Лорел Гамильтон - Поцелуй Мистраля

Головка его пошла внутрь, сперва медленно и осторожно, потом уверенней; он словно пытался нащупать путь все дальше в глубину. Он вталкивался медленно и сильно, и плотно, пока я не вскрикнула от боли.

Опять раскатился гром и налетел ветер. Пахло дождем и озоном, словно совсем рядом ударила молния - только молнии не было, кроме как в глазах Мистраля.

– Какую боль ты любишь? - спросил он, и в голосе его жил гром, как в голосе Дойля слышался иногда рык гончих.

Кажется, я знала, о чем он спрашивает. Я задумалась. Насколько сильную боль я люблю? Наверное, безопасней ответить честно. Я оглянулась на Мистраля через плечо, и все слова осторожности тут же вылетели у меня из головы. Он стал стихией. Тело сохранило еще свои очертания, сохранило плотность, но под привычной плотностью клубились тучи и облака - черные, серые и белые. В глазах у него снова блеснула молния, и теперь она пронзила все его тело - ярчайший зигзаг, наполнивший мир металлическим запахом озона. Но меня она не ударила, как непременно было бы с настоящей молнией. Только слепящий танец света.

Глаза Мистраля сияли, освещенные непрестанными разрядами яркого белого света. Примерно каждый третий разряд проносился вниз по его телу и расцвечивал кожу. Волосы выпутались из хвоста на затылке, и серый плащ волос развевался под ветром его силы, похожий на мягкое серое одеяло, забытое на веревке перед надвигающейся грозой.

Сколько бы раз я ни занималась любовью с воинами-сидхе, с созданиями волшебной страны, вид их в такие моменты лишал меня дара речи. Я навидалась чудес, но ничего подобного Мистралю еще не видела.

Он повторил вопрос:

– Какую боль ты любишь?!

Но сверкнула молния, свет наполнил рот Мистраля и вырвался наружу вместе со словами.

Я только и смогла сказать:

– Действуй.

Он улыбнулся; краешки губ у него еще светились.

– «Действуй», просто «действуй»?

– Да, - кивнула я.

– А тебе это понравится?

– Не знаю.

Улыбка у него стала шире, глаза засверкали, и новая молния пронеслась по телу, на миг ослепив меня ярчайшим блеском. Он подался назад, выходя из меня.

– Быть по сему, - сказал он этим низким, раскатистым басом. Слова отдались громом по всему потолку, и показалось даже, что загудели сами стены.

Он ударил в меня со всей скоростью и силой, на какую был способен, и он вправду оказался слишком длинным. Я завопила, и не только от удовольствия. Я старалась стерпеть, но невольно дернулась, и не к нему, а от него, уходя от источника боли, слишком острой, слишком сильной.

Он схватил меня за волосы. Не дал мне сбежать, всаживаясь в меня со всей силой.

Я вопила, и теперь со словами:

– Не надо, о Богиня, не надо! Перестань!

Он вздернул меня на колени, за волосы притянул к себе. Он все так же вбуравливался в меня, но эта поза была удачней. Не так глубоко и не так больно.

Он обнял меня другой рукой, прижимая плотнее. Рука у меня в волосах сжалась в кулак, заставив меня застонать уже не от боли.

Прижавшись губами к моей щеке, он сказал:

– Я знаю, что причинил тебе боль, но твое тело уже меня простило. Секунда - и ты стонешь уже от наслаждения.

Еще рывок - и в руке у него остался клок моих волос. Было больно, но все равно хорошо. Просто хорошо.

– Тебе так нравится, - прошептал он мне в ухо, и в лицо мне подул ветер.

– Да.

– А так, как раньше, не нравилось, - сказал он, и ветер налетел на нас с такой силой, что мы даже покачнулись. Я глянула вверх: потолок закрыли тучи. Тучи, как две капли воды похожие на те, что клубились под кожей у Мистраля.

Он опять дернул меня за волосы, разворачивая к своему лицу.

– Я думал, что прольюсь слишком быстро, а теперь никак не могу пролиться.

– И не прольешься, пока не прольется дождь.

Голос был Аблойка, но звучал странно непохоже на него.

Мистраль отпустил немного мои волосы, и мы оба посмотрели на Аблойка. Я увидела прежде всего глаза - они переливались алым, изумрудным и сапфировым, словно расплавленные самоцветы. Волосы разметались по сторонам, но не спутались от ветра - они походили скорее на павлиний хвост или на плащ, аккуратно расправленный невидимыми руками. В волосах сияли цветные линии, разбегаясь от волос дальше в темноту. Сияющие цветные ленты тянулись к темным силуэтам за пределами магического круга. Все находившиеся в мертвых садах стражи с ног до головы были покрыты этими линиями. Я попыталась разглядеть, все ли хорошо с моими мужчинами, но нас сотряс удар грома - и с ним будто сотрясся весь мир.

Мистраль вздрогнул рядом со мной, внутри меня, и я вздрогнула тоже. Он крепко меня обнял сильными руками - на этот раз думая совсем не о том, чтобы причинить боль.

– Если со мной сзади тебе слишком больно, что нам остается? Спереди тебе тоже досталось.

Я прижалась к нему плечами, почти легла на него.

– Если тебе хватит силы удержаться надо мной во время толчков, ты не будешь задевать больные места.

– Над тобой? - переспросил он.

– Я буду лицом к тебе, а ты сверху, но прикасаться ко мне будет только то, что сейчас у меня внутри.

– Если ты ляжешь, то войдет в тебя не так уж много.

– Я приподнимусь тебе навстречу, - сказала я. - Ну, хватит?

– Чего хватит? - спросил он, и молния в его глазах на миг меня ослепила; перед глазами плясали яркие белые пятна.

– Силы хватит?

Он расхохотался - словно гром раскатился не столько по воздуху, сколько по моему телу, словно звук дошел до самых костей.

– Да, - сказал он, - хватит.

– Докажи, - сказала я, и мой голос показался шепотом в вое ветра и раскатах грома.

Он дал мне соскользнуть с себя и помог улечься на остатках псевдо-постели. Если бы мы намеревались перейти к обычной миссионерской позе, я бы больше волновалась об одеяле. Но если мы все сделаем как надо, то к земле прикасаться будет очень небольшая моя поверхность.

Я ненадолго легла спиной на твердую пересохшую землю, согнула колени. Мистраль встал у меня между коленями, выжидая. Молния сверкнула у него в глазах и стекла по телу: на миг показалось, что слепящий зигзаг прошел от глаз через всего Мистраля и по его ноге ушел в землю. Вдалеке тоже загромыхало - первая молния прорезала тучи у потолка. Слабо пахло озоном, и сильно - дождем.

– Мистраль, - позвала я. - Войди в меня, сейчас войди.

– Я дотронусь до ран, - возразил он. - Тебе будет больно.

– Все будет хорошо, увидишь. Я покажу.

Мистраль наклонился, сцепив руки и удерживаясь надо мной. Он скользнул в меня, и не успел еще закончить движения, как я поднялась к нему навстречу.

Я подняла спину и плечи в полусидячее положение, как в упражнениях на развитие брюшного пресса. Мне не удержать такую позу бесконечно, но меня хватит надолго, особенно если обхватить бедра руками - что еще и раскроет меня пошире.