Гильермо Дель Торо - Незримые [litres]

Одесса покосилась на Блэквуда.

– Духи предков, – уточнил тот.

– Она обещала деньги, власть, секс. Поначалу все было. А потом сплыло.

– Хуанита, – выступил вперед Блэквуд, – она киндиамбазо?

Мартин сморщился, как будто само слово причиняло ему физическую боль.

– Mayombero , – прошептал он.

– Колдунья, жрица пало-майомбе, – перевел Блэквуд и снова обратился к Мартину: – Расскажи, чем вы занимались.

– Не, приятель, не буду. Хуанита у нас palero . Знай только командует: принеси то, принеси се. Как будто в магазин посылает.

– Посылает зачем? Например?

Мартин снова болезненно поморщился.

– Например, за человеческими костями? – подсказал ему Блэквуд.

– Fula.

– Порох, – перевел Блэквуд.

– Azogue.

– Жидкое серебро, – бесстрастно сообщил Блэквуд. – Ртуть.

– Кровь. Шерсть животных. Ветки, травы, перья. Камни. Сера. Хуанита всем ведала. Она закладывала нгангу.

– Магический котел для жертвоприношений, – пояснил Блэквуд. – И сколько их было?

– Один для ритуалов пало. Она проводила обряды там. – Мартин кивнул на задний двор со зловонным бассейном. – Пало давал нам защиту.

– А потом?

– Она говорила, ей велели сделать еще три нганги, поменьше.

– Вы ездили в Монклер? – вмешалась Одесса. – В Литл-Брук? На Лонг-Айленд?

Мартин исступленно расчесывал предплечье, как будто надеялся физической болью заглушить боль воспоминаний.

– Она выступала посредником. Направляла души, nkisi… Пока сама не превратилась в покорный инструмент. Он управлял ею. Kinyumba.

Одесса посмотрела на Блэквуда.

– Злой дух. Демон. Призрак.

– Хуанита очень изменилась, – бормотал Мартин. – Все изменилось. Она искала силу и власть предков, но нечаянно впустила зло в наш мир. – Словно заслышав чей-то голос, Мартин вздрогнул, обернулся. – Бывает, забудешь запереть дверь и в дом прокрадется енот. Так случилось с Хуанитой: в нее вселились демоны.

Одесса подумала, что Мартин не только наркоман, но и сумасшедший в придачу.

– Прежней Хуаниты больше нет. Исчезла, сгинула. А мне мерещится всякая чертовщина. Звуки. Nfuri. Призраки.

Мартин спрыгнул с подлокотника. Из-под остро заточенных ногтей хлынула кровь. Он двинулся к Блэквуду и замер в паре футов от него.

– Mpangui . – Мартин разглядывал пространство вокруг англичанина, словно тот излучал невидимую энергию. – Исцели меня. Сними проклятье. Limpieza. Limpieza . Очисти меня.

Блэквуд покачал головой:

– Нет, Мартин.

– Я вижу, ты можешь! – Мартин почти умолял. – Освободи меня, mpangui ! Избавь от заклятья!

Блэквуд горестно вздохнул:

– Прости. Боюсь, тебе уже не помочь.

Они направились к выходу. Но и за дверью их преследовало бессвязное бормотание Мартина, перераставшее в крик.

– Чего он хотел?

– Limpieza. Обряд очищения от темных сил.

– Вы умеете проделывать такие штуки? – заинтересовалась Одесса.

– Сам обряд возможен, но не для Мартина. Ртуть применяется, чтобы наслать безумие на врага. Очевидно, заклинание дало обратный эффект и поразило тех, кто проводил ритуал. Хуанита занималась черной магией.

– А парень рехнулся, – заключила Одесса.

– Не в моей власти лечить психические расстройства. К сожалению, Мартин безумен. Гиблое дело.

Одесса не спускала глаз с двери, опасаясь, как бы Мартин не бросился за ними.

