Петр Ярвет - Римская рулетка

— А не фиг было наши корабли топить.

Тем временем на Форум зашел грозный муж Помпонии и, поправ ногами гранитного дельфина, уставился на жену. Та, почувствовав кожей пристальный взгляд, обернулась с заготовленной улыбкой, которая тут же сползла с ее румяного лица. Короче, Помпония вылетела с Форума быстрее всех, кто сегодня покидал его.

Юлий оправил тогу:

— Итак, граждане, кто-нибудь будет слушать стихи, или я домой пойду?

Провожающий парочку полным грусти взором Коллагенус вздохнул:

— Ладно, давай свои стихи.

— Правильно! — поддержал пессимиста Начитанный. — А то чего-то совсем тоскливо! Валяй, парень.

Предусмотрительный осторожно кивнул. Не промолчал и Нодус, отстоявший в прениях право так именоваться и отныне торжествующе косящийся на адмиратора:

— Что ж, юноша! Долгие годы изучения точных наук сделали меня особенно чувствительным к хорошей поэзии, ибо ритм и рифма суть понятия физические, если не сказать геометрические.

Опять за спинами ценителей рифмы мелькнул Гражданин, похожий на хорька:

— Молчание! Внимание!

Юлий развернул пергамент с поспешностью, свойственной молодости:

Повисла пауза, достаточно длинная, чтобы родился центурион.

— А дальше что? — не выдержал Коллагенус.

— Все…

— Как все? А стихи-то? — не понял Павсикахий.

— Это были стихи.

— Вот это — стихи? — не поверил Соссий.

— Ну да.

И тогда включился общий хор:

— Ишь чем вздумал удивить!

— Долой с Форума бездарного рифмоплета!

— Вон дурака!

— Гнилыми яблоками, тухлыми яйцами шута горохового! Подайте камней! Камней сюда!

— Только в харчевне Дионисия вы найдете, чем запить, заесть и затмить в воспоминаниях эту вопиющую бездарность…

Юлий вылетел с Форума со скоростью, с которой летит запущенный баллистой камень. Следом поспешил, теряя сандалии, Гражданин, похожий на хорька. Взамен парочки на Форум зашли Пантера с коготками, Владелец южных морей и Гость, не выбравший себе имени.

— Эй, гражданин, как тебя называть на Форуме? — ретиво принялся исполнять непосредственные обязанности адмиратор.

— Можешь меня называть… — замямлил Дмитрий.

— Не вздумай произносить свое настоящее имя! — одернула Феминистия-Пульхерия-Пантера.

— А почему бы и нет?…

Закрыв тогой пол-лица, Владелец-Геварий попытался объяснить:

— Потому что это Форум. Тут надо придумать себе прозвище, желательно неожиданное и попирающее основы логики или, наоборот, характеризующее тебя так, как ты сам хотел бы.

— Например, ты можешь быть Цветком лотоса, или Брюнетом с поволокой, — мурлыкнула Пантера.

Гость взъерошил желтые волосы:

— Но я же не брюнет.

— Это несущественно. Ты что, никогда не хотел быть брюнетом? На Форуме можно все.

— И что, все будут думать, что я брюнет?

— Здоров ли ты, друг мой? — принялся урезонивать Дмитрия Владелец южных морей. — Почему это все будут думать, что ты брюнет? Все будут тебя Брюнетом называть. Не довольно ли этого с тебя?

— Ну так что, гражданин? — проявил нетерпение адмиратор.

— Хорошо, я буду Брюнет.

— Указанное имя уже используется другим посетителем Форума! — проявил теперь непреклонность адмир.

— Е-мое!

Владелец южных морей раздраженно хрустнул артритными пальцами:

— Адмир! Ну подыщи ты гражданину что-нибудь подходящее. Видишь, человеку в диковину.

Адмиратор перебрал коллекцию глиняных табличек:

— Лох. В смысле — хорошее варварское имя. Связано с водными богами.

Гость, не выбравший имени, стал вглядываться в адмиратора с подозрением.

— Или, к примеру, Тор! — пожал плечами адмир.

— Это я — Тор! — возмутился Нодус.

— С какой это радости? — свел брови адмиратор.

— Потому что тор — это нодус нулевого порядка! — свысока просветил неуча Нодус. — Мои труды читать надо. Вы легко можете их прочесть, пройдя на второй этаж публичного читального зала, что близ улицы Восьми стрел Юноны…

— Слушай, Фагорий, ты со своей стереометрией да топологией сиди на лавочке… — с прямотой потомственного римлянина цыкнул Владелец морей.

— Это не тот Тор! — в досаде застучал кулаком по ладони адмир. — Это не геометрическая фигура, а тевтонский бог.

— Короче говоря, — решил пресечь склоку Семипедис, — я — Надзиратель за тараканами из страны, сокрытой снеговыми облаками.

После этих слов на Форум пришла тишина. И длилась до тех пор, пока из угла, тихо и восхищенно, не выразил общий вердикт Коллагенус:

— Во загнул!

Андрей Теменев стоял в полном боевом облачении, придерживая короткий меч у пояса, и, пользуясь затишьем, размышлял. Сзади топтались два малоопытных легионера, успевших, однако же, за пару дней службы усвоить: их старшой ценит каждое слово на вес даже не золота, а еще не открытой античными металлургами платины. Сам не болтает и другим не рекомендует. Знали бы они, как жадно вслушивается старшой в каждое оброненное вокруг него слово.

Даже ежевечерних занятий со Святославом Хроминым в небольшой, но отдельной каморке, выделенной их кособокому семейству Галлусом, было маловато, чтобы овладеть чужим наречием хотя бы в объеме разговорной речи. Кроме того, Андрей предпочитал обучение с носителями языка.

Быт постепенно налаживался. Рыбу-пилу съели за первые два дня, но тут подоспели сестерции, выплачиваемые наймитам рыночного проконсула аккуратно каждые четыре дня. И теперь по вечерам несостоявшийся доцент Института водного транспорта не мог нахвалиться кулинарными способностями Айшат, обходившейся, к его изумлению, без газовой плиты и водопровода столь же легко, как если бы она готовила на кухне с вытяжкой и нержавеющей мойкой.

Поевши, Святослав впадал в давно забытое за годы перестройки и рыночной экономики благодушие и принимался ругать брата. Рассуждения его сводились к тому, что из всех живущих, а также живших и намеревающихся жить на этой планете в ближайшие две тысячи лет, пожалуй, именно Дмитрий Васильевич Хромин, жестокосердный сластолюбец и морально-ущербный эгоист, в наименьшей степени достоин нечаянного счастья женитьбы на столь одаренной в плане обустройства быта женщине, как юная племянница Вячеслава Васильевича. Однажды объявившись дядей девушки, историк незаметно для себя в этом заблуждении утвердился, что лишний раз доказывает, насколько любое гуманитарное умопостроение зиждется на самовнушении гуманитария.

Вероятно, в данном случае гуманитарий полагал, что, ругая исчезнувшего мужа, доставляет Айшат если не радость, то, по крайней мере, утешение. Андрей основательно в этом сомневался, но не вмешивался в их сердечные тайны. Доев ужин, он усаживался с назваными сестрой и дядей в кружок, занимавший всю циновку, постеленную на полу каморки, и до одурения практиковался в произношении, требуя от Айшат исправлений. А также в построении фраз, требуя от Хромина-младшего фактического материала по устройству Римской империи.