Владимир Мухин - Город мертвой ночи [СИ]

Выронив из рук длинную вилку, Сергей кинулся прочь. Неизвестно как он смог открыть незнакомый замок квартиры. И непонятно каким образом он спустился по лестнице. Ему чудилось, что старческий голос неживого человека преследует его по пятам, стараясь проникнуть глубоко в мозги.

Когда парень остановился, относительно придя в себя, то он понял, что находится в глубине двора.

— Господи прости. Господи, помилуй. Умоляю… Прошу тебя, — твердил Сергей, совершая нечто похожее на Крестные знамения.

Но это не помогало, а нагоняло еще больше мистического страха, от которого невозможно было избавиться.

Осознавая, что «его товарищ» вполне может броситься за ним в погоню, парень резкими шагами пересек двор и, перейдя еще один проулок, оказался возле довольно большого здания.

Вокруг была сплошная темнота. Не было людей, бродячих животных, даже шорохов, которые говорили бы о присутствии хоть чего-то живого.

— Нет. Так дальше нельзя… Так нельзя дальше. Надо что-то делать. Как можно скорее, — подумал он, оборачиваясь по сторонам в ожидании всевозможных опасностей.

Теперь мысль постучать в первое же попавшееся окно или позвонить в первый попавший домофон не была для Сергея такой уж бредовой.

Окна были единственным источником света, который хоть как-то рассеивал скопившийся вокруг ужас. За этими окнами явно находился кто-то нормальный. А значит, у парня вполне был шанс на спасение от накатившего волной кошмара.

Забыв обо всех принципах и предрассудках, Максимов направился быстрыми шагами к ближайшему от него зданию.

Под его ногами быстро промелькнули несколько метров. В абсолютной тишине шаги звучали слегка неприятно.

Максимов решительно поднялся на небольшое крыльцо с неоспоримым желанием набрать наугад любую квартиру на домофоне. А потом любыми средствами объяснить хозяевам этой квартиры сложившуюся ситуацию.

Стараясь не смотреть по сторонам, он ткнул в панель с кнопками. Что? Она была сделана не из металла, не из пластика и даже не из стекла. Материя. Странный материал, просто приклеенный к бетонному монолиту.

Парень схватил ручку стальной двери. Картон. Картон, прикрепленный к наскоро натянутой тряпке.

Не веря в это, Сергей начал неистово дергать убогий занавес. Ткань с треском отделялась от стены, обнажая глухой камень.

— Чертова дрянь! Ненавижу! — Заорал мужчина, путаясь в довольно большом полотне.

Ему потребовалось довольно много времени, чтобы скомкать это все и бросить матерчатый клубок в кусты шиповника, растущие под порогом дома в импровизированном палисаднике.

— Вот так. Вот так, сука… — Тяжело дыша, прохрипел он.

Поймав больной азарт, парень буквально свалился с крыльца и бросился к светящемуся окну первого этажа.

— Люди, — вырывалось у него изо рта. — Мне нужны нормальные люди.

На благо Максимова окно было довольно низким. И он без труда смог в него постучать. Звука не было. Сергей ударил ещё сильнее. Глухой звук. Практически неслышимый человеческим ухом звук.

Это было далеко не стекло. А что-то мягкое, но при этом безжизненное и неприятное. Будто ткань набили поролоном. Не думая ни единого мгновения, парень зацепил окно и потянул его на себя.

После применения небольшого усилия полотно отделилось. И в руке у него осталось нечто наполненное слегка подсвеченным кристаллами. Некий муляж настоящего, живого окна, сшитый на скорую руку. А под ним был все тот же холодный бетон. Бетон, которому наплевать.

Сергей тут же бросил светящуюся желтизной тряпку и сделал пару шагов назад. Какой-то куст упёрся ему в спину, заставляя довольно сильно содрогнуться от мысли, что это растение с острыми ветками может оказаться живым.

Дома, такие теплые и уютные. Они были лишь манекенами, бутафорскими конструкциями с незрячими окнами. Такие веселые, приятные квартиры — на деле лишь бетонные гробы, у которых нет выхода и входа.

Многометровые гробы посреди нескончаемой, осенней ночи. Им нет дела до чужих проблем. Они дремлют в вечном упокоении. И ждать помощи от них просто бессмысленно.

Осознав это, парень ощутил приступ плача. Ему хотелось разрыдаться, как маленькому ребенку, которого оставила мама в темном лесу одного.

У него не было сил. У него не было желаний. Он просто пошел вглубь города, надеясь, что конец уже близок. Ну, или хотя бы он скоро сойдёт с ума, впав в такое необходимое сейчас безумие.

Выбравшись из каменных зарослей и мокрых кустов, Максимов плелся по просторной улице, которая вела в противоположную сторону от его работы. На уровне подсознания он мечтал добраться до городской окраины. А потом покинуть пределы населенного пункта.

Возможно, именно там будет спасение. Или хотя бы ослабление того ужаса, что его преследовал. Другого варианта попросту не было.

Куда бы он ни шел, на его пути возникает кошмар. С каждым разом тьма сгущается все больше. Небо становится ниже и неприятнее. Дома, будто сдвигаются и давят на душу. Деревья, шевеля черными ветками, вырисовывают картины жестоких расправ.

А фонари, будто злостно усмехаются, источая ненависть. Да. Из города надо убираться как можно скорее. Ведь пока зло относительно легко обращается с Сергеем, будто чего-то выжидает.

Но что будет, если оно перейдет в наступление? Точнее, какой будет его смерть, если зло перейдет в наступление… Любой. Но не самой приятной, это уж точно.

Понимая это, парень осматривался по сторонам. Спокойствие. Неприятное, напряжённое спокойствие разливалось незримой рекой. Тихий городок часа в два ночи. Только вот в этом уютном городке легко можно встретить говорящий манекен или безголовое тело с включенным пылесосом. Это если не считать старух, одержимых демонами и иных тварей, о которых он ещё не догадывается.

Почему всё-таки у него нет жены? Сергей резко замедлил шаг, удивившись такой внезапной мысли.

В стрессовых ситуациях мы часто думаем не о том, что нужно. Является ли это спасением или ещё большей пропастью? Неважно. Но те слова Вадимыча. Они пробудили нечто колючее внутри его сердца.

И избавиться от такого ощущения было не так-то просто. Почему у него нет жены, девушки, подружки, шмары, которой можно засадить по пьяной лавочке?

Потому что он погряз. Погряз в том, что мы гордо называем взрослой жизнью. А по факту, это является дерьмом. Чем-то среднем между религиозной сектой и камерой пыток.

Он забыл о себе. Он забил на личную жизнь. Он перебивался случайным сексом, словно падальщик. Он посвятил свою жизнь офису, пиву и войне с хозяйкой квартиры. Вот она — великая цель современного счастья.

Днём фальшивые эмоции и попытки казаться как все. А ночью ужасные ощущения в районе легочной артерии. Нет. Он не попал в мокрый, осенний кошмар. Он всегда жил в этом, осеннем кошмаре. Просто теперь все стало на свои места. Словно кто-то сложил друг с другом нужные пазлы мозаики.