Анна Минаева - Нереальная реальность [СИ]

— Как ваше самочувствие, Маргарита Сергеевна?

— Руки затекают, а так не жалуюсь, — как можно приветливее улыбнулась я, ища глазами бейджик.

— Леонид Валерьевич, — представился мужчина, поймав мой взгляд.

— Очень приятно. Что привело вас ко мне?

Доктор усмехнулся и провел рукой по редким усикам.

— Я отвечаю за ваше здоровье. Вот решил лично посетить одну из самых буйных пациенток.

— У меня, правда, такая репутация? — расстроено пробормотала в ответ. Шансов на благополучный исход всё меньше, чем я думала.

— А вы сами, как считаете?

Эта елейная улыбочка выводила из себя, и я нутром чувствовала, что за дверью палаты стоят как минимум три медбрата с большими шприцами.

— Признаю, — попыталась я развести скованными руками, — было парочку приступов. Видимо, тяжелую профессию я себе выбрала. Эти заказчики кого угодно с ума сведут.

— Так вы признаетесь, что не в себе были? — подался вперед Леонид.

— Была, — усмехнулась я, — а ваши методы так хорошо ставят на ноги, что чувствую себя вновь человеком. Буду к вам в отпуск приезжать, на процедуры животворящие.

— Издеваетесь, — разочарованно произнес медик, выпрямляя спину. — Зря вы так, Маргарита Сергеевна. Я ведь к вам со всей душой.

— А что я не так сказала? — притворно захлопала ресницами. — Мне у вас понравилось. Правда, кормят ужасно. Можете это передать поварам?

— Обязательно. Еще жалобы будут?

— Постельное белье бы поменять, а то в душ меня только раз водили, да еще и под таким конвоем.

Медик учтиво кивал головой, но я прекрасно понимала, что он это делает для отвода глаз.

— А можно позвонить родным? — попыталась я найти лазейку.

— Ваш брат сейчас в командировке, смысл его тревожить?

— У меня еще сестра есть, которая, по всей видимости, не в курсе о том, что я сейчас на лечении.

Леонид Валерьевич насупил бровь, припоминая, что именно он знает о семье пациентки.

— Ваш брат говорил, что вы единственные дети в семье, а родителей нет уже как лет пять.

— Всё так, — кивнула я, проклиная Олега. — Вот только у отца была любовница и дочь от нее. Братик не знает, так как для него это было бы страшнейшим ударом.

— Я подумаю, — на этот раз врач вытащил небольшой блокнот из кармана халата и что-то там черкнул миниатюрной ручкой. — Вы номер помните наизусть?

— Я адрес помню, — призналась я. Память на числа всегда была дерьмовой, а тут с отупляющими препаратами, которые мне кололи чуть ли не каждый день и подавно отключилась.

— Кхм, что ж, ладно. Давайте сделаем так. Я дождусь вашего брата и уже потом мы решим, что делать с этой информацией.

Я закусила губу от отчаяния. Если Олег узнает, что я пыталась найти лазейку — несдобровать.

— Хорошо, — широко улыбнулась я. — Просто очень по ней соскучилась. Не виделись уже года три, если не больше. Работа отняла у меня все. Даже здоровье.

Леонид Валерьевич крякнул и отвел взгляд:

— Мы постараемся вас поставить на ноги, Маргарита Сергеевна.

— Спасибо. Я вам очень благодарна. И брату тоже. Он самый добрый человек в моей жизни.

Медик ответил на мою улыбку и не без усилий встал с неудобного стула.

— В таком случае, я загляну к вам еще на днях. У вас скоро должен начаться осложненный период. Мы исключим некоторые лекарства из вашего рациона. Придется отвыкать.

— Главное прийти в норму, — покривив душой отозвалась я.

— Тогда я пойду?

Ему так натерпится покинуть палату человека, который кажется ему здоровым, а не больным шизофреником?

— Да, конечно. Больше жалоб у меня нет. А и можете ответить на один вопрос?

— Задавайте, — вновь нахмурился мой посетитель.

— Несколько недель назад ко мне забегала милая девушка с русыми волосами. Мы с ней побеседовали несколько минут, а потом ее выпроводили из моей палаты, аргументируя это тем, что я неадекватна и в любой момент могу порвать путы и вцепиться ей в глотку, — моей улыбке позавидовала бы даже Лина с ее оскалом. — Не подскажите, с ней все хорошо? Может, я таки навредила ей в один из приступов. Ничего не помню.

Леонид Валерьевич замялся:

— Я так понял речь идет о практикантке. С Ольгой вы точно ничего не сделали. Но вот второй день она на работе не появляется. А почему вы так ею заинтересовались? — вот теперь его речь сквозила недоверием.

— Она очень похожа на мою сестру, которую я так давно не видела.

— Вот оно что. Она про вас говорила то же самое.

— Правда? Странно. Мне она ничего такого не говорила, — скуксилась я, пытаясь давить на жалость.

— Ну ничего, Маргарита Сергеевна, не расстраивайтесь. Вам сейчас прописаны только положительные эмоции. Потому, как только ваш брат вернётся в город, я попрошу его почаще вас навещать и поискать сестру, о которой вы говорили.

После этих слов мужчина покинул палату.

Позитивные эмоции? От посещений Олега? Меня тогда точно на операцию, о которой говорила Оля, отправят. Что с этой девушкой? Неужели она, правда, мне поверила и пошла к Маше? Она хоть жива? Хранитель, демон тебя дери, отзовись!

— И что это? — вертел в руках детский рисунок Артём.

— Я вижу три дома, — наклонив голову вбок, поделилась наблюдениями Ника. Горло все еще саднило, и говорила она с трудом и мало.

— Странные они какие-то.

— А что ты хотел от рисунка ребенка, — заступилась за сына Маша.

— Да у них даже стены под странным углом.

— Поищи свои детские рисунки, — обиделась мать Александра и потащила ребенка обедать.

— Что думаешь? — на этот раз вопрос адресовался Нике.

Девушка пожала плечами, присела на диван и обхватила руками чашку с дымящимся чаем.

— Может, это Хранитель?

— Какая разница, — слишком резко отозвалась подруга. — Рита жива! Но мы не знаем где ее искать и как вытаскивать.

— Тебе же сказали, что в психушке она.

— Ты в курсе, что чуть ли не в каждой больнице есть отделение, подходящее под описание?

— А реальных дурок у нас нет, что ли?

Ника вновь пожала плечами и глотнула обжигающий напиток.

— Тогда надо проверить, — воодушевился парень, но подруга его перебила:

— А что с той, которая нам это сообщила?

— Телефон Маша потеряла при пожаре… Это что же мы Ритке скажем, что ее квартиры больше нет?

— Видимо.

Сашка вырвался из тисков матери, которая пыталась впихнуть в ребенка порцию каши и вернулся к интересным дядям и тете. Он видел его. Такого грустного и одинокого мужчину и не понимал, почему другие не хотят с ним играть. Мальчик подошел к нему и протянул руку. Из всех сил он выдавил звуки, которые давались с большим трудом:

— Дя-дя иглать.

Но человек со шрамом на лице покачал головой и растворился в воздухе.

— Дя-дя. — Сашка провел рукой по воздуху и повернулся ко взрослым.