Андрей Семенов - Иное решение

– С вашего позволения, господин рейхсфюрер, – вставил слово Шелленберг.

– Да, Вальтер.

– Русские отряды прекрасно зарекомендовали себя. Они не только хорошо знают местность, обычаи и нравы, они также, желая выслужиться перед Рейхом, не щадят своих соотечественников, уничтожая партизан поистине с азиатской жестокостью. Многие из них уже отмечены наградами фюрера. В районах, где действуют именно русские карательные отряды, заметно снижается активность партизан.

– Хорошо. Продолжайте в том же духе. Можете и дальше вербовать карателей и диверсантов в любом лагере. Какие у вас отношения с армейским командованием?

– Мы взаимодействуем в духе полного понимания. Вермахт оказывает отрядам СД полное содействие. СД, в свою очередь, без проволочек реагирует на каждый сигнал о действиях русских партизан в тылах наших войск. Конфликтов между офицерами СС и армейскими офицерами не наблюдалось.

– Не наблюдалось, говорите? – удивился Гиммлер.

Шелленберг почувствовал неудовольствие шефа.

– Пожалуй, имел место один эпизод, – неуверенно начал он.

– Какой? – заинтересовался рейхсфюрер.

– После одной операции по зачистке тылового района офицеры штаба группы армий «Центр» демонстративно отказались подавать руку офицерам СС.

– Почему?

– Во время зачистки наши парни немного перестарались.

– То есть повесили и расстреляли сверх всякой меры? – уточнил Гиммлер.

– Они только выполняли приказ.

– Успокойтесь, Вальтер. Я знаю это и не сержусь ни на них, ни на вас. После начала кампании на Востоке даже в ставке фюрера между армейскими офицерами и офицерами СС пролегла какая-то борозда. Военные требуют от нас навести порядок в тылу наших войск, но отказываются понимать, что сделать этого нельзя, не замарав рук. То, что знает каждая хозяйка, никак не удается втолковать генералам! А как продвигаются наши отношения с… – Гиммлер сделал паузу, не назвав, кого именно он имел в виду, но Шелленберг его понял.

– Через американскую фирму «International Telephone and Telegraph» нами довольно легко установлены неформальные контакты в американском Генштабе. Глава ИТТ Состенес Бенн – бывший полковник, он имеет широкий круг друзей в армейской среде. Договориться с полковником было тем легче, что эта фирма заинтересована в германских рынках сбыта, а значительная часть ее капиталов – немецкого происхождения.

– Блестяще. Держите Бенна на контроле. Это хороший канал. Что по англичанам?

– Член палаты лордов британского парламента лорд Милл давно не скрывает своей симпатии к национал-социализму. Его прогерманские речи в палате никого не удивляют.

– Сомнительная фигура, – заметил Гиммлер.

– Да, – согласился Шелленберг. – Но родной брат его жены является заместителем начальника британской контрразведки MI-5. Через лорда Милла был установлен контакт с полковником Гриффитом, который не стал отрицать возможность дальнейшего сотрудничества на взаимовыгодной основе.

– А вот это перспективно, – оживился рейхсфюрер. – Это очень перспективно! А как быть с русскими?

– Господин рейхсфюрер, – Шелленберг изобразил крайнюю степень озабоченности. – Тут не все благополучно.

– Что такое?

– Вчера я получил сообщение из Стокгольма.

– О чем оно? Не тяните, Вальтер!

– В Стокгольме начались переговоры между представителями командования вермахта и русских.

– Вы с ума сошли!

– Я в своем уме, господин рейхсфюрер, и мой источник вполне заслуживает доверия. Со стороны ОКХ переговоры ведет оберст-лейтенант фон Гетц.

– Фон Гетц? Что-то знакомое. Уверен, что я уже где-то слышал это имя.

– Как же, господин рейхсфюрер! Герой битвы под Смоленском. Ветеран испанской, польской, французской кампаний. Один из любимчиков Геринга.

– Не наговаривайте на Геринга, Шелленберг! – Гиммлер повысил голос. – Не наговаривайте на нашего Геринга! Герман не мог вступить в переговоры с врагом. Хотя бы потому, что у него недостанет на это ума.

– А он и не вступал, – поспешил успокоить шефа Шелленберг. – Фон Гетца направил в Швецию не Геринг, а Канарис.

– А с каких пор Канарис стал командовать люфтваффе?

– Фон Гетц был списан из люфтваффе по ранению и направлен для дальнейшего прохождения службы в военную разведку неполных три месяца назад.

– Но он же не разведчик!

– Разумеется, нет.

– Тогда что? Я имею в виду, что он из себя представляет? Фигуру прикрытия?

– Вероятнее всего, да. Канарис использует его втемную.

– А о чем они говорили?

– Этого пока установить не удалось, но по ряду косвенных признаков можно сделать вывод, что фон Гетц с русскими прекрасно поняли друг друга. Переговоры начались и будут продолжены. Скорее всего, русские выставили в качестве условия к дальнейшим переговорам освобождение нескольких евреев из Аушвица.

– Почему вы так думаете?

– Потому что требование русские выдвинули, скорее всего, на встрече, которая проходила вчера, а сегодня утром меня лично посетил Канарис и очень деликатно пытался прощупать, не могу ли я ему помочь в этом непростом деле. Впрочем, – добавил Шелленберг, заметив, что шеф сдвинул брови. – Каждый шаг этого фон Гетца у меня под контролем, за ним установлено негласное наблюдение, и я могу арестовать его в любой момент.

– А зачем? – Гиммлер посмотрел в глаза Шелленбергу. – Зачем его арестовывать?

– Виноват… – не понял Шелленберг.

– Я говорю, зачем арестовывать такого храброго офицера, верного солдата фюрера? Пусть он ведет свои переговоры. Вы ведь сами сказали, что он у вас под контролем? Вот и прекрасно. Вы, кажется, большие друзья с Канарисом? – Гиммлер усмехнулся.

– У нас приятельские отношения с адмиралом, но, принимая во внимание вечную конкуренцию между военной разведкой и разведкой политической…

– Не продолжайте, – махнул рукой Гиммлер. – Почему бы вам не оказать любезность своему другу? Позаботьтесь о том, чтобы пожелание адмирала было выполнено. Можете действовать от моего имени. Только аккуратно. Личности людей, которые прибудут за евреями, установить, но наблюдения за ними не вести. Оказать им максимальное содействие.

– А как быть с фон Гетцем?

– Не трогайте его. Пока. Пусть ведет свои переговоры. Посмотрим, что из этого выйдет. Чем успешнее он поведет свои переговоры с русскими, тем легче вам будет находить понимание у англичан и американцев. Было бы совсем замечательно, если бы вы смогли прокрутить вашим англосаксонским друзьям магнитофонные пленки с их переговорами. Я полагаю, что Рузвельт и Черчилль не обрадуются, узнав об этих переговорах. Кстати, пометьте себе, Вальтер, союзники должны узнать об этих переговорах из источников, настроенных враждебно по отношению к Германии, чтобы это не выглядело фальшивкой.