Дмитрий Суслин - Больница скорой помощи

– Хочу. Но тот мир, что предлагаешь мне ты, мне не подходит. Он слишком скучен.

В другом коридоре Сергей нашел еще одну трубу газопровода и тоже ее сломал.

– Вот пожалуй и все. Осталось только призвать очистительный огонь белой магии.

Отец стал менять облик. Лицо его расплылось, словно восковая свеча и потеряло очертания.

– Я понял, что ты просто обманывал меня. Ты вовсе не мой отец и никогда им не был. Просто внушил мне эту глупость и все. На самом деле у тебя нет никакого лица. Так, пустое место. Даже не свиное рыло.

Сергей стал щелкать пальцем правой руки.

– Зачем ты это делаешь? – спросило его существо, которое все это время притворялось его отцом.

Сергей усмехнулся.

– Так просто. Из вредности. Не подумай, что я такой великий праведник, святой. Хочу стать мучеником. Нет. Вовсе не это. Я просто не хочу, чтобы ты выиграл этот спор. Такой вот я подлый. И знаешь, больше всего мне сейчас хорошо от осознания того, что ты будешь знать, что ты проиграл не потому, что люди стали добрее и умнее, что они стали праведниками и живут по божьим заповедям. Нет, в этот раз, ты проиграл потому, что люди наоборот гадкие и низменные существа. Такие, как я. Я ведь сейчас просто тебя, говоря современным сленгом, кину! Да, да! Сделаю то, чему ты всегда учил людей и чего от них добивался. И теперь твои заповеди обратились против тебя. Так, что возвращайся в ад. И там мы с тобой встретимся.

Молодой человек еще раз щелкнул, и несколько вылетевших из его пальцев искр брызнули в воздух, наполненный газом.

Взрыв получился мощным.

– Вот видишь, – сказал Сергей своему злому гению, – из меня мог бы выйти отличный колдун.

Затем тугие струи пламени объяли их обоих, поглотили и набросились на все, что может гореть.

Через десять минут Больница Скорой помощи была объята пожаром. Все корпуса горели так, словно они были сделаны не из кирпича, а из картона, даже панельные здания плавились как воск, и пламя от них поднималось к небу. В нем гибли те, кто попытался вернуться к жизни. Больница оживила их, но она же стала и их смертельной ловушкой, потому что некому, оказалось, выпустить их на свободу в мир живых людей.

Схватки продолжались наверно минут сорок. Но Жене это время показалось вечностью. Вечностью мучений и терзаний. Вечность между жизнью и смертью.

«Когда же начнутся роды?» – думал Женя. Он уже ждал их как избавления от всего этого. Ждал их и одновременно смертельно боялся. Боялся, что это произойдет. Как он поведет себя? Сможет ли помочь? А что, если это будет конец?

Он ни на шаг не отходил от Маши и держал ее за руку. Один раз в перерыве между схватками Маша даже сказала:

– Ты, знаешь, а ведь об этом многие мечтают.

– О чем?

– Рожать вместе с мужем.

– А ты? Ты мечтала?

– Да. Но это было невозможно, и я старалась об этом не думать.

– Вот видишь, это оказалось возможным. Только вот еще бы врача рядом иметь.

– С тобой мне никто не нужен.

А потом начались роды. И опять Жене показалось, что Маша умирает. Потому что она вдруг с криком приподнялась. Вены на ее шее вздулись, глаза широко открылись, зубы застучали, и она прокричала:

– Мама! Мамочка!

«Как в „Семнадцати мгновениях весны“», – подумал Женя.

Пот потек по Машиному лицу. Пот и слезы. Сама она стала белее бумаги. Вокруг глаз неожиданно образовались черные круги.

– Подними мне ноги и задери рубашку! – чуть не прокричала Маша. – Я сама не могу. У меня ноги свело.

Женя сделал, что она велела.

– Пойдем отсюда, – сказал Ваня Оле. – Теперь они без нас справятся.

Дети отошли в сторонку и уселись у стены прямо на полу.

Маша кричала, протяжно охала и вздыхала и крутила головой.

От ее криков у Оли заложило уши.

– Сейчас она начнет рожать, – с видом знатока сказал Ваня. – Я это уже много раз видел.

– Интересно, кто у них будет, мальчик или девочка?

– Девочка.

– Откуда ты знаешь?

Ваня пожал плечами.

– Знаю и все.

– Ваня, – спросила тогда его девочка, – а кто ты такой? Ты ведь не здесь живешь?

– Нет.

– А где? На небе?

– Может быть.

– Ты ангел, да?

– Да, – вздохнул Ваня. – Наверное.

Женя держал Машу за ноги, хотя сам еле стоял на ногах. Он смотрел туда, откуда должен был появиться ребенок, и не мог отвести от этого места глаз. То, что он так хорошо знал и любил, изменилось и стало совершенно другим. И даже не потому только, что это место было выбрито, оно стало больше и продолжало расти. Женя подумал, что ему должно быть по идее сейчас противно оттого, что он видит. Но противно не было. Нисколько. Было только невероятно жалко Машу. Как она такое вообще может выдержать?

Половая щель начала раскрываться, словно распускавшийся цветок.

Маша закричала, а Женя увидел… на самом деле увидел, как что-то небольшое круглое и темное появилось и тут же исчезло.

– А-а-а-у! – Машин крик перешел в вой.

Женя опять увидел то же самое, и вдруг до него дошло, что это лезет ребенок. Его голова.

Господи! Неужели это возможно?

Жене стало трудно дышать. В один миг пересох рот. Ноги подогнулись, и он еле удержался, чтобы не упасть.

– Давай, Маша! – неожиданно для себя закричал он. – Давай! Он идет! Идет.

Головка опять исчезла.

Маша дышала так, словно пробежала пять километров. Затем она с шумом глотнула воздух и опять позвала маму.

«Почему она зовет не меня?» – пронеслась в Жениной голове ревнивая мысль. Но потом он забыл о ней, потому что ребенок опять сделал попытку выбраться наружу. И опять Женя закричал, подбадривая Машу, и в первую очередь себя.

Так было еще раз пять. Они невероятно устали. Ни от чего невозможно так устать.

Ни от чего!

И вот, наконец головка перестала нырять обратно. Она вылезала, и Женя понял, что это затылок. Кривой, неровный, скользкий и страшный, но это был затылок его ребенка.

Как же ему стало жалко его. Ведь этот маленький бедняжка мучается вместе с ними. А может быть ему даже намного тяжелее, чем им.

А потом появились лоб и лицо. Машина плоть, словно резиновая вдруг раз и сползла с них. Это произошло очень быстро и неожиданно, и было сопровождено таким Машиным воплем, какого она еще ни разу не издавала. Но крик этот не был долгим.

Она тут же замолчала и приподняла таз.

– Подложи сюда что-нибудь.

Женя засуетился. Неожиданно для себя он открыл, что стал соображать лучше, чем недавно. Он быстро вынул из-под жены шубу, скрутил ее в валик и подложил под поясницу. Затем он со страхом проверил, не пропала ли головка. Не оторвалась ли она. Кто знает?

Головка была на месте. И даже больше. Появилось одно плечо.

– Помоги ему, – простонала Маша. – Быстрее! Возьми двумя руками с боков и придерживай.

– А? Сейчас!

Женя со страхом взялся обеими руками за голову, она оказалась такой маленькой, что он чуть не одернул руки обратно, скользкой и какой-то сопливой.