Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства

В процедуру подготовки к встрече с женским коллективом подошли серьёзно. Навели, как могли порядок в яме. С осмушку — одну восьмую часть дня, делили одеялами территорию, обустраивая каждый своё зерно. Кашу, выданную с утра кормом, даже есть не стали — оставили рабыням — наверняка голодные. Хотя если честно — не лезло ничего в глотку.

Девчонок привели ближе к полудню. Духи наверно услышали меня, и среди рабынь была Курточка. Клоп зря сомневался в Свайле, статная женщина с немалого размера грудью, игриво смотрела на него. Удивительно, как годы в рабстве не согнули её спину? Выбор партнёрши производили мы. Таковы уж реалии этого мира — мужчина занимает главенствующее положение. Чустам шагнул к объекту моего вожделения первым, Толикам шепнул ему:

— Курточка.

Бывший корм повернулся ко мне и подмигнул, выбрав стоящую рядом с Курточкой женщину.

Вы можете осуждать их, можете — нас. Наверно, с точки зрения нашего, цивилизованного мира, это безнравственно заниматься сексом с почти незнакомым человеком, при этом зная, что это только секс. Но как же хотелось женской ласки, и я знал, что рабыням этого хочется не менее.

Последним выбирал Ларк. Понятно, что его выбор должен был быть произведён из ассортимента составленного одной рабыней, кстати, совсем даже не страшной, разумеется, по меркам рабства. Но парень замер и опустив глаза, стоял на месте. Клоп подтолкнул его. Раб сделал шажок и снова встал.

— Ну, раз не хочешь… — начал Жирный.

— Как не хочет? — чуть ли не прорычал Чустам и, схватив Ларка за руку, практически перекинул его на несколько шагов, отделявших от рабыни. Потом взял её руку и вложил в ладонь Ларка. — Ещё как хочет!

— Ну ладно, давайте, к вечеру подойду.

— Это, Пидрот, подожди.

Мы отошли от забора к яме. Чустам о чём-то шептался с кормом минут десять. После чего вернулся к нам с сияющим лицом:

— До утра.

— Это как ты его? — спросил Клоп. — Он вроде злым должен быть на тебя? За Коряка?

— Да у меня остались кое-какие вещи в общей яме. А злиться ему не за что. Раньше Коряк был старшим кормом, а теперь он. Так что он мне ещё и благодарен должен быть.

— Кто ж их сейчас отдаст, вещи?

— Отдадут. Там мой друг.

Как бы объяснить те чувства, с которым рабы относились к прекрасному полу, ту детскую и наивную нежность, направленную на получение недетского наслаждения.

— Так это, Чустам, — представился своей избраннице бывший корм.

— Экна, — улыбнулась она, почти не размыкая губ.

Но этого хватило, чтобы заметить отсутствие одного зуба. Наверняка она стеснялась этого, как и шрама спускающегося по скуле, который был частично прикрыт подобием платка.

— Хромой, — назвался и я.

— Да это-то мы знаем, — Свайла, с которой мы с Клопом не раз перекидывались шутливыми фразами, была на положении старой знакомой, — а как по имени? А то у нас даже ставки делали гадая.

— Алексей.

— Ну, хоть что-то узнали, — вступил в разговор Толикам.

— А чего это вдруг такое пристальное внимание к моей персоне?

— О, как он может говорить, оказывается, — усмехнулся Клоп.

Разговор был в принципе ни о чём, но этот трёп потихоньку рассасывал неловкое напряжение между нами.

— Тем не менее?

— Ну да ты такой милашка, хотя и худоват, — вступила в разговор девушка Ларка, хотя девушкой она была годков этак двадцать назад, что для не очень продолжительной жизни рабов, вводило её в статус скорее близкого к пожилому возрасту, — так и хочется за щёчку потрепать. Правда, Ива?

— Ну, да, — как-то скромно ответила моя избранница, удивительно тонким и нежным голосом.

Хотя, возможно таким в моём разуме делали его бушующие гормоны.

— Чего это ты оробела? — удивлённо произнесла Свайла.

— Да как-то…

Я, повинуясь мужскому инстинкту защитить девушку, не важно от чего, сам не ожидая от себя, приобнял Курточку и прижал к себе. Она уткнулась в мою грудь лицом.

— О-о-о, да у вас тут любовь, оказывается, — ухмыльнулся Чустам. — То-то ты нам про неё заливал вчера. Ну что дамы, приглашаем на обед, а то чего это мы стоим.

Дам приглашать, дважды не пришлось. Еда — святое.

— Хороша каша. А вы чего ж? — спросила Свайла, заметив, что мы не прикоснулись к котлу.

— Растолстеть боимся, — ответил Чустам. — Вы не переживайте. Нас и так три раза кормят. Сейчас Жирный ещё принесёт.

Хотя мне кажется, что если девчонки и переживали, то где-то очень глубоко, но фраза бывшего корма, тем не менее, помогла обелить в разумах рабынь их страсть к еде. Говоря по-русски, чувство вины, от объедания нас, смертников, и так-то было мизерным, а теперь вообще исчезло. Только поели, как появился корм с очередным котелком, в этот раз почему-то был не Жирный:

— На ужин принесу на всех, а теперь только ваши порции, на них не положено.

— Спасибо Ролт, — улыбаясь, забрал котелок Чустам.

— Развлекайтесь.

Видно было, что рабыни рады бы и этот котелок оприходовать, но привыкший к полуголодному состоянию в это время дня желудок уже не принимал. Пиалита, по прозвищу Палка, девушка на сегодняшний вечер Толикама, попыталась, но через пару лопаток сдалась:

— Никогда бы не подумала, что смогу сказать это, но, не могу.

— Ну, вот теперь и нам можно, — Толикам взял свой горшок у Пиалиты.

Пока мы ели, рабыни успели оценить нашу обитель с развешанными внутри шторками. Свайла разок выбежала, забрав оставленный около брёвен маленький горшочек.

— Готовятся, — сладостно произнёс Чустам.

Хотя все это и так поняли, за исключением наверно Ларка. В горшочке было зелье, выдаваемое шаманом. Эта зеленоватая мазь служила противозачаточным и обеззараживающим средством одновременно.

О том, чтобы не залететь, ну и понятно, не подхватить чего, рабыни пеклись особо. Если последнее само по себе неприятно и нежелательно, то беременность могла стоить рабыням жизни. Поскольку рабсилу орки даже на время терять не хотели, то прерывание беременности проводилось сразу, как только заподозрят. Каким способом это производилось, не знаю, но женщиной, в половом смысле, рабыни переставали быть. В смысле ни удовольствия, ни беременности в будущем. Кроме этого существовала высокая вероятность смерти.

— Клоп, иди сюда, — позвала Свайла из землянки.

— Спрашивают где, чья кровать, — вернулся через минуту Клоп.

— Эх, — многозначительно вздохнул Чустам.

Я краем глаза глянул на Ларка, тот находился если не в прострации, то уж точно не с нами.

— Ларк, ты чего?

— Я не буду.

— Почему? — удивился Клоп.

— Не хочу.

— Не понял? Что за ерунда?

— Не хочу, чтоб у орков появились новые рабы.

С одной стороны, фраза парня была смешной, ввиду его неосведомлённости о противозачаточной мази. По той же причине его фраза совсем даже не вызывала смеха. На его месте я наверно наплевал бы на возможную беременность. Вкратце мы провели ещё одну политинформацию Ларку.