласовал место и время перехода с начальником штаба Тот дал шифрограмму в штаб армии с приказом готовиться к встрече гостей с сопредельной стороны. Штаб армии спустил директиву еще ниже, в дивизию, оставив в ней минимум подробностей и лишь приказывая готовиться к встрече гостей. Штаб дивизии поставил задачу полку — доложить готовность к встрече гостей. Командир полка вызвал комбата и довел до него содержание текущего момента Комбат рванул в роту Лизина для личной инспекции вверенного ему подразделения.

Параллельно со штабами коридор обеспечивала войсковая разведка. Начальник разведуправления фронта срочно вызвал к себе начальника разведотдела Тридцать второй армии и крестиком на топографической карте-двухверстке показал ему место, в котором к нашим позициям выйдут финны. Главный фронтовой разведчик убедился в том, что его подчиненный из армейского звена нанес такой же крестик на свою карту в правильном месте, отпустил его выполнять приказание, а сам по ВЧ доложил Головину о том, что коридор в указанное время в означенном месте будет готов. Начальник разведотдела армии, вернувшись к себе, немедленно вызвал начальника разведки дивизии. После краткой беседы крестик на карте появился уже у дивизионного разведчика, в том же самом месте, на которое указал Головин и которое продублировали на фронтовом и армейском уровнях.

Так как операция по переходу финского эмиссара через линию фронта относилась к разряду совершенно секретных, то чем ниже спускался приказ, тем больше в нем было туману и тем меньше он становился понятен непосредственным исполнителям. В штабе дивизии под гостями разумели инспекционную проверку из штаба фронта, а то и самого представителя Ставки, поэтому, уточняя по телефону приказ, основной упор делали на материально-техническое обеспечение и бытовые условия солдат роты, помеченной на картах крестиком. Каждый вышестоящий начальник по мере своего понимания поставленной задачи старался обустроить позиции роты старшего лейтенанта Лизина так, чтобы не пришлось краснеть перед приехавшим на передний край маршалом и не выслушивать лишних матюгов в свой адрес. О том, какие меры представитель Ставки ВГК может применить к любому командиру, все старшие офицеры, посвященные в эту историю и занятые в цепочке Головин — Лизин, знали очень даже хорошо и потому старались от души. Начиная с дивизионного уровня и ниже, все ждали прибытия гостей из Ленинграда или из Москвы, поэтому слово «парламентеры» оказалось сильнейшей неожиданностью для всех тех, кто сидел сейчас на КП роты.