Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства

Клоп зря переживал, река в этом месте хоть и была широкой, но в то же время глубиной не отличалась. Мы практически перешли её. Лишь в одном месте пришлось проплыть метра три, и снова можно было чапать по илистому дну. Выдохнули мы лишь, когда углубились в лес противоположенного берега. Мысли о дороге и голод отступили на второй план. Передохнув и посовещавшись, решили идти вдоль реки дальше, а там по обстоятельствам. Спать легли уже в сумерках, перекусив корнями камышовых. Понятно, что о костре речи не было — и разводить нечем, и страх запрещал. Боялись все. Об этом даже спрашивать не надо было, годы в рабстве каждого из нас пропитали разум страхом и теперь он гнал нас словно зайцев. Поэтому следующий день мы продолжали бегство, остановиться мы смогли лишь на третий день, когда упёрлись в дорогу. Кроме дороги наш взор наткнулся на мост. Старенький деревянный мост.

— Что будем делать? — озвучил вопрос висевший в воздухе, Толикам.

Единственный, кому наверно было по боку это, был Ларк. Ему сейчас было не до нас. Я дал ему возможность покататься на Звезданутом и теперь отсутствующий взгляд раба, вкупе с отрешённо-нежными поглаживаниями шеи животного, говорили о том, что он не с нами, а где-то очень-очень далеко.

— Предлагаю встать где-нибудь, — я присел у дерева. — Уже порядком отошли от степи. Корни в глотке стоят. Рыба всё лучше.

— Согласен, — корм продолжал разглядывать мост. — Только давайте с той стороны дороги поищем место.

Мне было в принципе всё равно, но вдруг это предложение имело какое-то основание:

— Почему там?

Корм разочаровал меня, пожав плечами.

— Ну, тогда пойдёмте искать место, ещё надо будет верши делать….

Место нашли только к вечеру. В глубине леса, на довольно приличном расстоянии от реки, и минимум часах в двух ходьбы нашли пригорок заросший кустарником. Вот в этом кустарнике мы и вырубили топором себе лежбище. Срубленные ветки использовали для строительства двух шалашей. Пока не стемнело окончательно, Чустам взяв с собой Клопа, пошёл на берег нарубить прутьев для верш и надёргать ненавистных корней. Ларка отправили следить за животиной — должен же конь тоже питаться. Мы с Толикамом были заняты выкапыванием ямы для костра при помощи варварского использования холодного оружия — местность не позволяла найти камней для создания закрытого костровища. К тому времени как стемнело, у нас получилась этакая «кротовья нора», ну или небольшой вулкан — кому как нравится, так как выкапываемую землю мы укладывали вокруг ямы. Правда схожесть с вулканом была только внешняя, так как жерло его было потухшим, для этого нужен был наш «повелитель огня», не заставивший себя долго ждать.

— Ну, мужики, вы как-то совсем основательно, — оглядел наше творение корм. — Вы что здесь надолго собрались оставаться?

— Да, — недоумённо ответил я.

— Я против.

— Почему?

— Дорога слишком близко. Костёр может быть видно, да и река в двух шагах — вдруг кто из соседних сёл поплывёт?

— Думаешь, рядом есть деревни?

— А вы вон Клопа понюхайте. От него совсем не клопом пахнет.

— Да вымыл я уже.

Оказалось, он умудрился в темноте вступить в коровью мину. Ну а где коровы, там и люди, в смысле наоборот. А раз «лепёшка» ещё и свежая…. Аргументы были железными, то есть густыми конечно, но с запахом и неоспоримые, поэтому нам оставалось только вздохнуть.

— Вы же за прутьями ходили?

— Ну после того как Клоп вывозился, мы решили что незачем в темноте плетениями заниматься.

И опять корни. У меня желудок от этой диеты побаливать стал и оставшиеся зубы шататься. Как бы какой-нибудь гастрит не заработать.

Почти весь следующий день мы шли. Но наши скитания были вознаграждены. Рай! Ну, может, я немного перегибаю палку, слишком уж идеализируя место. Но оно реально хорошо. Холм, изгибающийся полуподковой, прикрывал нас с трёх сторон. Причём две из этих сторон были стратегически важными для наблюдения — дорога, хотя с неё, теперь даже в бинокль нас не рассмотреть, и река. Высота этого холма позволяла скрыть даже Звезданутого. На саму реку можно было даже не выходить — рядом был омут. Внутренняя часть холма была выложена каменной стеной — развалины какого-то древнего строения.

— Капище колдунов, — задумчиво произнёс Толикам.

— Или гробница, — предположил Чустам.

Я археологом не являлся, поэтому поверил им на слово, но склонялся больше к версии корма. Этот холм явно когда-то был не подковообразным, и его середина была скрыта под землёй, представляя какой-то зал. До сих пор были видны торчащие из земли остатки колонн-подпорок. С течением времени крыша, свод, или что там было, рухнуло и получилось то, что получилось.

Не слишком большие камни позволили нам выложить небольшой очаг с подобием дымовой трубы. Клоп сказал, что потом наберёт глины и замажет все щели и вокруг можно построить хижину. Толикам вообще предложил вырыть пещеру. Но самое интересное, мы, вернее я, обнаружил на следующий день.

Собственно с утра и до обеда мы были заняты плетением верш. Плели Чустам и Клоп, мы с Ларком подавали прутья, предварительно очищаемые Толикамом от листвы. После окончания плетения первых двух экземпляров, Клоп и Толикам пошли ставить их, Чустам сел за колдовство по извлечению огня путём трения, Ларка отправили найти Звезданутого, который умудрился стреноженным исчезнуть из поля зрения. А я полез на верхушку холма — ну, очень интересно было. Осторожно оглядев окрестности, я пошёл по гребню, разглядывая лес. Увидел Ларка, тянущего жеребца стреноженным — он боялся наклоняться к ногам и снимать путы — а вдруг ударит? Засмотревшись на них, я чуть не шагнул в тёмный зев ямы, диаметром около метра. Осторожно пробуя ногой землю на прочность, я обошёл по краю провал, края которого поросли травой. В том, что это провал, сомневаться не приходилось. Глубина была приличной. Близко я подходить боялся, а наклон тела с вытягиванием шеи на максимальную телескопически возможную длину, рассмотреть, что там внутри, не позволял. Сделав круг, я встал на четвереньки и подполз к краю. Темно. Хотя мне показалось, что я вижу дно.

— Чустам! — крикнул я встав.

Международный знак ладонью по шее, показывающий, что со мной будет за нарушение меморандума о тишине, заставил меня заткнуться и начать спуск вниз.

— Чустам, там яма.

— Сей-час, ра-зо-тру и пос-мот-рим, — корм с бешенной скоростью тёр в желобке одной палки второй палкой.

Перечить я не стал.

— Под-кинь.

Я взял щепотку волос стружки наделанной кормом перед действом по добыче огня и аккуратно положил в конец желобка. Прошло ещё минут двадцать. Рука Чустама с намотанным на неё рукавом рубахи — чтобы не намозолить, мелькала, словно игла швейной машинки.