Сергей Доренко - 2008

Вылетели в десять вечера, и лететь им теперь навстречу солнцу четверга.

Вода Чиновников и погибели торжествует, размывая преграды Почвы, течет изо всех щелей. Гибельная для Совершенно-мудрого стихия торжествует. С точки зрения вдохов и выдохов энергии это самая нижняя точка цикла, это финиш, к которому все приходят со своими победами или долгами, готовясь перенести их в завтрашний день. Плохой день.

У Путина сегодня были встречи с местной провинциальной знатью в образцово-показательном захолустье. А он и выспаться не успел в самолете. Дежурно говорил что-то обступающим его блюдолизам и лизоблюдам. Ничего примечательного. Так и не раззадорили его эти встречи. Все на часы поглядывал, на Патека с Филиппом. Нарочно не перевел на местное время. Часики выставлены были в Москве секунда в секунду, а переведешь – с такой точностью не попадешь сразу. Ну, он все на часы поглядывал и лоб морщил, губами шевелил – время переводил в местное. А через несколько минут снова и снова переводил. Потом думал, а по летнему времени, это же сколько бы сейчас было? Если бы не зима сейчас была, а лето? А Джорж Буш, выходит, оказался от него на другой стороне земли, что ли? Классно, правда? Сидит там со своей Кондолизой. Чувствует он, что Путин про него сейчас подумал, через толщу планеты? И снова на часы смотрел. А что делать, надо же чем-то заниматься. Если бы он достал компьютер-наладонник вдруг посреди партхозактива и стал бы играть – раскладывать пасьянсы, они бы тут все обалдели, правильно? Ропот, толки пошли бы. Ну вот, он и не делал этого. А на часы пялиться можно? Он и пялился.

А Сечин, Игорь Иванович, встречался сегодня с командой. С силовиками. Устойчивая преступная группировка «Силовики», УПГ «Силовики», как Сергей Иванов пошутил как-то. В их компании ценили хорошую шутку.

Встречались в бане, которая… Ну, баня как баня. Дело не в ней, а в заборах пятиметровых. И в том еще, что помещение сверхпроверенное, чужие в нем не записывают. А свои, по традиции и старой договоренности, тоже звукозаписи не ведут.

Сечин изложил за чаем дугинские сведения, на Дугина прямо не ссылаясь. Жаль-жаль, что не было камеры, направленной в этот момент на лицо Патрушева. Колосс! Ирокез! Сиу! Да куда там индейцам – каменный истукан и тот бы выдал себя хоть тенью смятения. А Патрушев не выдал. Застигнутый врасплох, действовал быстро и единственно верно: применил стратагему «Пожертвовать вербой ради груши». А именно: сдал майора Понькина.

– Мы также вышли на этого предателя по своим каналам. Андрей – это майор Понькин. Он в отставке формально, продолжает работать на нас под прикрытием. Инициативно вышел по старым связям на людей Березовского в Лондоне. Надеется подзаработать на этом. Я не докладывал, потому что считаю дело мелким, Понькин ничего реально не знает и никакой реальной информацией не владеет. Фамилии сотрудников ФСО Медведева и Калугина называет для достоверности, чтобы вызвать доверие собеседников. Реально связи с ними не имеет. Мы проверили. Выявили его личную авантюру люди моего зама генерал-лейтенанта Кормилицина через наших людей, внедренных в лондонский офис Березовского. Разрешите поощрить отличившихся? С Понькиным этим что делать? Убрать? Как ты считаешь, Игорь Иванович? – это Сечина спросил Патрушев.

И завелся разговор о Понькине. Андрюше прям повезло. Ему бы в это помещение. Такая знатная компания, такая значительная компания – о нем. Со значением, уважительно. А ведь он только лишь майор! Решено было оставить все как есть. И даже больше, тут уже Патрушев подсказал уважаемому сообществу – Понькина прижать как следует, заставить работать в этой операции не на себя, а на органы, через него Березовскому забрасывать реальную информацию, заставить того начать подготовку к покушению, чтобы… ну и так далее. За все отвечает он, Патрушев. А вы сомневались? Я-то с самого начала знал, что советоваться будут долго и нудно, случая подъегорить Березовскому никак не захотят упустить, никто конкретного решения не примет, а ответственность свалят на того, кто всех меньше будет этому сопротивляться. А сопротивлялся всех меньше Патрушев – ну, ему и курировать теперь это дело. А он и раньше курировал. Только и изменений, что теперь куча народу об этом знает и поле для маневра сужено. Однако же ответственность теперь тоже распределена отчасти и на других. Они знают, а знание – большая ответственность. «Осторожно, – сказали ему собеседники, – смотри, чтобы Берёза реально не выставил снайпера и не грохнул…» Кого грохнул – не произносилось. Люди собравшиеся слова признавали за материальную силу и зря этой силой не злоупотребляли. «Так ведь все в наших руках», – произнес Патрушев, сказав этим гораздо больше, чем эти слова значили номинально. И все всё поняли.

Как человек, подверженный сложным этическим метаниям, Сечин опять погрузился в мучительные думы о докладе начальству. Дело ведь не в убийстве, а в правильном подходе. Надо срочно проинформировать Путина и Козака. Но правильно бы – первого все-таки Путина, а уж потом – Козака. А технически как это сделать? Добежать все-таки до Козака, раз шеф в отъезде? Первым надо успеть. А можно так: конкурента представить своим курьером – мальчишкой на побегушках. А вдруг все-таки, несмотря на боязливость и мнительность, Патрушев после бани к Диме помчался. Может? А Сечин сейчас позвонит Диме и скажет: «Дима, там я к тебе Патрушева просил подъехать. Прими его, он коротенечко. Дело интересное, не глобального значения, но тебе интересно будет. Патрушев тезисно изложит, насколько он в курсе, остальное я потом – при встрече, договорились? Ты что в субботу делаешь? Ну, я заскочу, наверное». И тогда: если Патрушев поехал – он будет нейтрализован, если не поехал – скомпрометирован.

А теперь к вредоносной Воде добавляется Дерево, самое опасное в контексте расклада дыхания-ци. Почва терпит поражение, что есть мочи сопротивляясь натиску враждебных сил. Да еще и по установлениям – это день Закрытия, когда следует хоронить и устанавливать памятники, блюсти пост и очищение.

День – первый в базовом календарном цикле, сакральный день. Так же как в предыдущие дни, он не предполагает активной позиции. Включение энергии произойдет только послезавтра. Неблагоприятный день для Совершенномудрого.

Целый день в дороге – вертолет, самолет, опять вертолет, вседорожные всякие автомобили – темно уже было, когда добрались к подножию горы. Дом казенный. Запахи странные, от еды их китайской, что ли? Где-то они в Манчжурии. Начальник охраны вон, с GPS колдует, координаты вычисляет, расстояния. Россия рядом. Могли бы из Хабаровска прилететь. Но так лучше. В Хабаровске труднее потеряться. На какой базе отдыха бы Путин числился все эти дни? Врать что-нибудь недостоверное, что на охоте в тайге? Местные людишки, журналистишки всякие выведали бы, что не так это. На Алтае база отдыха, с одной стороны, сверхсекретная и сверхнедоступная у покойного Юрия Михайловича, а с другой стороны, о ней превосходно всем известно. И известно, что все там сделано на уровне. На президентском, если угодно, уровне. Стало быть, ни малейших подозрений быть не может. Вот и пришлось тащиться окольными путями.