Стивен Кинг - Четыре сезона

Как бы то ни было, мы были в пути, и ни один из нас не собирался возвращаться…

Мы уже почти добрались до моста через реку, когда Тедди внезапно разрыдался. Именно разрыдался. Так это было неожиданно для нас и настолько его слезы были горькими, словно внутри него лопнула некая туго натянутая струна. Это было как гром среди ясного неба: только что он спокойно, быть может, чуть задумчиво шагал рядом и вдруг медленно опустился на шпалы, весь как-то сжался, закрыл ладонями то, что осталось у него от ушей, и принялся рыдать, судорожно всхлипывая.

Мы остановились, пораженные. Это не были слезы боли, когда тебя, к примеру, сбивают с ног во время игры или ты на полном ходу врезаешься на велосипеде в столб. Точнее говоря, физической боли Тедди, безусловно, не испытывал.

Слегка напуганные, мы на всякий случай отошли немного от него и стали наблюдать за ним, не зная, что в таких случаях надо делать.

– Эй, дружище… – неуверенно произнес Верн. Мы с Крисом в надежде посмотрели на него: обычно, «Эй, дружище!» было неплохим началом, однако больше ничего Верн из себя выдавить не смог.

Тедди всем телом наклонился вперед и закрыл ладонями лицо, словно правоверный магометанин во время молитвы. Нам, однако, было не до смеха… Наконец, рыдания немножечко ослабли, и Крис приблизился к нему. Мне уже приходилось отмечать, что Крис в нашей компании был самым крутым (может, полагал я, и покруче Джейми Гэлланта), но он еще был и самым лучшим утешителем и миротворцем. К таким делам он обладал просто потрясающими способностями. Сколько раз мне доводилось наблюдать, как он подсаживался к абсолютно незнакомому пацану с разбитыми коленками и начинал заговаривать ему зубы, болтая о чем угодно -о скором приезде цирка или недавнем показе «Собаки Баскервилей» по телевизору, пока малыш не забывал напрочь о своих ранах. Да, к таким вещам у Криса был талант. Хотя, может, и для этого необходимо быть крутым.

– Послушай, Тедди, – проговорил он, – какого дьявола ты обращаешь внимание на то, что эта толстожопая скотина наплела про твоего отца? Нет, ты подумай сам, подумай! От его слов что-нибудь изменилось? Хоть что-нибудь? Тедди резко качнул головой. Не изменилось-то, конечно, ничего, но слышать такое, то, о чем он, вероятно, думал сотни раз, чего он подсознательно страшился более всего на свете… Нет, для Тедди это было ужасно.

– Что, разве твой отец не воевал в Нормандии? – продолжал Крис, сжимая потные ладони Тедди. – Ведь воевал же, правда? – Тедди, все еще рыдая, резко закивал. – А это жирное дерьмо? Он, думаешь, хоть раз в жизни нюхал порох?

Тедди снова покачал головой.

– Что может знать он о твоем отце?

– Н-ничего, – всхлипнул Тедди, – и все-таки…

– Разве они с твоим отцом были приятелями?

– НЕТ! – воскликнул Тедди с каким-то ужасом и одновременно со злостью. Сама эта мысль показалась ему кощунственной.

В правом ухе Тедди, сейчас не закрытом волосами, я заметил кнопку слухового аппарата – предмет гораздо более привлекательный, нежели само ухо. Надеюсь, вы поймете, о чем это я.

– Что бы там не произошло между тобой и твоим стариком, – продолжал Крис спокойным, убедительным тоном, – это не касается абсолютно никого, кроме вас двоих, а уж тем более этой грязной свиньи.

Тедди неуверенно кивнул. Боль немного утихла после таких простых и в то же время поразительно наглядных доводов Криса. Надо будет все это обдумать («Отродье психопата!?», – пронеслось у него в голове), но только позже, не сейчас… У него будет время – долгими бессонными ночами.

Крис потряс его за плечо:

– Он же дразнил тебя, ты что – не понял? Хотел тебя выманить за загородку, а ты, чудило, рад стараться. Ни черта он о твоем старике не знает, кроме, может, сплетен, прихваченных в пивнушке. Да он просто козел, Тедди, обыкновенный вонючий козел. Выброси из головы, что он тебе наплел, договорились? Ну вот, молодец.

Рыдания отпустили Тедди. Он достал платок, вытер покрасневшие глаза и сел на корточки.

– Вот, я уже в порядке, – проговорил он, прежде всего стараясь убедить в этом самого себя. – Да, все нормально… – Он поднялся, нацепил на нос очки (прикрыл наготу лица, подумал я) и, вымучено засмеявшись, побренчал пальцами по губам. – Ну, вот, разнюнилась деточка, да? Так вы подумали?

– Ну нет, дружище, – нетвердо возразил Верн, – если б какой-то подонок принялся оскорблять моего отца…

– Ты бы выпустил из него кишки! – докончил фразу Тедди. – Так, да? Правильно я говорю, Крис?

– Правильно, – Крис хлопнул Тедди по плечу. – Когда-нибудь ты так и сделаешь, но не сейчас.

– А ты, Горди, как считаешь?

– Абсолютно верно, – заявил я, в душе же недоумевая такой чувствительности Тедди по отношению к отцу, который чуть его не убил, в то время как мне на моего старика было в общем-то наплевать, хоть он ни разу в жизни и пальцем меня не тронул, за исключением одного случая, когда я в три года достал из ванной синьку и принялся ее поедать.

Мы прошли по рельсам пару сотен ярдов, и Тедди вдруг сказал виноватым тоном:

– Простите меня, парни. Там, у изгороди, я вел себя как идиот. Все вам настроение испортил…

– Настроение у нас еще только будет испорчено, – внезапно заявил Верн. – На этот счет у меня нет никаких сомнений.

– Хочешь вернуться? – тут же отреагировал Крис.

– Н-нет… – нахмурившись, ответил Верн, – но все-таки… Я, честно говоря, не знаю, как это сказать… поймете ли вы меня… что-то нехорошее есть в том, что мы идем глядеть на труп, будто на экскурсию. – Взгляд его вдруг стал затравленным. – Признаться, я, кажется, немного трушу… Не понятно вам?

Не дождавшись ответа, Верн продолжал:

– Знаете, иногда меня мучают кошмары. Помните, Денни Нотон притащил как-то стопку старинных книжек про вампиров, расчлененные трупы и всякое такое дерьмо? Вот подобная мерзость мне и снится: то повешенный с позеленевшей физиономией и высунутым языком, то какая-нибудь гадость под кроватью, причем она так и норовит ухватить меня, допустим, за руку, если рука свесится во сне…

Мы закивали – с ним все было ясно. Детские кошмарики, страшные сны -кому же это не знакомо? Ни за что бы не поверил, если бы кто-то мне сказал тогда, что пройдет не так уж много времени, и я на описании таких вот «ужастиков» заработаю порядка миллиона долларов.

– Хуже всего то, что мне приходится молчать про эти страхи, чтобы мой любимый братец… ну, Билли, черти бы его взяли… не растрезвонил всем и каждому, какой я трус. А я вовсе не трус… – он с несчастным видом пожал плечами, – но мне бы не хотелось видеть того парнишку. Ведь если он и в самом деле настолько плох, то непременно мне приснится, и не раз…

Сглотнув, я посмотрел на Криса – во взгляде его было понимание. Он поощрительно кивнул Верну: давай, мол, дальше, выскажись – легче будет.