Валерий Большаков - Преторианец

И не дай тебе Аллах свалиться в изнеможении! Тут же по лестнице ссыпется Пакор или сынок его Артавазд и начнет отводить душу – с криком и бранью охаживать Мир-Арзала плеткой.

Отныне в жизни Мир-Арзала лишь два счастливых момента – короткий перерыв посередине восемнадцатичасового рабочего дня, когда он трясущейся рукой пихает в рот разваренные бобы из миски и вылизывает подливку, и самый конец работы, в третьем часу ночи, когда ему разрешается упасть и забыться до близкого утра…

Мир-Арзал сильно вздрогнул и проснулся, тараща глаза в полутьму. Так это ему снилось?! Это он во сне по кругу, по кругу?! Что такое?.. Дневной свет пыльными лезвиями сек подполье из щелей в полу и потолке, но тихо было наверху. Никто не бранился, не грюкал по ступеням в сандалиях, обещая «лодырю-мукомолу всю спину исполосовать!».

Мир-Арзал сел и потряс кудлатой головой. С волос посыпалась мука.

Поднявшись на затекших ногах, он пошатнулся и вцепился в дверную решетку из кривоватых, но очень прочных стволиков саксаула.

– Э-гей! – крикнул он. – Пакор! Артавазд!

А в ответ – тишина… Нет, вот чьи-то шаги! Артавазд?! Мир-Арзал кинулся к рычагу и уперся в него руками и грудью. Жернов пошел легко, зерна не мешали вращению. Да что случилось?!

– Эй! – послышался дребезжащий голос. – Что шумишь, аншахрик? [64]

Мир-Арзал обернулся и увидел Сурхана, человека безобидного, приносившего ему бобы, а по великим праздникам не жалевшего подливки.

– А где все? – спросил Мир-Арзал на ломаном латинском. – Не пойму… Тихо везде. Что случилось?

Сурхан закряхтел и покачал головой.

– Война… – вздохнул он. – Римляне подступили к городу. Хозяина нашего убило – пробило насквозь дротиком из баллисты и пришпилило к старой чинаре…

– Так ему и надо! – вырвалось у Мир-Арзала.

Не думая, он брякнулся на опухшие колени и даже не почувствовал боли.

– Отпусти меня, старик! Не помирать же мне в этой норе?!

– Ты же дэв! – усмехнулся Сурхан. – Чего ж ты не порвал цепи и не снес решетку?

– Да какой из меня дэв… Выпусти!

Сурхан подумал-подумал и рукой махнул. Сходил наверх и вернулся с молотом и клином. Отперев решетку, он склонился над цепью и вставил клин в окову.

– Бей! – приказал он.

Мир-Арзал подхватил молот, размахнулся и ударил по клину. С третьего удара болт лопнул, и Мир-Арзал освободил ногу. А на счет «четыре» он размозжил голову Сурхану, запамятавшему, что дэвов жалеть не стоит.

Наверху Мир-Арзалу пришлось туго – дневной свет резал глаза. Первым делом Джуманиязов, давясь и жмурясь, пожрал черствые лепешки, запивая их теплым вином, оставшимся в кувшине с вечера. Подкрепившись, он быстренько омыл лицо, примерил хозяйские шаровары и какую-то дурацкую длинную рубаху без рукавов – Пакор называл ее туникой.

И только потом отправился вызволять товарищей. Сперва вывел из норы под мельницей Даврона, потом они вдвоем вызволили остальных подельников, прикованных к храмовому колодцу.

– Аллах акбар! – щерил зубы Исмат. – Уа Мир-Арзал расуль Аллах!

– Не богохульствуй! – пробурчал Тураб, расчесывая худые телеса, искусанные насекомыми.

– А нету, выходит, Аллаха! – захихикал Исмат. – И Мухаммед не родился еще!

Шавкат, охая и шепотом бранясь на русском, растирал мозоль на шее, натертую кованым ошейником.

– Неужели все кончилось? – простонал он.

