Александр Андреев - Переведи меня через Майдан

Когда наконец из переговорной вышли бывшие правители Украины, закрытые охраной от всего белого света, четверо укрытых за колоннами хранителей, с которыми оставался только Диоген, открыли пальбу из четырех стволов в потолок, без рикошета, но очень громко. Не понимавшая, откуда грозит опасность, охрана быстро перевела свое начальство в большой сессионный зал.

Занятые внизу диверсанты и ведьмы не успевали на помощь к хранителям, и Максим с Богданом, а за ними Орна с Олесей сразу за телохранителями влетели в большой зал, и огромный черный кот несся впереди них, не касаясь лапами пола. Наемники у парадного входа, видя, что никто никого не убивает, и помня, что Сотник в случае открытия огня обещал их в плен не брать, вели себя почти спокойно.

Этот безрассудный бросок в зал, набитый злодиями, волоцюгами, шахраями, босвой и босотой с вооруженной охраной, которой было что терять, был смертельно опасен. Однако ковать железо надо было пока горячо, как и использовать фактор внезапной атаки Рады сверху и снизу.

Двери зала медленно закрылись, и камеры телевизионщиков с балкона показали всей Украине Сотника с московским историком, стоявших спиной к спине у самой трибуны с оружием в руках, и главных лиц Треугольника, смотревших на них из окруженной охраной президентской ложи с самым злобным и мстительным видом. Орна и Олеся укрылись в десятом ряду депутатских кресел, прямо напротив трибуны. Самого кота не было видно, но можно было не сомневаться, что он, как всегда, окажется в нужное время в нужном месте. Историк поймал взволнованный взгляд великолепной румынки и медленно дотронулся до груди рукой с кольтом. Главный агент ордена Святого Бернара тут же сделала успокаивающий жест, показывая, что все поняла.

Во внутреннем кармане куртки лежала укутанная шарфом бутылка с мороком, взятая из збаражского тайника во время второго похода туда с Сотником и братом Винцентом. Того самого морока, тайну которого хранители разгадывали все последнее время, от которого от души свихнулись депутаты Гривна и Барыло с четырьмя десятками своих бандитов. Историк не расставался с этой бутылкой ни на минуту, помня, как такая же спасла хранителей во время их захвата на Банковой, и просил, чтобы Орна тоже носила свою с собой. Вечером 14 апреля в сессионном зале Самой Верхней Рады пришло их время, ибо по-другому завершить противостояние с Треугольником было нельзя никак. Была ли збаражская бутылка у Богдана, Максим не знал, но и этих двух вполне хватало на всю собравшуюся в зале компанию негодяев.

Президент, премьер, спикер и примкнувший к ним секретарь СНБО напротив Богдана и Максима сверху видны были как на ладони, и камеры с балкона вели прямую трансляцию исторического события, за которым следили все больше и больше людей на Украине, в России и Европе.

Главные двери открылись, в зал веерной россыпью влетели обе диверсионные группы и тут же замерли на месте, мгновенно оценив опасность, грозившую Сотнику и его другу. Боевые ведьмы уже стояли между ними, и Солоха предостерегающе подняла вверх руку. Величественная картина производила сильное впечатление, и на несколько мгновений в зале все замерло.

Времени нельзя было терять ни секунды. Сотник поднял руку, повернулся к злодиям и громко, на весь зал объявил, что волей народа, высказанной сегодня на референдуме, власть Треугольника низложена, а его руководители должны покинуть здание Самой Верхней Рады и ждать решения своей судьбы от Вече на Майдане Независимости. Выезд из страны всем бывшим, в том числе депутатам и министрам, запрещен на время расследования их деятельности.

Не успел Сотник договорить, как по команде из президентской ложи тридцать охранников начали медленно и неотвратимо окружать Богдана и Максима широким полукругом, и было видно, что они, несмотря на ответный огонь хранителей, легко превратят их в решето. Сотник и московский историк будут взяты или убиты Треугольником здесь и сейчас, и все, к его радости, у Богдана Бульбы и его КР пойдет прахом.

Замучатся гады пыль глотать! Услышав, как Богдан заскрипел зубами от ярости, Максим, видя, что счет времени идет на секунды, в отчаянии перевел глаза на десятый ряд. Из кресел тут же поднялась Олеся с поднятыми руками, и когда все головы повернулись в ее сторону, рядом возникла Орна и бросила свою збаражскую бутылку, которая красивой дугой полетела в сторону президентской ложи. Подруги еще падали в ряды, и на их месте из ниоткуда возникал вставший на задние лапы огромный черный кот, а Максим уже бросил вверх свою бутылку, очень надеясь, что опытная охрана первых лиц сработает профессионально.

Охрана сработала профессионально. Десяток пуль разнес обе бутылки вдребезги, наполнив зал грохотом выстрелов и звоном разбитого стекла. После четырехвекового заточения дьявольский збаражский морок вырвался на свободу.

Осколки бутылок, которым не дали, по желанию Максима, долететь до президентской ложи, еще сыпались сверху, когда историк и Сотник бросились в проход, возникший среди охранников, которых как кегли отбрасывал с их дороги Диоген, и волнистая черная шерсть на нем стояла дыбом.

Максим подлетел к Орне, увидел в ее глазах ужас, все понял, мгновенно повернулся знаменитым филерским заворотом на месте, увидел перед собой разъяренного начальника президентской охраны, левой рукой перехватил его поднятую руку с ножом, а правой, проведя ее мимо подмышки и головы бугая, захватил запястье и резко дернул назад и вниз. Пока телохранитель падал со сломанной в двух местах рукой, потеряв сознание от болевого шока, историк и его румынка добежали до дверей, куда уже добрались Богдан и Олеся, и влетели прямо в объятья Солохи.

Диверсанты в бронежилетах и шлемах тут же сомкнулись перед хранителями, и впереди них, конечно, стоял Диоген. Максим крикнул, чтобы никто не двигался, но никто даже не шевелился, видя, что происходит у трибуны. Двух бутылок збаражского морока даже для такого большого зала было очень много.

Над президентской ложей бушевал ужас, и бесчисленные лапы Демона Зла доставали сразу до всех, и это сумасшедшее зрелище в прямом эфире с содроганием смотрела вся взбудораженная страна. Злодии выли, рвали на себе волосы, скрючивались узлом, их охранники столбенели и падали навзничь, а вокруг неотвратимо расползалось марево, напоминающее картину Брейгеля о Страшном Суде. Клубы ужаса полностью поглотили президентскую ложу, из которой неслось что-то невообразимое. Вырывавшиеся из морока лапы душили пытавшихся бежать охранников. Секунды стали годами. Телохранители с размаху пытались войти в стены, и морок висел в воздухе огромным кублом, от которого невозможно было оторваться. Он разбухал, тянулся вверх, доставая до огромной люстры у купола, и не было этому кошмару ни конца ни края.