– Наши дела обстоят не лучше. Может, обыщем дом?

– Там никого нет, – безапелляционно заявил Блэквуд, и Одесса не рискнула настаивать.

Из дома раздался шум, звон битого стекла. Одесса, не останавливаясь, шла к воротам.

– Похоже, Хуанита своими обрядами наломала дров, – заметила она, возясь со щеколдой. – История с Джоном Ди повторяется.

– Все взаимосвязано. Случайностей и совпадений не бывает.

– Но почему именно Питерс в Монклере? Колина на Лонг-Айленде?

– Мир – структура многоуровневая, – пояснил Блэквуд. – А Пустоты составляют тринадцатый этаж.

– Значит, никаких ниточек. Без Хуаниты мы в тупике.

– Ничего подобного, – возразил Блэквуд. – Вселенная подаст нам знак. Главное, не прозевать.

Одесса плотно притворила за собой ворота. К обочине подкатил «фантом» с мистером Ласком за рулем. Спутники сели в салон. Одесса испытала облегчение, когда автомобиль отъехал от дома, прочь от деструктивной психики Мартина.

– Пока вселенная подает нам знак, лично я не против перекусить, – объявила Одесса.

– Как угодно, – рассеянно бросил Блэквуд.

– Куда прикажете? – отозвался Ласк.

– В Квинс, – ответила Одесса. – В районе Флашинга полно приличных мест.

Ласк покосился на Блэквуда, ожидая распоряжений.

– Ехать на другой конец Манхэттена? – изумился Блэквуд. – Чего ради?

– Ради Эрла Соломона, – выпалила Одесса и обратилась к Ласку: – Нью-Йоркский пресвитерианский госпиталь.

– Совершенно исключено! – возразил Блэквуд.

– Но почему? Время у нас есть. А Соломон просил о встрече.

– Мы не можем тратить время на всякие глупости. Если пищевые потребности удовлетворять необходимо, то…

– Глупости? – перебила Одесса. – Эрл Соломон умирает и зовет вас. Неужели вы не хотите попрощаться?

– Попрощаться? В каком смысле?

– Вы знакомы сорок пять лет.

– Ну и что с того?

– Он умирает! – Одесса буквально задыхалась от злости. – Или вы, как вампир, начисто лишились человеческих чувств?

Блэквуд подался вперед и сплел пальцы на колене:

– Боюсь, вы неверно истолковали природу наших отношений с агентом Соломоном.

– Сорок пять лет!

– Вы злитесь.

– Конечно! А у вас нет сердца!

Блэквуд чуть наклонил голову, разглядывая собеседницу под иным углом.

– Причина не во мне, агент Хардвик, а в вас. Вы хотите этого. Вы хотите видеть нас вместе. Во многом из любопытства.

Одесса на мгновение растерялась – доля истины в словах Блэквуда присутствовала.

– Дело не в любопытстве, а в банальной вежливости. Нельзя отказывать умирающему в последней просьбе.

– Мистер Ласк, отвезите агента Хардвик, куда она скажет, – улыбнулся Блэквуд, потом откинулся на сиденье и закрыл глаза.

1962 год. Дельта Миссисипи

Солнце низко нависло над плантациями хлопка, когда Эрл Соломон свернул на проселочную дорогу, ведущую к жилищу Джамусов. Держась чуть поодаль, Блэквуд направился вслед за агентом к приземистому домику. При их появлении две вороны, оккупировавшие бельевую веревку на заднем дворе, с пронзительным карканьем взмыли ввысь. День клонился к вечеру, но жара и не думала спадать. Рубашка Эрла насквозь пропиталась по́том.

– Сколько лет? – спросил Блэквуд.

– Шесть.

Крыльцо жалобно скрипнуло под весом Соломона. Он постучал в дверь. Блэквуд маячил у него за спиной.

На стук открыла девочка в синем хлопковом платье, в каком Эрл видел ее накануне.