Тим Ваггонер - Врезано в плоть [litres]

– Прости. Этого не вижу.

Сэм прищурился, пытаясь навести фокус, но без толку. А через секунду фигура исчезла. Он вздохнул. Что ж, по крайней мере мужик в костюме – не галлюцинация. Он затолкал «Беретту» за пояс штанов, подобрал обрез, выпавший в момент столкновения с Двухголовым, и они с Дином вместе приблизились к трупу. Дин пнул Двухголового пару раз, удостоверяясь, что он точно мертв. В этой работе никогда нельзя быть уверенным, что убитое тобой – убито наверняка. Тварь не двигалась.

– Думаю, теперь можно официально назвать его Двухкаюковым, – заявил Дин.

Сэм слабо улыбнулся:

– Ладно, это типа смешно. – Улыбка угасла. – Как ты себя чувствуешь?

– Охота проспать неделю, но в остальном я в норме. Наверное, он не успел нацедить слишком много из моего бака.

Они вернулись к убитому монстру и перевернули его, чтобы лучше рассмотреть. Теперь, когда выдалась возможность оглядеть существо с близкого расстояния, Сэм видел, что у него примерно такие же шрамы, как у Франкенпса, только расположены там, где к телу присоединялись лишние голова и руки. Двухголовый состоял из меньшего количества частей, чем Франкенпес, и рубцовая ткань была телесного цвета, а не белого.

– «НюФлеш»? – спросил Дин.

– Думаю, да. Но что-то с этими шрамами не так. – Сэм присел и потер пальцами кожу в основании одной из лишних рук.

– Осторожно, – сказал Дин. – Ты же не хочешь подхватить франкенвошек.

Сэм продемонстрировал ему пальцы:

– Кто-то загримировал его, поэтому шрамы не такие заметные, как у Франкенпса. – Он нахмурился. – На нем тоже участки разложения. Не слишком крупные, но определенно есть. Похоже, он начал гнить, прямо как Франкенпес.

– По крайней мере, воняет пока не так сильно, – заметил Дин. – Хоть он и сейчас не розами пахнет.

Сэм вытер пальцы об землю перед тем, как подняться.

– Похоже, факелы не пригодились.

– Могут еще понадобиться, – возразил Дин. – Как думаешь, какова вероятность, что в городе только два лоскутных монстра?

– Не очень большая, – согласился Сэм.

– Ладно, давай соберем дровишек и сожжем сукина сына. А потом посмотрим, удастся ли выяснить, кто наш мистер Костюм-при-Галстуке. – Он зевнул. – После того, как вернемся в мотель и вздремнем.

При виде зевающего брата Сэм и сам не сдержал зевка.

– Это твоя лучшая идея за последнее время.

Братья, двигаясь, как парочка зомби, принялись за работу.

Конрад передвигался по лесу гораздо быстрее и тише, чем это было возможно для человека, да и неудивительно, потому что он вот уже триста лет не был человеком.

Он огорчился, что тварь не смогла убить двух мужчин. И если б он уже не убил Гаррисона, теперь бы убил наверняка. По совести, он склонялся к тому, чтобы вернуть этого дурака обратно и снова лишить его жизни. Встреча, тем не менее, оказалась далека от полного провала, ведь он собрал кое-какую ценную информацию.

Теперь он знал, кто эти двое. Не точно, разумеется – в этом не было необходимости, – но их профессия стала понятна. Они оказались охотниками . Учитывая, какие эксперименты Конрад проводил в минувшие три столетия – не говоря уже об их результатах, – он встречал подобных им раньше. И хотя охотникам, как правило, удавалось погубить его творения, ни один даже близко не подошел к тому, чтобы убить его самого. Конрад надеялся и в дальнейшем, как сейчас говорят, поддерживать эту тенденцию.

Однако это была не самая важная информация, которую он вынес из провала двухголового чудовища Гаррисона. Кто-то еще наблюдал за происходящим, и пусть для всех глаз наблюдатель оставался незаметным, статус Конрада – не мертвый, но, строго говоря, и не живой – позволял ему воспринимать вещи, недоступные другим. Нынче в лесу присутствовал Жнец. Жнец!

За свое долгое существование Конрад многому научился. Он был мастером древней науки алхимии – вероятно, единственным оставшимся в мире – и хорошо владел рунической магией, которой пользовались скандинавы. Еще он преуспел в познании мифов и легенд, поэтому знал, что Жнецы – существа, которые появляются перед людьми в момент смерти и забирают их души в загробное существование. Они были воплощенной Силой Смерти в самом буквальном смысле, и Жнец, а точнее, сила, которой он обладает, может стать заключительным элементом головоломки, которую он пытается решить вот уже три века.

Надо вернуться на велосипедную фабрику и побеседовать с госпожой. Она знает лучший способ приманить и пленить Жнеца. В конце концов, разве она сама не связана со смертью? Разумеется, если он ждет от нее такого ценного знания, понадобится жертва более существенная, нежели простой поросенок. Конрад вспомнил фермера, который продал ему животное. Мужчине за пятьдесят, но он здоровый, сильный и работящий. Подойдет.

Похоже, по пути на фабрику придется сделать крюк.

Конрад не задумывался о причине появления Жнеца. Видно, он преследовал охотника – того, которого укусила собака, заразив его своей отравой. Парень медленно умирал, а Жнец, словно стервятник, кружил над ним, поджидая, когда еда погибнет, чтобы наброситься и завладеть ею. Конрад надеялся, что парень проживет еще некоторое время. Чем дольше он будет умирать, тем дольше рядом пробудет Жнец и тем больше будет у Конрада шансов поймать его.

Конрад был очень взволнован, сильнее, чем за все последние десятилетия. Победа, наконец, оказалась в пределах досягаемости!

Скоро, моя госпожа, ты будешь шагать по Земле, и каждый, кто узрит тебя, станет восхищаться твоей красотой и выть в отчаянии. Это будет поразительно!

Конрад прибавил шагу.

Дэниэл шел по лесу вслед за братьями Винчестерами, держась на приличном расстоянии. Сэм слишком часто замечал его, и он хотел убедиться в своей незримости. По крайней мере сейчас.

Дэниэл и подобные ему не умели переживать, по крайней мере не так, как смертные, ведь у них были иные перспективы существования. То, что смертным казалось ужасной трагедией, для Жнецов значило не более, чем сбитые колени и разбитые носы, короткая боль, не имеющая особого значения пред ликом Вечности. Тем не менее Дэниэл был вынужден себе признаться, что… обеспокоен.

Он прибыл в Бреннан из-за Конрада Диппеля. Все существа, отринувшие естественный порядок вещей и живущие дольше, чем им полагалось, нарушали древнее соглашение, которое заключили между собой Бог и Смерть перед рождением Вселенной. Чтобы Творение было живым и растущим существом, требуется Время, а если есть Время, нужно чем-то отмечать его ход. Каждому До – свое После, каждому Началу – Конец, каждой Жизни – Смерть. Задача Дэниэла состояла в том, чтобы следить за соблюдением этого равновесия, и это, должно быть, в некотором смысле тоже делало его охотником. «Не-мертвые», демоны и прочие из того же племени не столько бросали вызов смерти, сколько продолжали существовать в иной форме, однако создание, подобное Диппелю, было другим и очень опасным. Дэниэла беспокоил даже не сам Диппель, а то, что он пытался сделать.