Антон Березин - Скелет в шкафу и другие ужасные истории [litres]

Но по всей видимости, «совесть» в комплект программ Телефона не входила.

– И вообще, – наконец подал голос Телефон, когда мелодия закончилась. – Она меня обзывала «гадским гаджетом». А ведь это совсем не так.

Звонок его дрогнул:

– В душе… точнее, в своем процессоре, я очень нежный и ранимый. Телефон обидеть может каждый. Хоть во мне и стоит пять антивирусных программ. Но вот программы против человеческой черствости и неблагодарности еще, видимо, не придумали…

И Телефон жалобно звякнул звуком пришедшего эсэмэс-сообщения. Хотя со стороны этот звук, скорее, напоминал всхлип.

Зеркало озадаченно наморщило лоб.

– Ну-ну… – успокаивающе пробормотало оно. – Не стоит так расстраиваться, дружище. Все еще можно поправить.

– Как? – грустно звякнул Телефон.

– Очень легко, – начало объяснять Зеркало. – Просто ты сейчас возьмешь и выручишь свою хозяйку из беды, и тогда она поймет, какой ты замечательный, прекрасный, незаменимый и верный гаджет. А для ее врагов ты останешься жутким и ужасным Гадским гаджетом, всегда готовым вступиться за свою хозяйку и защитить ее.

– Да?.. – спросил Телефон.

Потом задумчиво протянул:

– Да-а-а…

– Да! Да! Да! – радостно зазвонил он и тут же деловито поинтересовался: – А что для этого нужно сделать?

– Сейчас я тебе все объясню… – начало Зеркало.

В Потерянном Городе раздался телефонный звонок. И не просто раздался. Он буквально потряс его до основания. Ему тут же начали вторить церковные колокола. Вслед за ними дружно захлопали двери домов и оконные ставни. Громко заскрипели главные городские ворота. И даже петух, нарисованный на вывеске таверны «Веселый петух», прокашлялся и громко закукарекал, сбивая своим кукареканьем старую, облезшую краску с вывески.

И кошмары, в которые попали наши герои, не выдержали всей этой какофонии. Они начали расплываться, дрожать и, наконец, со звоном осыпались вниз осколками кошмарных снов.

Наши герои стояли среди них и растерянно оглядывались.

– А что, собственно, произошло? – поинтересовался Кузьмич, сбрасывая с себя все еще опутывавшую его веревку.

Упав на землю, веревка медленно растаяла, оставив после себя призрачную, словно утренний сон, дымку.

– Кажется, я знаю, – тихо проговорила Катя. – Это все мой телефон. Мой гаджет.

– Гадский гаджет, – ласково добавила и улыбнулась…

– Ваше величество, то, что произошло, просто возмутительно!

– Совершенно с вами согласен!

– Это недопустимо!

– Полностью разделяю вашу точку зрения!

– В конце концов, это переходит все границы!

– И здесь не могу с вами не согласиться!

– Вы что, издеваетесь, что ли?!

– Ни в коей мере, многоуважаемый Гоша! Я сам в недоумении и полной растерянности. Я просто не понимаю, как такое могло произойти в моем городе…

Вообще-то когда спорят особы королевского рода, то лучше держаться от этого спора подальше. Так сказать, на всякий случай. Например, хотя бы ради собственной безопасности и сохранения своих голов на плечах. Но Ниптолеум Первый, по прихоти своего коварного соперника застрявший в его сне, и Гоша, законный наследник престола, так увлеклись своим спором, что не замечали ничего вокруг. В том числе и, собственно, предмет своего спора: чудом спасшихся из чуть было не поглотивших и не погубивших их кошмарных снов. Тим и Катя, Кузьмич с Котом и степенно витавшая над ними бабушка Агафья с удивлением узнали, что, оказывается, они попали в коварно расставленную кем-то ловушку кошмарных снов. Которые должны были обязательно погубить их, если бы не спасительный звонок Катиного телефона. И даже Ниптолеум Первый, силой своей магии создавший этот город, не мог объяснить, как это могло произойти и кто мог это сделать.

– Поймите, Гоша, в этот город не может проникнуть никто! – горячо объяснял Ниптолеум Первый. – И то, что случилось, это результат очень сильной магии, против которой я и все мои чары просто бессильны.

– Но как это может быть? – удивился Гоша.

– Не понимаю, – развел руками Ниптолеум. – В нашем королевстве не может быть такого сверхсильного чародея. Ведь я все эти столетия внимательно следил за тем, что в нем происходит. Этого просто не может быть. И это счастье, что вашим друзьям удалось выйти живыми и невредимыми из этих сильнейших злых чар.

– Ну, насчет «невредимыми» я бы, пожалуй, поспорил, – проворчал изрядно помятый и потрепанный многочисленными детскими ласками Кот.

– Кииисааа… – с отвращением повторил он и даже вздрогнул от этого кошмарного воспоминания.

– А вот, кстати, и они! – радостно воскликнул Гоша, отвлекшись от спора с Ниптолеумом Первым и заметив, наконец, своих друзей. – Как я рад вас видеть!

– А уж мы-то как рады… – недовольно проворчал Кот.

– А где Бартоломео и Мартын? – спросил Гоша.

Все огляделись вокруг и только сейчас заметили, что ни Бартоломео, ни Мартына среди них не было…

– А где это мы? – спросил Бартоломео, поднимаясь.

Правда, на этот вопрос ответить было довольно затруднительно, так как их окружала полная темнота. Кстати, вы заметили, что когда герои попадают в трудное положение, то почему-то, как правило, их сначала окружает полная темнота. Такое впечатление, что все опасности очень любят появляться не сразу, а преподносить героям всевозможные сюрпризы. А делать это лучше всего, конечно же, в темноте. Только представьте себе, что вас окружает полная темнота. И вдруг загорается свет, а вокруг всевозможно-всяческие опасности скалят огромные острые зубы в хищной улыбке и дружно ревут во весь голос:

– Сюрприиииз!!!

Милая картина, не правда ли? Но кажется, мы несколько отвлеклись…

– Вообще-то, мог бы хоть спасибо сказать, – мрачно заметил Мартын.

– За что? – удивился Бартоломео.

– А кто, интересно, тебе мягкую посадку обеспечил? – кряхтя, сказал Мартын. – А ты хоть и молодой, но тяжелый.

– И жесткий, – добавил он, потирая поясницу.

– Это, наверное, кости, – смущенно покраснел Бартоломео. – Мне мой учитель Фаргус так и говорил, что у меня от всей фигуры только «кожа да кости».

– А что я могу поделать? – обиженно добавил он. – Сколько ни съем, все равно как будто ничего и не ел. Учитель Фаргус сказал, что это у меня обмен веществ такой. Правда, я так и не понял, кто что и на что менял. Но я точно знаю, что ничего не менял.

– Кстати, поесть – это было бы хорошо, – мечтательно вздохнул Мартын, поглаживая живот. – А то я с самого Ада ничего не ел. Да и там, честно говоря, тоже.

– Мысль интересная. Поесть, действительно, было бы неплохо, – неожиданно откуда-то сверху прозвучал гулкий низкий голос.