Роман Буревой - Мечта империи

— Что ты сделал, идиот?! — воскликнул гений. — Как ты теперь их наденешь?

— Не знаю, — Вер пожал плечами. — Значит, никак.

И он швырнул гири на пол. Гений раздраженно топнул ногой, плоть его стала испаряться, таять, легкое облачко пара окутало гения. Тогда Гюн оттолкнулся от пола и взмыл вверх, оставляя в воздухе светящийся платиновый след.

— Эй, ты куда?! — крикнул Вер со смехом. — А как же клейма? Доминус Макрин будет недоволен. Неужели струсил? Не бойся! Я не желаю тебе зла, хотя ты чуть не отправил меня в гости к Плутону!

Видя, что его доводы остались без внимания. Вер пожал плечами:

— Не думал, что он так труслив. В этом он на меня не похож!

Но гений вскоре вернулся, держа в руках металлический ключ. Пар вновь сгустился вокруг него, впитался в платиновый призрак, и тело приобрело прежнюю почти подлинную материальность. Вер смотрел с восхищением на подобные метаморфозы.

Тем временем Гюн разомкнул обручи кандалов.

— Надевай, — приказал не терпящим возражений тоном. — И чтобы без фокусов.

— А как же клейма?

— Клейма ты можешь сжечь и с гирями на ногах.

Вер театрально всплеснул руками:

— Как же я сам не додумался! Гири мне нисколько не помешают. Гири вообще мало чему мешают, не так ли, Гюн?

Как только обручи защелкнулись на щиколотках Вера, гений опустил ключик в кармашек на поясе. Очень удобный кармашек с металлической застежкой. Из такого трудно выронить ключ.

— Сжигай клейма, — повторил приказ гений.

— Не раньше, чем ты ответишь мне на один вопрос. Ты так мило поведал мне о том, что я должен проиграть. И вот теперь при встрече даже не хочешь объяснить, за что такая немилость.

— А сам не догадываешься?

— Понимаешь, милый гений, догадки — одно, а твое веское гениальное слово — совсем другое.

— Ну хорошо… — гений колебался — говорить или нет. Он был небесным патроном Вера. А отношения клиента-патрона в Риме святы. Нет, гений не мог

отказать смертнику в такой малости. — Ты не должен был клеймить желание для этой девчонки.

— Разве ты имел право мне приказывать?

— Не имел. Но не имеющие права порой так сильно желают его получить.

— Как Макрин, — подсказал Вер.

— О, Макрин — мелюзга, всего лишь глупая игрушка в чужих руках. Когда в нем отпадет надобность, его сломают… Сжигай клейма, — и гений протянул гладиатору зажигалку.

— А чем бедная девочка так тебе насолила? — Вер щелкал зажигалкой и наблюдал, как бледно-синее пламя выскальзывает из своего укрытия и вновь прячется.

— Я обещал ответить на один вопрос. И я ответил. Ты доволен? Я даже могу поведать тебе еще кое-что. Ты наверняка хочешь знать, что в этих клеймах? — Гения распирало от самодовольства — так хотелось похвастаться своей почти божественной властью. — Я отвечу, хотя ты и не просил. В одном — желание, чтобы умер юный Цезарь, в другом — мощное землетрясение вроде того, что разрушило четыреста лет назад форум Траяна, в третьем — ранняя старость и болезнь…

— Хватит, — сказал Вер.

Он наклонился и поджег клейма. Пламя весело запрыгало по бумажкам. В узкой комнате-шахте распространился приятный запах благовоний. Кто бы мог подумать, что у столь отвратительных желаний такой приятный аромат. Гений с улыбкой смотрел, как сиреневый дымок, извиваясь, крадется к синему, утратившему прозрачность небу. И в этот момент Вер рванулся к Гюну. Гладиатор навалился на своего покровителя всей массой тела и мгновенно повалил гения на пол. Прежде чем тот успел опомниться, Вер полоснул стальным полумесяцем и рассек Гюну запястье. Кровь брызнула из перерезанных вен.

Пока гений истошно вопил и пытался зажать рану, Вер открыл кошелек на поясе покровителя и вытащил ключ. При этом одной рукой он продолжал наносить удары по голове гения, так чтобы тот принимал все происходящее за вспышку отчаяния и не заметил пропажи. Наконец Гюн сумел вырваться и, издав протяжный крик, раскаленной головней взмыл в небо, оставляя в воздухе отнюдь не платиновый, а красноватый след. При этом он менял свой облик во время полета, утрачивая материальность. Покровителю Объединения кухонных работников подобные метаморфозы не под силу. Оказывается, не все гении равны.

Вер махнул рукой вслед улетающему:

— Счастливого полета, милый гений! Вряд ли Гюн скоро заметит пропажу. В этот момент пневмопривод тяжело всхлипнул, и дверь вновь поехала в сторону, открываясь.

— Надо полагать, это приглашение выйти, — Вер сделал шаг к выходу, но при этом едва не упал, позабыв о свинцовых гирях. — Чтоб тебя Орк забрал… — пробормотал Вер.

Он наконец переступил порог, потом качнулся назад, поднял руку и нажал на датчик на стене. Дверь остановилась, на два пальца не дойдя до косяка. Сигнал датчика выключил пневмораспределитель. Не надо былоставить датчик на дверь.Слишком сложная конструкция нередко является причиной катастроф. Но откуда он, Вер, знал о конструкции пневмоцилиндров, дросселей, клапанов, датчиков? Ведь он никогда не изучал ни пневматику, ни гидравлику. Он просто все это знал. Щель, оставшаяся в двери, была узкой и в полумраке зала-арены не заметной. В то же время она вполне достаточна для того, чтобы в нее просунуть пальцы.

— Жаль только, что я не умею летать, как мой милый гений, — вздохнул Вер.

Элий вернулся в зал раньше и теперь сидел на полу, растирая ноющие голени.

— Как прошло свидание с гением? — спросил Вер, подходя к решетке. — Как его раны? Все еще болят?

— По-моему, да.

— Ну, тогда и мой покровитель немножко помучается. Я покалечил их обоих. А я считал, на гениях все заживает так же быстро, как на собаках. К сожалению, гении не умирают. Они просто меняют своих подопечных. Интересно, кому в прошлом покровительствовал мой милый гений? Наверняка какому-нибудь разбойнику, иначе где он мог набраться подобных манер?

Элий удивленно глянул на приятеля, не понимая его безудержного веселья.

— Знаешь, что поведал мне Гэл? — спросил Элий. Голос его звучал глухо. — В одном из клейм есть пожелание, чтобы Рим вновь начал войну с викингами. Но не сказал, у кого это клеймо. У меня или у тебя… Решил, что мне будет страшнее умирать, зная, какая беда угрожает Риму.

— Он больше не пытался выведать, где находится его кухонный собрат?

— Мне показалось, что он счел нас с тобой гораздо более опасными любителя гастрономических изысков, — предположил Элий.

— Какая честь! Мой покровитель тоже сообщил парочку желаний. Пусть не столь глобальных, но весьма мерзких. И выход, мой друг, напрашивается один: никто из нас не должен победить.

— Да, — согласился Элий. — Я тоже подумал об этом. И нам ничего не остается, как броситься на меч.

— Дело за небольшим — у нас нет меча.

— Способ можно найти, — не желал сдаваться сенатор.