Владимир Мухин - Город мертвой ночи [СИ]

Доктор тоже довольно активно уничтожал нападавших монстров. В его далеко не боевом одеянии оказалось много «фокусов», о которых сложно было догадаться заранее.

Например, от костюма ученого и его очков странным образом отскакивали пистолетные и автоматные патроны. Будто он был сделан из стали, как доспехи рыцаря из остросюжетного фильма.

Из левого рукава рубашки торчал длинный, блестящий штырь. Судя по тому, что он был весь в крови, Доктор не стеснялся использовать его по назначению. И самое главное, на поясе мужчины находились небольшие капсулы. Учёный буквально насаживал на них ствол огромного пистолета. Затем производился выстрел. Капсула вылетала, разрываясь на части и унося с собой оторванные конечности с вывороченными сухожилиями куда подальше.

Сергей чувствовал, как его медленно, но верно оттесняют от основного отряда. Он оставался один на один с толпой кровожадных, визжащих убийц. Но больше всего пугало не это.

Самое страшное заключалось в том, что ужасающими маньяками были именно девушки. Изуродованные, мутированные, но все же девушки. Те самые, кого мы должны почитать, оберегать и защищать.

Те, кто должен носить гордое звание матери. Почему? Почему все именно так? Почему именно их выбрал Даркстрал для своей атаки?

Может быть дело в том, что мы слишком привязаны к глупым стереотипам? Может мы просто привыкли, не зная сути вещей, судить по одной миловидной обложке? Для нас слово «мясник» всегда грубо и страшно! А слово «девушка» всегда хорошо и приятно.

Но ведь слова — это просто буквы. А словари — бездушные дома для таких букв. Буквы ничего не решают. Нет. Они не имеют общего со смыслом. Мы никогда не смотрим на смысл. Мы никогда не смотрим на правду. Нам куда важнее пустые буквы. Отсюда и все глобальные проблемы человечества. Отсюда вся тягость существования современного мира.

Тем временем кровавая вакханалия набирала адские обороты. Сумасшедший карнавал буквально выворачивал мозги наизнанку.

Сергей заметил, как Страйд вскрыл шею девушке в белом, которая каким-то чудом смогла добраться до него и даже слегка разорвать плащ неким инструментом, похожим на электрический консервный нож.

— Корд, ублюдок! Врубай свою бандуру на полную! Они нас заживо порвут на хрен! — Взревел Доктор. Лицо его было в крови…

Максимов ещё больше отделился от остальных. Ему удалось пристрелить кого-то… Потом он успешно увернулся от пролетевшего мимо диска с железными шипами.

После чего, металлическая кувалда ударила его в живот. Звуки притупились. Изображения смазались. А ещё недавно такой противный асфальт стал как никогда теплым, мягким и дружелюбным.

— Все? Неужели так быстро, все? — Почему-то подумал офисный клерк.

Он представлял себе войну по-другому. Совсем не так, как это было на самом деле. Ему казалось, что можно ещё смело с полчаса сражаться с гарпиями. Потом найти и уничтожить того, кто ими управляет. А у любой твари есть тот, кто ей управляет… Так что без этого никуда…

После такой победы, банда мутировавших тусовщиц рассыпалась бы в прах. И он — Максимов с деловым видом, бросив какую-то колкую фразу, медленно бы шел посреди дороги, слыша у себя в голове эпическую музыку, восхваляющую его подвиги.

Но все не так-то просто. Одно неверное движение в бою. Одна неловкость или просто сбой в работе ангела хранителя. Все. Ты больше не человек, не боец, не победитель. Ты труп. И ничего тебя не волнует. Даже дородная задница соседской жены, в которую ты годами бессмысленно хотел вставить.

Даже черная Ауди твоего друга, которую ему купили родители, и которую никогда в жизни не купишь ты. Даже отношения, даже любовь. Да что там любовь? Даже деньги!

Ничего. Пустота. Мрак. На крайний случай, пресловутые туннели недостроенного метро. И не более того. Не более.

— Черт, чем меня ранило? Пулей или чёртовым и ножиком? — Пронеслось в голове у парня. — Смотреть не буду. Лень. Лень смотреть на собственные раны. Время спать…

Максимов заметил, как вокруг буквально штабелями падают враги. Наверное, Корд всё-таки внял команде Доктора. Но это было уже не так важно. Чувствуя резкую боль вместе с приятным теплом, мужчина стал довольно быстро проваливаться в сон.

— Вот теперь я точно умираю. Ни с чем не спутаешь, — напоследок подумал он. — Если Док не врёт, то стану мутантом. Приду и передавлю всех на хрен, уроды.

Эта мысль оказалась последней. Дальше не было ничего. Ошибочно полагать, что в критический момент человек может бежать тысячи километров или философствовать часами с дыркой в башке. Критические моменты на то и созданы, чтобы прерывать, ломать и душить надежды. Иначе бы они определено так не назывались.

Что есть смерть, как ни провал в никуда? Что есть «никуда», как ни — абсолютное ничто? Такое ничто не осознаётся сознанием, так как сознание не может существовать среди него по определению.

Примерно это и произошло с Максимовым. Пару шальных пуль, попавших в его туловище, за какие-то секунды прервали все процессы организма, превратив полное раздумий и желаний тело в мешок бесполезной массы.

Теперь его ничего не волновало, не тревожило. Даже исход ожесточенного боя с гарпиями. Даже выход из проклятого мертвого, ночного города.

Черная вата закрыла глаза и уши. Она была плотной и страшной, но в тоже время приятной. Сквозь нее не могли пробиться мысли и нервные импульсы. Она создавала полнейший вакуум, небытия, именуемого в народе «тем светом».

Неизвестно сколько прошло времени. Но Сергей почувствовал резкую боль. Похоже, что пули ожили в его грудной клетке и кишках. Они начали шевелиться, создавать поселения. Возможно, скоро у них появится колесо, а потом первая цивилизация с римским правом.

И это самое право признает тело парня их общей, исконной родиной, запретив отменять собственный закон кому-либо.

Тело будет носить название пулевой автономии. И во всех учебниках истории красноречиво напишут, что именно они — антропоморфные автоматные патроны создали этот организм, а не кто-то еще.

Нет. Как же больно! Как же страшно! Как не хорошо оно там все шевелится. И почему только черная пустота не блокирует боль? Ведь он же мертв. Ведь это же небытие.

Или боль со смертью не уходит, а только усиливается? Что если именно так? Тогда многочисленные суицидники проиграли. Тогда святоши оказались правы. Они говорили, что правы и правыми оказались. Чудовищная нестыковка, заключающаяся в зловещей стыковке!

— Чертов бред! Бред идиота! Бред! — Выпалил Максимов, выйдя из наваждения. Вокруг все так же простирался миллионы раз проклятый город, со своим ноябрем, мрачными домами, ночью и фонарями.

Первое, что увидел парень, это стеклянный овал, обтянутый по бокам кожей. Внутри этого овала довольно яркие молнии, расходящиеся диковинными паутинками.