Джон Соул - Присутствие

При каждом было указание о его размере, времени создания, компьютере, в памяти которого он хранится, и источнике первичной информации.

Фил вздрогнул от предчувствия, заметив, что второй список состоит только из данных, полученных на радиотелескопы.

Следом в отчете были представлены результаты попытки компьютера выстроить некую последовательность.

С колотящимся сердцем Фил увидел, что первые сигналы начали поступать чуть больше двух лет назад и поступали стабильно в течение нескольких месяцев, затем, по прошествии семидесяти девяти дней, они резко прекратились. После молчания, длившегося 142 дня, они появились снова, и в течение 209 дней то один обрывок, то другой попадался различным радиотелескопам. Потом опять наступило 142-дневное молчание. Потом сигнал был замечен снова и передавался 132 дня, вплоть до 12.00 по Гринвичу прошлой субботы.

Фил в недоумении смотрел на экран: если, как утверждалось компьютером, сигнал в течение такого времени был получен таким количеством радиотелескопов, почему же о нем нет никакого упоминания в научной литературе?

Но потом, вглядевшись получше, понял.

Обрывки сигнала были такими крошечными и рваными, что оставались незамеченными в море информации, ежедневно получаемой из вселенной.

Потом он заметил кое-что еще и похолодел от волнения.

Сигнал исходил отнюдь не из источника постоянной частоты. Напротив, он ловился на сотнях частот – так, словно извергался каким-то космическим автоматом, прочесывающим вселенную.

Между тем, обычный радиосигнал звезды или квазара всегда работает только на одной частоте.

У звезд, надо полагать, не было технических средств, позволяющих менять частоту радиосигнала.

Насколько мог судить Фил Хауэлл, таких средств не было ни у кого.

За исключением человечества.

– Планета, – еле слышно пробормотал Фил. – О, Господи.

– Планета? – нахмурилась Катарина. – О чем вы?

Хауэлл заговорил, не отрывая глаз от экрана.

– Это передача, – он коснулся цифр так, словно мог осязать сигнал, который за ними скрывался. – Она прерывалась дважды, каждый раз на 142 дня. Эта пауза очень важна. И одно объяснение ей – то, что сигнал передавался с планеты, а не пульсировал от звезды. Если планетарная орбита лежит в правильной плоскости, то при нахождении планеты в тени своего солнца сигнал блокируется от попадания на наши радиотелескопы.

Катарина, приоткрыв рот, пыталась осмыслить значение этого вывода.

– Но ведь это значит... – и смолкла, не договорив.

– Если я прав, – проговорил Хауэлл, – это значит, что там кто-то был.

– Если? – эхом откликнулась Катарина. – Вы только что сказали, это единственное, чем можно объяснить...

– Нет, я сказал: одно объяснение, – перебил ее Хауэлл. – И, конечно, самое для меня предпочтительное, – он сухо усмехнулся, – поскольку астроном, которому удастся отыскать там кого-нибудь, до небес прославится на весь свет. Но, боюсь, найдется с сотню других объяснений, и каждое – куда вероятней того, что я вам предложил. – Он снова посмотрел на монитор. – Послушайте, не говорите об этом пока никому, ладно? Вероятность того, что я прав, не так велика, и есть шанс прославиться не удачей, а глупостью. Договорились?

– Но если вы правы... – снова начала Катарина, и снова Хауэлл перебил:

– Если я прав, вы сможете подтвердить, что присутствовали при открытии. Но я предпочитаю сначала найти доказательства, а потом уж распространяться. Идет?

– Идет, – согласилась Катарина.

Опять прозвенел электронный звоночек, и оба они, взглянув на монитор, увидели еще одно окошко, открывшееся в правом нижнем углу экрана.

– Нет, только посмотрите, – сказал Фил. – Этим утром нам обоим везет!

Катарина смотрела на два имени файлов, высветившихся в окошке, оба простые до невероятности.

Skull.jpg [6] .

Video.avi

Оба – с аннотацией, где указывалось их местонахождение, а именно – mishimoto.com.

– Я почти уверена, что название того файла было длиннее, – сказала Катарина. – Похоже, что компьютер искал названия, отвечающие тому, что я видела, а не содержание.

Фил Хауэлл покачал головой.

– Вы сказали, на странице с черепом была отсылка, которая вывела вас на видео. Название того файла, что вы видели, по всей вероятности, относилось к странице с графическим изображением черепа и отсылкой. Эти же – имена собственно файлов.

– Но как же мне их найти?

– Возвращайтесь в офис Роба Силвера, – посоветовал астроном. – «Мишимото» – это название компании Такео Йошихары, из чего, по идее, следует, что mishimoto.com – его частный адрес для пользования электронной почтой. Соответственно, эти файлы находятся где-то в одном из его собственных компьютеров.

– А вы не могли бы вызвать их отсюда?

Хауэлл пожал плечами.

– Возможно, смог бы, будь я опытный взломщик. Но из офиса Роба выйти на них не составит никакого труда, поскольку его компьютер включен в сеть Йошихары. Что до меня, я продолжу работу над моим сигналом. И пожалуйста, – он кивнул на экран, который, между тем, продолжил показ результатов его поиска, – ни слова об этом. Хорошо?

– Клянусь, – сказала Катарина. – И спасибо за помощь. Если найду что-нибудь, дам вам знать.

– Отлично, – ответил Хауэлл. Но минуту спустя, когда Катарина усаживалась в машину, история с черепом уже напрочь вылетела из головы астронома. С его точки зрения, загадочный радиосигнал со звезды, находящейся в пятнадцати миллионах световых лет, был гораздо интересней любого отрытого в земле черепа.

Он снова был на тростниковом поле.

Вокруг него потрескивал огонь, и, хотя пламени было не видно, его сияние подкрашивало ночь краснотой.

Он чувствовал, что огонь подбирается к нему отовсюду, окружает, как охотники окружают свою жертву, так уверенные в успехе, что не боятся шумом выдать себя.

Но страха в нем не было.

Он чувствовал, как первые струйки дыма проникают в ноздри и текут вниз по горлу, в легкие.

Но этот дым на вкус не был похож на обычный, от которого всегда задыхаешься, глаза краснеют, заливаются слезами, а во рту остается горечь.

Сейчас он глубоко вдохнул, наполняя легкие, словно то был соленый морской воздух, принесенный пассатом. И когда дым растекся по всему телу, его преисполнил никогда не изведанный восторг, такая радость бытия, что он показался себе могучим, неуязвимым.

Треск пожара усилился, но кроме этого он слышал и другой звук. Дикий вой, словно кому-то невыносимо больно. Но то был не вой, а шум и свист набиравшего силу огня, продвигавшегося по полю, пожирающего тростник. Огонь был живой, рыскающий, вихрящийся, жадно всасывающий каждую молекулу воздуха, чтобы насытить себя – и без того огромное, но продолжающее расти чудовище.