Саймон Грин - Город, где умирают тени

Полли повернулась к свету, и Харт с усилием согнал со своего лица беспокойную озабоченность. Лицо Полли было все в порезах и синяках, губы дрожали — контролировать себя она была не в силах. Затем он перевел взгляд за нее, уловив какое-то шевеление во мраке. В воздушном кармане вместе с ними оказались еще двое. Один из них пытался сесть. Харт поспешил к нему и присел рядом, а Полли, как только глаза ее попривыкли к серому сумраку, ахнула:

— Это же Сюзанна… И Шин Моррисон! Как они здесь оказались? Их столик был далеко от нашего…

— Никогда не ставь удачу под сомнение, — сказал Харт. — Может отвернуться. Давай-ка займись ими, постарайся привести в чувство и заставить двигаться, а я пока осторожненько попробую расширить эту дыру. По-моему, мы недалеко от поверхности.

Он работал предельно осторожно и внимательно, вынимая кусочек за кусочком и увеличивая отверстие. Время от времени он останавливался, когда масса обломков начинала чуть шевелиться. Он понятия не имел, каким образом держался свод над ними, но должен был использовать малейшие шансы. Наконец Харт решил, что отверстие достаточно широко, и помог Полли и двум другим выкарабкаться из мрака к свету. Сам он выбрался последним, и все двинулись через море каменного крошева и металлических обломков к спасительной земле. Моррисон иногда мотал головой, чтобы та прояснилась, Сюзанна прижимала к груди руку — вероятно, сломанную, но в остальном все четверо остались после взрыва в порядке. Полли все еще била дрожь, и Харт обнял ее за плечи. Немного погодя они осмотрелись по сторонам: куда бы ни падал взгляд, всюду были следы разрушения и лежали тела в лужах крови. Там и здесь горели дома, языки пламени рвались к темному небу.

— Как долго мы пробыли в завале? — медленно проговорил Харт. — Когда я пришел в клуб, темнеть только начинало. — Он взглянул на свои часы. — Три часа? Не может быть. Бред какой-то. Как могло случиться так много за три часа?

— Как думаешь, еще кому-нибудь удалось выбраться из клуба? — спросила Сюзанна и поморщилась, пытаясь поудобнее пристроить раненую руку.

— Не похоже, — ответил Моррисон. — Удивительно, как мы-то остались живы. Волшебство. Но вот что с городом-то стряслось, пока мы торчали под завалом? Все очень напоминает зону военных действий… Тут, наверное, десятки тел… Десятки. — Он вытащил из кармана носовой платок и осторожно отер лицо. Из длинного пореза на лбу сочилась кровь, и веки левого глаза слипались, когда кровь подсыхала. Шину стоило немалых усилий держать глаз открытым. — Здесь произошло что-то страшное.

Поддерживая друг друга, они выбрались на пустынную улицу. Почти все фонари были разбиты, но света хватало: сияла полная луна и полыхали дома. Воздух был густ от запаха дыма. Повсюду лежали тела и остатки тел; кровь подсохла, но кое-где она была еще влажной: Моррисон только раз убедился в этом, прикоснувшись к ней. Тела некоторых мертвецов были в военной форме.

— На город напали, — сказала Сюзанна. — Террористы или что-то в этом роде.

— Нет, — раздался резкий голос — Не террористы. Солдаты Господа. Стоять! Руки вверх!

Все четверо осторожно обернулись, поднимая руки. Одинокая фигура в военной форме с автоматической винтовкой в руках держала их на прицеле. Солдат казался на удивление молодым, но лицо его было решительным и мрачным, а винтовка в его руках не дрожала. Солдат холодно посмотрел на Сюзанну, поднявшую лишь одну руку:

— Я сказал, всем поднять руки!

— Она не может, — вступилась Полли. — У нее рука сломана.

— Поднять руки, — твердил солдат. Губы его дрогнули в улыбке, когда Сюзанна мучительно пыталась приподнять руку хотя бы на несколько дюймов. От боли и напряжения пот градом катился по ее лицу.

Харт нахмурился, но тут же придушил в себе ярость. Попытайся он броситься на солдата — тот наверняка успеет выстрелить. Лучше подождать своего шанса. Солдату наконец наскучила забава, и он махнул рукой Сюзанне: отставить.

— Нам приказано брать пленников, если представится возможность, — решил пояснить вояка — Никогда ведь не знаешь, сколько потребуется заложников, чтобы держать в узде население. К сожалению, мой взвод ушел вперед, а меня оставили здесь. Сержант сказал, что на эту кучу мусора достаточно будет одного часового. А тут вдруг вы нарисовались. Четверо грешников, выкопавшихся из своей могилы. Единственные выжившие из посетителей декадентского клуба.

— Декадентского? — удивился Моррисон. — Вы, должно быть, не в курсе…

— Заткнись, — лениво оборвал его солдат. — Вы четверо — теперь моя головная боль. Терпеть не могу сложностей. Я не могу торчать здесь и охранять вас, а поблизости нет никого, кому бы я мог сдать вас под охрану. Так что выход один — пристрелить большую часть вашей группы. Тут ничего личного, согласны?

Прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, солдат, вскинув винтовку, прицелился в Харта и нажал на спуск. Сухой щелчок — и ничего не произошло. Солдат в смущении опустил взгляд, а Моррисон шагнул вперед и врезал солдату в зубы. Тот отшатнулся назад, но не упал и винтовку не бросил. Моррисон, выбрав короткую паузу, нанес точный удар ногой в пах. Кровь схлынула с лица солдата, и он рухнул на колени. Моррисон вырвал у него из рук винтовку и прикладом ударил солдата в висок. Крестоносец упал ничком и больше не шевелился. Моррисон, склонившись над ним, бешено оскалился:

— В следующий раз, когда я тебе врежу, падай, придурок.

— По-моему, надо отсюда сматываться, — сказал Харт. — Пока за придурком не вернулся кто-нибудь из его дружков.

Не решив, в каком направлении двигаться, они побрели по пустынной улице — улице, казалось, забывшейся кошмарным сном. Слышны были только потрескивание пламени и их шаги. И куда бы они ни смотрели, всюду глаз находил разрушение и мертвые тела. Тела мужчин, женщин, детей — в неуклюжих позах застывшими глазами смотревших, как догорают их дома.

Харт попытался сказать что-нибудь утешительное Полли, которую продолжала бить дрожь, но слова не приходили. Горе было слишком глубоким и неодолимым, чтобы его можно было уместить в простую фразу. Харт лишь из телепрограмм был знаком с войнами и мятежами, и ни одна из них не подготовила его к встрече с военной реальностью — с растерзанными телами, с запахом гари спаленных домов. Будто какой-то разгневанный бог спустился с небес и в угоду своей детской досаде растоптал улицу, наказав ее за чрезмерную независимость, безопасность и беспечность. Будто ее счастливая повседневная реальность каким-то образом согрешила против мстительной вселенной.

Все четверо резко обернулись на звук приближающегося автомобиля. Харт увел группу в тень ближайшего переулка, и они молча проводили взглядами с ревом промчавшийся мимо конвой из джипов, битком набитых военными с оружием. Ни один из солдат не обращал внимания на разрушения, словно на своем веку они столько насмотрелись подобного, что теперь их ничто не трогало. Наконец последний джип скрылся за углом, и опять все стихло.