– Все только начинается, братцы-мусульманцы! – ухмыльнулся Мир-Арзал.

– Опять грабить? – упавшим голосом спросил Шавкат.

– Я ж тебе когда еще говорил: без автоматов мы пустое место! Грабить… Прежде чем грабить, ты пойди да выучись мечом махать! Придется нам по новой служить…

– Весь вопрос, – подал голос Даврон, – кому именно? И за что?

– Вопрос в тему! – кивнул Мир-Арзал. – С хозяевами мы точно не уговоримся, но пожаловали гости…

– …Мы им помогаем… – подхватил Даврон мысль вожака.

– …И Рум отсчитывает нам полновесными золотыми! – закончил Мир-Арзал. – Прикинь?!

– Помогаем… – буркнул Тураб. – Это как? Выполним интернациональный долг?

– Ворота откроем! – рубанул Даврон.

– Да ну-у… – протянул Исмат. – Там столько стражи…

– Исма-ат! – ласково сказал Мир-Арзал. – За легкий труд золотом не платят! Все пожрали? Спим до вечера! Из дома не выходить!

Обыскав весь особняк, Мир-Арзал нашел то, что искал, – целый моток прочной веревки, крученной из конского волоса. Намотав ее на тело поверх туники, Мир-Арзал накинул сверху плащ-химатий.

– А не порвется? – боязливо спросил Шавкат.

Даврон презрительно фыркнул.

– Пойду один, – успокоил Шавката Мир-Арзал, – я получше вас шпрехаю на ихней латыни!

Из дома Артавазда экс-дэвы, а ныне беглые рабы не выходили на улицу до сумерек, пока их глаза не перестал резать свет, от которого «дэвы» отвыкли в подполах. А только закатилось солнце, малюя запад в красный и лиловый, Мир-Арзал со всей гоп-компанией покинул проклятый дом, еле подавив в себе желание поджечь его. Нельзя! Незачем привлекать внимание. Но он вернется сюда, когда отопрет римлянам ворота! И тогда он припомнит – всем им!

Растягивая губы в улыбке, Мир-Арзал выбрался за стены квартала и пошагал, пробираясь кривыми улочками к куртине между Южным и Западным бастионами. Даврон бесшумно крался следом, за ним, сбившись в кучку, плелись Тураб, Исмат и Шавкат.

Высмотрев всход на стену, Мир-Арзал сделал знак Даврону, притаился за толстым кривым карагачем и дождался полной темноты.

Римляне не штурмовали город при лунном свете, но парфяне, опасаясь тайных вылазок неприятеля, обходили стены дозором, посвечивая факелами вниз, – не подкрадывается ли коварный враг?

– Сейчас… – проговорил Даврон. – Пусть до той башни дойдут…

Мир-Арзал еле дождался, когда воины с факелами скроются за парапетом западного бастиона, и кинулся на стену по крутым ступеням. Сверху был хорошо виден римский лагерь – там горели костры и шатались длинные тени.

– Во имя Аллаха! – прошептал Тураб, накидывая волосяную петлю на плечи. – Исмат, удерживай конец!

– Пошел я, – глухо сказал Мир-Арзал. – Ждите! Как вернусь, свистну! Вытащите…

Покрепче ухватившись за веревку, он перелез через парапет и повис на высоте пятого этажа.

– О, Аллах!

Переступая ногами в сандалиях по крошащейся стене, Мир-Арзал спустился, поглядел, как веревка уползает наверх, и пошагал к лагерю римлян, сперва полем, затем кривыми переулками рабада.

Ночь была теплая, звезды сияли ярко, чернеющими пятнами выделяя кусты и ямы, но Мир-Арзал все же вздрогнул, когда перед ним, словно из-под земли, поднялся легионер в полном боевом.

– Стой! – рявкнул он. – Куда идешь?

Мир-Арзал поднял руки и сказал спокойно:

– Я из Антиохии, я был у парфян в плену. Я – друг римлян и хочу им помочь овладеть городом!