Игорь Шестков - Фабрика ужаса. Страшные рассказы

Пахан прервал избиение: «Довольно… Так ты ищешь своих пассажиров, которые тебе не заплатили… Тут, у меня? Ха-ха-ха».

По сравнению с его смехом, смех Фантомаса показался бы арией счастливого Фигаро.

Железный смех, шелест цинковых листьев, хруст ломающегося гроба.

— Сизарь, — приказал он старичку, — предъяви таксисту его пассажиров!

На гнилом лице старичка показалось нечто вроде улыбки, ему было приятно то, что ему, а не конкурирующему с ним гиганту хозяин поручил показать мне пикантную картинку. Старичок ласково поманил меня пальцем, взял за шкирку и пинками подвел к двери, ведущей в какой-то сарай… втолкнул меня туда и оставил там на некоторое время одного. В сарае было темно, но еще темнее стало у меня на душе, когда я понял, что это было за помещение. Это была камера пыток. Подробности я опущу, не хочу тебя расстраивать… Со всеми, как говорят твои новые сограждане, пи-папо. Тела моих пассажиров висели на стальных крючьях, а их головы покоились отдельно — на полке. На трех маленьких колышках. Почему-то они улыбались…

Кроме них в этом страшном сарае я насчитал еще пару дюжин мертвецов. Может быть, их было и больше. Когда лишайный старичок вел меня назад в круглую комнату, я не мог унять дрожи в коленях. Меня посадили на стул напротив пахана. Трое злодеев явно наслаждались эффектом, произведенным на меня сценой в сарае.

— Ну что же, товарищ таксист, вы, кажется, уже поняли, в какую беду попали. Выход для вас отсюда один — повиснуть там, где уже висят ваши пассажиры, и от вас будет зависеть, долго ли вы будете мучиться. Вероятно, вам будет интересно узнать, зачем сюда приезжали эти глупые толстомордые люди с топорами. Я не буду делать из этого тайны — они не хотели отдать мне карточный долг. Желали расплатиться иначе. И расплатились.

Голос пахана все еще напоминал шелест цинковых листьев, несмотря на старание снабдить его интеллигентским шармом. Грузинский акцент придавал его сарказму дополнительный градус язвительности… Слушать его было тяжело.

Я решил попытаться использовать последний шанс на спасение. Схватил прут со стола и как мог сильно ударил им сидящего рядом гиганта. По роже. Гигант захрипел и повалился на пол. В тот же момент Сизарь выстрелил в меня из пистолета и попал в лоб… вышиб мозги, убил, наповал. В кровавых струях увидел я злобную морду пахана и успел услышать: «Тащи его в яму. Да отпили ему башку для коллекции».

А потом как будто что-то переключилось, и другой голос сказал: «Ея, водила, заснул что ли? Вези нас в Кардай!»

Батюшки-святы! Я проснулся. Чурки мои уже сидели на заднем сиденье. В руках у них были какие-то кульки. Снежные бабочки все падали и падали в желтом свете фонаря. В салоне почему-то нестерпимо пахло пирожками с мясом. Быкастый открыл один кулек, вынул из него и подал мне свежеиспеченный беляш и сказал: «На, попробуй, теща испекла. День рождения праздновать будем».

Многие голливудские ужастики скроены бесстыдно незамысловато. Группа школьников или студентов отправляется на природу. На пикник, в лес, на побережье или домой, на каникулы, или еще куда-нибудь. Глупые подростки, конечно же, выбирают не ту дорогу, ставят палатки не там, где нужно, лезут не в ту пещеру или не на ту гору, заезжают в подозрительные провинциальные городки, останавливаются не в тех мотелях, посещают нехорошие бары, в которых задирают не тех людей. У них ломается машина, отказывают мобильные телефоны, кончается провизия и вода, ботинки и рюкзаки натирают им ноги и спины, они падают, подворачивают ноги, попадают в капканы. Ссорятся, выясняют отношения, вспоминают давние обиды.

Кошмар обычно начинается в сумерки или ночью…

Помурыжив и помучив своих несчастных героев бессмысленным хождением в лабиринтах ужаса, режиссер приступает к их систематическому уничтожению. И они послушно гибнут один за другим. Как по расписанию. Все, кроме одного или одной, необходимой создателям фильма для того, чтобы рассказать, как на нее и ее друзей охотились, как их унижали, убивали, пожирали скрывающиеся поначалу оборотни, ведьмы, вампиры, грубые деревенские парни с топорами, мертвецы, мутанты, гигантские змеи и насекомые, привидения и пришельцы с далеких планет.

Обычно это очень скучные фильмы. Школьники и студенты — все, как на подбор, капризные, упрямые, легкомысленные. На разработку их характеров у создателей таких фильмов попросту нет времени. Тут ведь дело идет не о психологии, а о членовредительстве. События и ситуации — даже не высосаны сценаристом из пальца, это было бы не так уж и плохо, все мировое искусство и литература высосаны из пальцев их создателей, а смиренно взяты напрокат из популярного собрания кино-штампов.

Сильный, статный и дерзкий красавец, сынок богатого папы, безнаказанно оскорбляющий своих приятелей в начале фильма, погибает первым. Он — жертва мстительного комплекса неудачника-сценариста, сутулого и застенчивого бедняка.

Гибель сексапильной и наглой красотки-блондинки с длинными бедрами и увесистой силиконовой грудью (блондинок может быть и две и три, если бюджет позволяет) зрители смакуют, потея и пуская обильные слюни, особенно долго. Эти сцены и есть содержание фильма, его единственный козырь. Все остальное — только упаковка.

Та, которая попроще, почти дурнушка, но с характером, чаще всего выживает. Ей, разрешается, так уж и быть, преобразиться и стать красавицей. Иногда, впрочем, роль Золушки поручается нерешительному, вечно себя стесняющемуся уродцу. Выбор зависит не столько от гендерной ориентации режиссера, сколько от капризов денежных мешков, вкладывающих в производство фильма деньги.

Злобуны — неестественно, катастрофически злобные.

Каждый раз меня поражает их энергичность и целеустремленность. Господа, положа руку на сердце, ну на кой черт суетиться, кого-то убивать… люди все одинаковые… только упаковки разные… одного убьешь, а семь миллиардов останется… Скучно, не гигиенично и наказуемо! А им, злобунам, не скучно! Они — энтузиасты! Фанатики. И как почти все фанатики и энтузиасты они лишены индивидуальности, у них, как и у святых, имеется только атрибут. Электропила, ножницы, топор, маска, кухонный нож (один герой крушил черепа супостатов вырванным из стены сортира писсуаром)… Злодеи поджидают мальчишек и девчонок в каких-то вонючих подвалах, шахтах, чердаках, рычат, кусаются, пьют кровь… Паршивое занятие. Выпили бы лучше пива. Их можно только пожалеть. Этим бедолагам суждено погибнуть в конце представления и волшебно воскреснуть в сиквеле, если фильм по какой-то, известной только олимпийским богам, причине принесет прибыль.

Я редко смотрю подобное кино до середины, обычно, трех-четырех минут хватает.