Игорь Шестков - Фабрика ужаса. Страшные рассказы

Когда я выходил из самолета, ко мне подошел банкир-бизнесмен без места. Высокой, чем-то напоминавший президента Рузвельта, солидный американский дядя. Он осчастливил меня приветливой улыбкой на холеной физиономии, украшенной синеватыми мешочками под серыми усталыми глазами, кратко поблагодарил и исчез в недрах DC-10.

Да, компания Дельта выполнила обещание.

Мне дали новый билет в Берлин через Нью-Йорк и Франкфурт, 3500 долларов наличными и гостиничную магнитную карточку. Сотрудник компании проводил меня до выхода из аэропорта и показал пальцем на оранжевую иллюминацию на фасаде отеля. До него было рукой подать.

…

В лобби Хилтона было подозрительно безлюдно. Ни портье, ни носильщиков. Сумеречная зона?

На мониторе электрического камина потрескивал потусторонний огонек. На круглом столе стояла ваза в форме руки Мефистофеля с неизвестными мне красными цветами. Тоже искусственными. Хрустальная люстра заливала лобби раздробленным на тысячи пятнышек фиолетовым светом. На стене висели несколько абстрактных картин и два крупных циферблата со стрелками. Почему-то они показывали разное время. Без пятнадцати три и ровно шесть. Я посмотрел на свои часы, на самом деле было десять минут девятого вечера. Странно!

Поднялся на лифте на седьмой этаж, нашел свой номер, открыл дверь карточкой и упал в изнеможении на широкую кровать с похрустывающими белыми простынями.

…

Проснулся от назойливого стука в дверь.

Открыл. На пороге стоял портье, ужасно похожий на волшебника из довоенного фильма «Волшебник страны Оз». Блондинистый энтузиаст с выпученными глазами. Среднего возраста. В меру упитанный. С фальшивым бриллиантом на зажиме для галстука. Почему-то с цилиндром и тросточкой в руке.

Волшебник представился и извинился за беспокойство. Бриллиант его застенчиво сверкнул голубоватой гранью.

Он хотел узнать, все ли в порядке. Лично убедиться.

— Спасибо, все замечательно.

— Очень, очень рад это услышать… Хочу вам сообщить, что компания Дельта великодушно оплатила вам не только завтрашний завтрак, но и сегодняшний ужин. Вы можете спуститься в наш главный ресторан, который мы зовем Красным салоном. Из-за алой драпировки на стенах. Это шелк «туссар» из Утар Прадеша. Очень рекомендую наше фирменное блюдо — жареные осьминоги с хрустящими овощами. И белое калифорнийское вино. Хороши и шампиньоны с паштетом из сенегальских раков.

— Спасибо. Но я бы предпочел что-нибудь легкое. Куриное суфле с брусничным соусом, ванильный пудинг и пасту с пармезаном. Два стакана апельсинового сока без льда. И еще… у меня нет сил идти в ресторан, да и мой смокинг остался в сумке, которая уже летит во Франкфурт… не могу ли я поесть в номере?

— Ах, разумеется, разумеется. Я передам. Вам все сюда принесут. Суфле, пудинг, паста… У вас вкусы европейца… вы чех или поляк? Не хотели бы вы на десерт…

Портье сладко загримасничал и обрисовал пухлой ладошкой некие заманчивые округлости.

Я кивнул. Исключительно из озорства. Никакой охоты вступать в интимные отношения с кем бы то ни было у меня не было. Но я вспомнил «Над пропастью во ржи» и вдруг почувствовал себя шестнадцатилетним подростком. Пачка стодолларовых купюр приятно оттопыривала карман.

— Если бы вы сказали, что́ вы предпочитаете… у нас большой выбор… мы найдем то, что надо, позвоним, девушка сядет в такси и через полчаса будет здесь.

— Почему вы уверены, что это девушка, а не юноша или борзая собака?

Волшебник нахмурился и сосредоточился…

— Не надо хмуриться! До мировой революции еще далеко. Итак… прошу вас прислать ко мне худую белую женщину с большим… хм… природным бюстом, не наркоманку, не алкоголичку и не больную СПИДом. По возможности без драм и историй… Лет сорока пяти. В алом бюстгальтере.

Портье угодливо кивнул. Потом сострил: «Алый лифчик? Без драм и историй? Это будет вдвое дороже».

— Вот, возьмите за услуги.

Я подал ему купюру с изображением Бенджамина Франклина. Волшебник страны Оз принял ее как-то индифферентно. Кажется, он ожидал большего. Бриллиант его потух. Пришлось дать ему еще одну сотню. Я физически ощутил, как полегчала моя заветная пачка.

Ужин прибыл через сорок минут.

Суфле немного подгорело. Пудинг был приторным. Паста — пересоленой. Надо было взять жареных осьминогов! Или сенегальских раков.

Зато сок был превосходным.

…

Дама моя пришла только часа через полтора после того, как я отужинал. Я уже и ждать перестал, подумал даже, не разыграл ли меня портье. Английский я знал неважно. Может быть, я его неправильно понял, или он меня…

К моему удивлению — она в точности соответствовала моему описанию. К тому же была рыжей. А мне всегда нравились рыжие женщины. Только лет ей было явно меньше, не сорок пять, как я заказывал, а тридцать. Или тридцать пять.

Я поприветствовал ее и попросил сесть в кресло. Она села и нервно повела узкими плечами. Успел ее рассмотреть прежде, чем она заговорила.

Худая. Зеленоглазая. Из-под ее коротенькой меховой курточки выглядывал красный бюстгальтер. Тесно облегавший пышную грудь. Замшевая мини-юбка напомнила мне времена моей юности. Темно-красные узорчатые колготки. Туфли на высоком каблуке с серебряными звездочками. Голос у гетеры был резкий, неприятный. Тон — почти властный.

— Французский секс — восемьдесят. Обычный — только с презервативом — сто. Анальный — двести. За ночь — триста. Деньги вперед.

Цены явно кусались. Предлагаемый товар — тоже.

Мне стало тоскливо. Какого черта я позвал сюда эту вульгарную бабу?

Что я тут делаю, в этом мерзком отеле? Зачем ушел из самолета? Летел бы и летел.

Пришлось сурово ответить самому себе: «Ты польстился на деньги. Пожадничал. Хотя много лет потратил на то, чтобы выкинуть из сердца жадность… А теперь, когда получил незаработанные деньги, захотел еще и женщину. Теперь заткнись и принимай все, что тебе жизнь подсунет, как должное».

Жрица любви восприняла мое молчание как признак несогласия с ее ценами. Недовольно сморщила нос. Поджала полные губы.

— Как тебя зовут?

— Не все ли равно? Ты будешь платить?

— Буду, не тревожься.

— Трэси ван Холд. Я родом из Голландии.

— По-немецки говоришь?

— Да, я родилась и училась в школе недалеко от Аахена.

Я перешел на немецкий.

— Пожалуйста, говори со мной на немецком. Это язык моей новой родины.

— Яволь, мой господин.

— Ты меня смутила. Я не могу планировать секс. Дело не в деньгах. Вот, возьми триста баксов и постарайся вести себя не как проститутка, а просто как женщина, пришедшая на свидание с любовником среднего возраста. Женщина вечером. Как поэтично! Если тебе со мной тошно, можешь сейчас же уйти… деньги оставь себе.