Алексей Атеев - Солнце мертвых

Тогда я решил съездить в Лиходеевку, но сначала побольше разузнать о самой деревне. Опять архивы… Сведений довольно мало, но каждый попадавшийся документ был весьма любопытен.

— Вот, например. — Митя кивнул на давешнюю дореволюционную карту уезда. — Почему Лиходеевка стоит как бы в центре нескольких помещичьих владений, а сама никому не принадлежит? Оказывается, дело в том, что населяли ее однодворцы — довольно своеобразная группа русского свободного крестьянства. Некогда их относили к низшему дворянству, но матушка Екатерина Вторая особым указом перевела их в крестьян. Однако однодворцы былых вольностей не забыли и с простыми крепостными не больно-то якшались.

Было их в Лиходеевке согласно ревизской сказке 1858 года 48 душ мужского пола. Еще более интересный документ — рукописный сборник легенд и преданий нашей губернии, собранный и записанный семинаристом Лаврентием Воздвиженским. Эта толстая амбарная книга в коленкоровом переплете, исписанная каллиграфическим почерком, попалась мне среди книг и документов бывшей Архангельской церкви. Архив этой церкви находится, кстати, в вашей библиотеке, Валентина Сергеевна.

Так вот, там говорится, что при царе Федоре Иоан-новиче, сыне Ивана Грозного, в наш уезд было сослано несколько представителей знатных дворянских семей, обвиненных в ереси и колдовстве. Лишены они были всех своих земель и добра, но не сожжены, как полагалось, нравы при Федоре Иоанновиче стали помягче. Именно они и основали Лиходеевку. Видимо, кое-какие средства у них остались, потому что поставили они себе крепкие усадьбы и зажили на свой манер, тихо, но независимо.

Из той же книги следует, что Лиходеевка издавна пользовалась недоброй славой среди окрестного населения.

«В Божьем храме редко кто из них бывает, — пишет семинарист, — а в самой деревне церкви нет». Хотя он оговаривается, что все жители Лиходеевки крещены по православному обряду. Семинарист Лаврентий, видимо, знал больше, чем написал в своем труде, но по каким-то причинам об этом не распространялся.

Валентина Сергеевна слушала этот рассказ сначала с напряженным интересом, но постепенно вся эта старина стала ей надоедать. За окном давно стояла теплая августовская ночь. С улицы налетели ночные бабочки и кружились возле настольной лампы. Было тихо и уютно, а все эти ужасы, казалось, существовали только в воображении.

Она потянулась, нечаянно задела стакан на столе. Звякнула ложечка. Митя приостановил свой рассказ и насмешливо заметил, что Валентине Сергеевне, видимо, уже не страшно и пора расходиться по домам.

— Нет, нет! — воскликнул Забалуев. — Дело вовсе не в гражданке Петуховой, вся эта история представляет несомненный исторический интерес.

— Как это не во мне? — рассердилась библиотекарша, обидевшаяся на слово «гражданка». — Именно во мне.

В комнате повисла напряженная тишина. Валентина Сергеевна поднялась и, взглянув на часы, сказала:

— Ну что ж, товарищи, мне пора. Поздно уже. Спасибо за интересный рассказ, но никакой ясности он не внес: колдуны, зомби — все это…

Но Воробьев не дал ей договорить.

— Сядьте! — сказал он властно. И Валентина Сергеевна невольно подчинилась. — Вы, Валентина Сергеевна, и не подозреваете, в какой переплет попали. Насколько все это серьезно. Верите вы или не верите, это, конечно, ваше дело, хотя после того, что с вами произошло, нужно быть полным кретином, чтобы отрицать очевидное. Я еще не дорассказал всей этой истории.

Слова Воробьева сильно смутили библиотекаршу. Напоминание об опасности подействовало, как ушат холодной воды.

«Ладно, — решила она, — дослушаю эти глупости до конца, раз уж сама напросилась».

— Итак, я продолжаю. — Митя потушил окурок в пепельнице и отхлебнул стакан холодного чаю. — После всех изысканий надо было ехать в Лиходеевку. Мне очень хотелось это сделать, но что-то постоянно мешало. То разные житейские заботы, то еще какие-то мелочи. Иногда мне казалось, что некий внутренний голос шепчет: не езди, Митя, не езди… Я человек не суеверный, однако, по правде сказать, было как-то не по себе.

И тут случилось довольно странное происшествие, давшее толчок целой цепочке еще более странных событий.

Как-то в музей зашел пожилой гражданин довольно странной наружности, напоминавший Паганеля из известного фильма «Дети капитана Гранта». Только в отличие от актера Черкасова он был маленький и толстый. А сходство же заключалось во множестве приспособлений для ловли насекомых, имевшихся при нем. В руках диковинного старика был сачок для ловли бабочек, еще один сачок болтался за спиной. На боку висели жестяные коробки, какие-то морилки. Одет он был в просторный парусиновый костюм. Дополняла наряд широкая соломенная панама. Когда потом мы с ним шли по улице, то вид его вызывал живейший интерес прохожих. А ребятишки так вообще бежали за ним следом.

Этот диковинный человек представился профессором-энтомологом Викентием Аркадьевичем Струм-сом.

Время было непростое, и наш бдительный директор перво-наперво потребовал у него документы. Документы оказались в полном порядке: командировочное удостоверение, паспорт, еще какие-то бумаги. Были и рекомендательные письма из очень солидных учреждений с просьбой оказывать В. А. Струмсу всяческую помощь в его изыканиях. Пока директор рассматривал бумаги, раздался звонок. И по почтительному тону директора можно было понять, что на том конце провода кто-то из начальства. Разговор, видимо, шел все о том же Струмсе, потому что, положив трубку, директор рассыпался перед профессором мелким бесом.

Из разговора выяснилось, что наш новый знакомый — специалист по ночным бабочкам. И что, как ему стало известно, в наших местах встречается редчайший подвид — бабочка «мертвая голова».

— А где же водится этот подвид? — встрял в разговор я.

Директор музея недовольно на меня покосился.

— Здесь, не очень далеко от города, есть деревня Лиходеевка, так, по моим сведениям, где-то возле нее, — ответил Струме.

Упоминание о Лиходеевке разожгло мой интерес невероятно. И, не обращая внимания на нахмуренного директора, я полностью завладел разговором.

— А откуда у вас эти сведения? — спросил я профессора.

— Да вот из этой книги. — И он достал из полевой сумки — что бы вы думали? — «Сонмище демонов черных и белых» отставного майора Кокуева.

Прочитав заглавие книги, оттиснутое золотом на черном переплете, я чуть со стула не свалился.

— Вот видите, — профессор раскрыл книгу и показал рисунок гигантской бабочки, — автор утверждает, что изображение это в натуральную величину. И я ему верю, да, верю! — Он запальчиво повысил голос. — Особенности рисунка доказывают, что рисовал он с натуры. Подвид этот нигде пока не описан, и я надеюсь…