Катажина Береника Мищук - Я, ангелица [litres]

Он вытащил из ящика синий бланк.

– Скажите, пожалуйста, ваше имя и фамилию.

– Виктория Бьянковская, – ответила я.

– По какой причине вы попали в Аркадию? Я заключил, что вы не умерли, иначе ассистент провел бы вас в другой кабинет.

– Я жива, это правда. Я обладаю Божьей Искрой. Кроме того, от незнакомца на улице я получила яблоко, благодаря которому я приобрела адские силы. Поэтому я могу свободно перемещаться по загробному миру. Я уже получила вид на жительство в Нижней Аркадии и хотела бы получить его и здесь, чтобы встретиться со своими умершими родителями. Кроме того, я создала дьяволам Белету и Азазелю крылья, и в благодарность они взяли меня с собой на Небеса. Надеюсь, это не станет проблемой при оформлении ВНЖ, – выпалила я на одном дыхании.

Путто напротив меня даже заморгал от удивления, услышав мои слова.

– Понимаю, – тем не менее вежливо ответил он и взял перо. – Я все это запишу. А пока, может быть, вы чего-нибудь выпьете? Наш ассистент вас обслужит. Вы также можете пойти перекусить что-нибудь в нашем превосходном ресторане на первом этаже. К сожалению, это займет некоторое время. Я должен посоветоваться со своим руководителем. Прошу у вас прощения.

Ну да, он не мог сам принять такое важное решение, как допустить меня в Рай. Я не удивилась. Если бы я была на его месте, я бы тоже предпочла обратиться за советом к кому-нибудь с бо́льшим опытом, чтобы потом он получил за это по голове, а не я.

Я посмотрела на своего путто.

– Можем ли мы пойти прогуляться? – спросила я. – Я бы с удовольствием посмотрела на Рай.

– Конечно, я в вашем распоряжении, – кивнул он так решительно, что локоны упали ему на лицо.

Мы вышли из здания. Дьяволов нигде не было видно. Наверное, они все еще улаживали формальности.

– Могу я вам что-нибудь предложить? – услужливо спросил карлик.

– Не обращайся ко мне на вы, – проворчала я. – Не люблю, когда мне выкают. Я Вики, а ты?

– Обычно мы не заводим дружбу с клиентами, но ты кажешься милой девушкой. Я Борис, – захрипел он пропитым и прокуренным за десятки лет голосом. – Предлагаю прогуляться в сторону золотых ворот.

Я хотела возразить – этот маршрут уже был мне знаком, но он посмотрел на меня так умоляюще, что я согласилась. Бессердечной я никогда не была.

Мы шли молча. Я восхищалась красивым пейзажем, а он семенил рядом со мной. Наконец мы добрались до сверкающих врат.

– И что теперь? – спросила я.

На другой стороне святого Петра уже не было. На страже снова стояли неподвижные золотые големы. Похоже, старичок особо не переутруждался.

– Здесь есть небольшой выход. – Борис подошел к ограждению.

И правда. Глубоко в кустах, справа от ворот, была маленькая дверца, которая по своим размерам была сделана скорее для путто, чем для меня. Он свободно прошел через нее, а мне пришлось лезть на четвереньках.

Мы не стали ее закрывать, потому что, как объяснил мне путто, иначе мы бы не смогли зайти обратно. С наружной стороны у боковой двери не было ручки.

За воротами Борис достал из-за трусов пачку сигарет. Протянул мне, но я отрицательно покачала головой. Он пожал плечами и, закурив, затянулся с настоящим облегчением. Видимо, прошло много времени с тех пор, как ему удалось вырваться на перерыв.

– Почему мы вышли? – с любопытством спросила я.

– Потому что в Раю нельзя курить. – Путто с блаженством выпустил дым через нос.

Мне хотелось задать ему кучу вопросов, но я не хотела показаться невежливой.

– Могу я тебя кое о чем спросить? Я никогда не встречала ни одного путто, – не выдержала я.

– Да без проблем, куколка, валяй. – Вместе с ограждением позади остались и все формальности. – Но я тоже хочу кое-что о тебе узнать.

Я села на мраморную ступеньку. Теперь я могла смотреть ему прямо в глаза. Они были покрасневшими от дыма и слегка пожелтевшими. К счастью, очаровательные светлые локоны заслоняли их большую часть времени.

– Ты можешь летать на этих крылышках?

Они казались совсем маленькими и неприметными.

– Могу, но это довольно трудно. Высоко подняться у меня не получится. Самое большее – пара метров. Быстро устаю. – Он закашлялся от дыма. – Моя очередь. Как так получилось, что ты якшаешься с этими мерзавцами?

Он выпустил два кольца дыма. К моему удивлению, затем из его рта вылетел квадрат, а потом треугольник…

– Это очень долгая история, – вздохнула я, отводя взгляд от этого чуда. У Бориса как будто были резиновые губы.

Я рассказала ему все, что произошло, когда я еще была дьяволицей, и как я оказалась в Раю.

Борис хрипло рассмеялся.

– Ты когда-нибудь слышала, что такое стокгольмский синдром?

Кажется, со мной и правда было что-то не так. Путто был уже вторым, кто говорил мне об этом…

– Да-а-а… Моя очередь. Почему все изображения херувимов – это маленькие дети? Ты не похож на ребенка…

Борис уперся руками в бока. Сигарета свисала с кончика губ, подгузник слегка съехал. Я заметила, что у него волосатые руки и пальцы. Вдобавок к этому еще и проблемы с зубами. Кустистые рыжеватые брови нависали на глаза, когда он хмурился.

– А тебе понравились бы фрески, на которых кто-то увековечил бы меня?

Ладно, он был прав.

– И кто же этот Петр? – подмигнул он мне.

Ну вот, мини-херувим клеится ко мне.

Я вздохнула и невольно улыбнулась, вспомнив Петрушу. Потом мне захотелось плакать.

– Это самый замечательный парень, которого я когда-либо встречала, но он мне изменил. Я его бросила. Знаешь, он говорил мне, что ничего не помнит. Что все стерлось из памяти…

– И ты ему поверила?

Я помолчала некоторое время.

– Да, думаю, я ему поверила.

Путто внимательно смотрел на меня.

– Раз ты ему веришь, то существует большая вероятность, что он говорит правду. У тебя чистая душа, куколка, и это помогает тебе видеть то же самое в других людях. Впрочем, как ты сама упомянула, да и я сам слышал кое-какие слухи, гулявшие по Раю, ты срочно нужна была дьяволам для того, чтобы сотворить им крылья. Значит, они явно не хотели, чтобы на их пути стоял определенный смертный.

Мне не хотелось об этом думать. Не хотелось говорить о Петре.

– Моя очередь. Откуда у тебя эта татуировка? – сменила я тему.

– А-а-а… – Борис потушил окурок пяткой. – Нравилась мне как-то одна… Но она была немного недоступна. Ну… понимаешь… она любила носить каблуки.

Я сочувственно покивала головой.

– Тогда скажи мне, куколка, – он подошел ближе, – значит ли это, что ты теперь свободна?

– Нет, – быстро ответила я. – Борис, ты мне очень льстишь, но я все еще тоскую по Петреку. Пока не знаю, что мне делать со своей жизнью.

Теперь наступила его очередь кивать. Он сел на ступеньку и начал весело махать ногами. К нему быстро вернулось хорошее настроение.