Безбашенный - Античная наркомафия - 5

- Пятнадцать, грабитель! - простонал римлянин, - Найди ещё такого оптового продавца, который запросит дешевле!

- Хорошо, пусть будет пятнадцать, - скот был в самом деле хорош, и дешевле - найти-то в Бетике можно, но нескоро и ненамного. Да и уж по паре денариев за рогатую голову, которые он спишет как за плохонькие по тринадцать, на трёх сотнях голов нас не разорят, а его не озолотят.

Стоило нам прийти к общему знаменателю по крупному рогатому скоту, как по мелкому торг пошёл легче. Традиционное римское соотношение, приравнивающее одного быка к десятку баранов, было справедливо и разногласий у нас не вызвало. Поторговались немного по свиньям из армейского подсобного хозяйства, за которых квестор хотел взять с нас по шесть денариев за рыло, но после торга мы с ним сошлись на четырёх.

- Итак, почтеннейший, за три сотни коров тебе причитается с нас четыре тысячи пятьсот денариев. За восемьсот овец - тысяча двести денариев. И за полторы сотни свиней - ещё шестьсот. Итого - шесть тысяч триста денариев, - пока чинуша чиркал на восковой табличке стилосом, проверяя мой подсчёт, сделанный в уме, я велел сопровождавшим нас рабам внести сундук со звонкой монетой, из которого по моему знаку выложили шесть пузатых мешочков с тысячей денариев в каждом и три маленьких сотенных, - Взвешивай сейчас, чтобы потом не было вопросов, - порча звонкой монеты прекрасно античному миру известна, и крупные суммы всегда проверяются взвешиванием. Я ведь упоминал, кажется, что первый взнос Карфагена в счёт контрибуции Риму показал при взвешивании металла недостачу чуть ли не в четверть, которую послам пришлось занимать у римских ростовщиков? Тут, конечно, не двести эвбейских талантов, а чуть меньше одного, но тоже деньги немалые. Да и удобнее взвесить всю сумму, а не пересчитывать её по монете.

- Денарии вашей оссонобской чеканки? - спросил квестор, увидев на ярлыках печати нашего казначейства, - Тогда не надо взвешивать - у вас с этим всё чётко.

- Ещё бы! - осклабился я, - Чеканим строго по римскому стандарту!

Козы нам не были нужны, поэтому от свиней мы с ним перешли сразу к людям.

- Средняя цена раба...

- Где именно, почтеннейший? - я ненавязчиво намекнул на неуместность цен римского Форума в Дальней Испании, - В Кордубе очень хороший раб-турдетан стоит сорок гадесских шекелей. За десять гадесских шекелей дают семнадцать аттических драхм, к которым приравниваются и римские денарии. Четырежды семнадцать - выходит шестьдесят восемь денариев, и это цена хорошего, а не среднего раба.

- Да, примерно так, а средний стоит шестьдесят, - согласился римлянин, тоже неплохо знавший кордубские цены, - Но в Гадесе цены раза в полтора выше, а мы не так уж и далеко от него.

- Розничные цены, а на оптовые сбавляй сразу четверть, - напомнил я, - И так же примерно ценятся молодые женщины и девушки...

- Ну, это смотря какие, - ухмыльнулся римский завхоз.

- Согласен, - кивнул я, - Но это редкие штучные и ухоженные красавицы, а не те зарёванные и растрёпанные замарашки, которых можешь предложить ты, и у нас нет времени разбираться с достоинствами каждой. С какой-то повезёт, а какая-то наверняка окажется прыщавой дурнушкой, так что справедлива будет средняя цена.

- Но ведь ты же говоришь о молодых?

- Разумеется! Зачем нам старухи?

- Молодые и стоить должны дороже.

- Раз уж ты заговорил о гадесских ценах, так это уже недёшево! Шестьдесят на полтора - девяносто. Вычитаем четверть оптовой скидки - получается шестьдесят семь с половиной. В какую сторону округлять будем?

- Грабитель!

- Ну, отчего же? Моя наложница, редкая красавица-бастулонка, обошлась мне в пятьдесят гадесских шекелей. Так это оттого, что не один я пустил тогда на неё слюну, и мне пришлось меряться кошельками с соперником. Если бы не этот аукцион - продавец был согласен уступить её за те же сорок шекелей, которые в пересчёте на денарии - те же самые шестьдесят восемь.

- Не дёшево ли за штучную красавицу? Так не бывает!

- Ну, это было в Кордубе, и где-то за месяц до того он просил за неё пятьдесят, но потом сбавил цену за её непокорный нрав.

- А, тогда это уже немного другое дело.

- То-то и оно. А с чего ты взял, что твои замарашки будут покорнее? И то ведь была розничная цена, хоть и кордубская, а тебе такой же оптовой мало. Ну и кто из нас после этого грабитель, почтеннейший? - ежу ведь ясно, что он и этих девок спишет по цене завалящих и положит в свой кошелёк приличную часть нашего серебра.

- Кажется, в этом смысле мы с тобой оба друг друга стоим, - хохотнул квестор, - Сколько ты их хочешь взять?

- Мы выберем десяток или полтора, какие приглянутся.

- Маловато для оптовой партии.

- Можем взять ещё детей-подростков обоего пола. Половина цены от взрослого - тридцать денариев. Устроит?

- Справедливо. Доведи общее число до пятидесяти, и за девушек мы с тобой договоримся по семьдесят денариев. Да, только вот ещё что - ты помнишь наше условие о доставшихся вам рабах из Гасты? Этих оно тоже касается...

- Само собой разумеется. Клянусь Юпитером и Нетоном, что никто из ЭТИХ рабов, купленных нами у тебя, не вернётся в Испанию свободным, - аналогичная клятва давалась римлянам и на переговорах о дележе живой добычи, так что требование было справедливым, да и нашим планам на этих людей тоже как-то не противоречило.

Договорившись, направились с помощником квестора обратно к переданным римлянам пленным. Их там уже и рассортировали, и по клеткам рассадили, беспощадно разлучив семьи, и это было к лучшему - меньше будет истерик со слёзами и соплями. Да, я ж главного не сказал - рабами, нёсшими сундучок с серебром, были те самые парни, чьи зазнобы попали в римскую долю. Проходимся с ними мимо клеток с девчатами, они своих опознают, мы их "выбираем" и помощнику римского квестора указываем, а тот в своей табличке очередную "голову" помечает и распоряжается о передаче её нам. Один не в меру горячий придурок едва не спалил нам всю нашу затею, кинувшись к своей невесте и обнявшись с ней сквозь решётку клетки, за что и получил от Володи хорошего пинка, от которого полетел кубарем. Млять, ведь предупреждали же всех! Хвала богам, остальные помнили и горячки не пороли, так что "единичный" случай погоды не сделал - римляне просто прикололись и сказали, что даже рабам иногда может и повезти. Ну и понять парня тоже можно - девка-то смазливая, слюну на такую пустить нетрудно, и он, как потом сам нам честно признался, боялся вообще её в общей куче не застать.Так вот и воссоединили все тринадцать сладких парочек, и хрен скажешь по ним, что тринадцать - несчастливое число. Пришлось даже прикрикнуть на них, чтоб не лезли обниматься и не лучились от радости прямо на глазах у римлян. И вся-то цена вопроса - так, тринадцать на семьдесят, это девятьсот десять наших оссонобских денариев получается. А ещё говорят некоторые, и совести ведь даже как-то хватает, что не в деньгах счастье, гы-гы!