Жозеф Ховард - Омен. Пенталогия

– Попроси маму слепить еще один сэндвич для доктора Уоррена, – велел Ричард Дэмьену, который молча вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, Дэмьен дал волю своему бешенству. Ему не требовалось никакого объяснения, зачем здесь Уоррен и какова причина столь странного взгляда, каким ученый окинул в дверях мальчика. Но он ничего не мог сделать – пока… Дэмьен поспешил на кухню заказать еще один бутерброд, как ему было велено.

Пока Ричард наполнял коньяком два бокала, Уоррен размышлял, с чего начать.

Торн совершенно забыл о Марке, который все еще продолжал перематывать пленку. Мальчик находился в будке, откуда было слышно каждое слово беседы доктора Уоррена с отцом.

Чарльз взял предложенный Ричардом бокал с коньяком и отхлебнул такой большой глоток, что хозяин удивленно взглянул на него.

Алкоголь придал Уоррену храбрости, и он решил спросить Торна напрямик.

– Ричард, – начал он, – можно я спрошу тебя об одном очень деликатном деле?

– Чарльз, мы же друзья, – подбодрил приятеля Торн. – Продолжай.

Уоррен глубоко вздохнул и поинтересовался:

– Ты не мог бы мне сказать, что на самом деле произошло в Лондоне с твоим братом?

Голос и поведение Ричарда резко изменились, в них появилась та холодная твердость, которая пресекала все разговоры на подобную тему.

– Почему ты задал этот вопрос? – наконец выдавил из себя Ричард.

– Накануне я распечатал прелюбопытнейший сундучок, который нашел в Эйкре. Принадлежал он Бугенгагену. В этом сундучке содержались личные вещи археолога. А нашли его рядом со скелетом Бугенгагена.

– Ну и что? – выпалил Торн. В его голосе начинало звучать нетерпение.

Уоррен сделал еще один приличный глоток.

– Знал ли ты, что именно Бугенгаген вручил твоему брату кинжалы? Те самые, которыми Роберт пытался заколоть Дэмьена?

Торн резко оборвал друга.

– Что ты такое несешь, черт подери?

В проекционной будке Марк, холодея, вслушивался в разговор.

– Семь лет назад Бугенгаген написал тебе письмо, – продолжал Уоррен.

– Письмо? Мне? – Торн принялся взад-вперед ходить по комнате. – Я не получал никакого письма.

– Он не успел его отослать. Письмо находилось в сундучке.

– И ты его прочел? – произнес Торн обвиняющим тоном.

Уоррен как-то весь сжался.

– Ричард, – умоляюще вымолвил он. – Ты же знаешь меня. Я – человек рациональный. Но то, что я хочу тебе сейчас сказать, прозвучит наверняка совсем по-иному.

– Ну давай же, Уоррен, выкладывай все поскорее, ради Бога!

– Бугенгаген утверждает, что Дэмьен… – Уоррен судорожно сглотнул, – что Дэмьен… орудие Дьявола. Антихрист!

Торн уставился на Уоррена так, будто тот сошел с ума.

А в проекционной будке у Марка перехватило дыхание.

Уоррен тем временем продолжал:

– Он не человек, Ричард. Я понимаю, все это выглядит сумасшествием, но Бугенгаген утверждает, что Дэмьен – порождение шакала!

Торн рассмеялся.

– И ты не преминул тут же выложить мне все это? – Он мотнул головой и собрался уйти.

Уоррен осушил бокал и поставил его на стол.

– Твой брат все понял, – заговорил он, следуя за Торном. – Он приехал к Бугенгагену в отчаянии, не зная, что ему делать. Старик поведал Роберту, как покончить с мальчиком.

Торн с грохотом опустил на столик стакан и повернулся к Уоррену.

– Мой брат был болен, – ледяным тоном произнес он. – Болен психически. Смерть его жены…

– …вызвал Дэмьен! – закончил за Ричарда Чарльз. – И все остальные смерти… пять необъяснимых случаев. Кажется, это лишь часть тех предначертаний, что записаны в «Откровении Иоанна Богослова». – Уоррен понимал, что вступил на опасный путь, но продолжал, не обращая внимания на раздражение Торна. – Бугенгаген…

– Который, очевидно, свихнулся, – перебил Чарльза хозяин.

Уоррен в изнеможении покачал головой. Страх вновь овладел ученым.

– Я знаю, все это звучит безумно… – признался он.

– Но ты этому веришь, – возразил Ричард.

Уоррен вытащил из кармана письмо Бугенгагена и швырнул его на стол.

– Вот это письмо. Прочти его сам.

– Нет.

– Если Бугенгаген прав, – настаивал Чарльз, – то все мы в опасности. Ты, Анна, Марк – все мы. Вспомни-ка, что случилось с Джоан Харт – она знала.

Торн оставался несокрушимым.

– Я не намерен читать бредни старого маразматика! – произнес он.

– Ричард, – умолял Уоррен, – я знал Бугенгагена. Он не был старым маразматиком. Неужели ты не испытываешь ни малейшего подозрения? Неужели ничего странного…

– Нет! – заорал Торн.

Уоррену вдруг показалось, что Ричард его сейчас ударит, но он настойчиво продолжал: – Ты не замечал ничего такого, что показалось бы тебе странным? Ни в словах, ни в поведении мальчика?

– Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, Чарльз…

– Смерть уже не раз посетила нас…

– Убирайся! – Торна затрясло от ярости.

Но Уоррен уже не мог остановиться.

– Знаки слишком очевидны, Ричард. Да и совпадения что-то уж больно участились. Куда уж дальше. Почитай Библию – «Откровение Иоанна Богослова» – там все сказано! Нам придется испить чашу до дна!

– До какого дна?

– Стена Игаэля, – выдохнул Уоррен, тяжело дыша. – В письме Бугенгаген сообщает, что эта стена явилась последним доказательством, убедившим его. Сейчас стена Игаэля на пути в Нью-Йорк. И будет там со дня на день.

– Ты уже закопался в прошлом, – язвительно произнес Торн, – и превратился в религиозного маньяка, как и твоя приятельница Джоан Харт. Нет уж, я в этом не участвую. Сам поезжай и смотри на что хочешь!

– Я поеду, – мягко промолвил Чарльз и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Ричард, подавленный и оглушенный, опустился на стул. Он ощущал в словах Уоррена долю правды, но Торна обескураживало, что Чарли вообще обладал этими сведениями. Что касается всего остального… Ричард удрученно покачал головой. Он чувствовал, что потерял близкого друга, а почему – Ричард не понял.

В проекционной будке Марк дрожал как осиновый лист. Он дотянулся до заслонки отверстия и осторожно задвинул ее.

Тем временем на кухне Дэмьен помогал Анне лепить сэндвичи. Услышав, как хлопнула входная дверь, затем завелся мотор и по дороге заскрипели шины, они взглянули друг на друга, а потом на вновь слепленные бутерброды.

– Ну ладно, так уж и быть, – бойко затараторил Дэмьен. – Придется, как видно, съесть их мне.

Сон Дэмьена был таким безмятежным, каким и полагалось быть сну тринадцатилетнего мальчика.

Анна тоже мирно спала.

Но Ричард Торн не смыкал глаз, точно так же бодрствовал и Марк.

Занимался рассвет.

Торн, усталый и изможденный; сидел за письменным столом в своем кабинет. Обхватив голову руками, он пытался сообразить, что же ему делать. Перед Ричардом лежало письмо Бугенгагена, адресованное ему. Ричард несколько раз перечитал его. Намеки были слишком очевидны и невероятны, так что Торну требовалось некоторое время, чтобы все это переварить.