Олег Кожин - Зверинец [сборник litres]

Месиво из грязи, снега и ледяной воды неприятно обожгло руки. Поняв, что стоит на четвереньках, Галка испытала такой дикий, иррациональный, страх, что, забыв обо всем, заорала что было сил. Чувствуя, как от напряжения трещат мышцы на спине, как противоестественно выгибаются суставы, через боль, через крик, она все же поднялась во весь рост. Только тогда наконец решилась посмотреть вниз. Руки как руки… а пальцы, должно быть, просто замерзли, вот она их и не чувствовала… Все вокруг перестало казаться гигантским. Деревья стали ниже, и даже волк немного уменьшился. Совсем немного. На миг Галке показалось, что в желтых глазах мелькнуло сожаление. Но уже в следующую секунду волк скрылся за амбаром, унося в пасти зарезанного ягненка.

– Пашка! Пашка, у тебя волк безобразничает!

Лиля откровенно потешалась, ничуть не переживая, что где-то рядом бродит опасный хищник. На крики из-за амбара выскочил невысокий крепкий парень, кучерявый, черноглазый – цыган цыганом. Да еще эта золотая серьга в ухе…

Чувствуя, как подкашиваются ноги, Галка изо всех сил впилась ногтями в ладони. Не отрываясь она смотрела на эту проклятую серьгу, думая об одном: только бы не упасть. Не коснуться земли руками. Не встать на четвереньки. Потому что тогда уже может не хватить сил на новый рывок. Потому что тогда…

– Ах ты ж, сучий хвост! – громко, но как-то неискренне выругался парень. – Ягненка утащил, сволочь серая! Ну, зараза, попадешься ты мне… с двух стволов башку разнесу!

– Пашенька, а я к тебе гостью привела, – невинно пропела Лиля. – Не посмо…

– Посмотрел уже, – огрызнулся Пашка. – Век бы не видеть… Мне вообще сейчас не до вас, клуши вы этакие! Этот живоглот мне опять все стадо перепугал!

Причитая и ругаясь скорее для вида, Пашка разглядывал крупные отпечатки волчьих лап. Овцы уныло топтались вокруг, тычась мордами в карманы пастуха. Кажется, они даже не заметили, что в загоне побывал серый хищник. Им было не страшно, в отличие от Галки, которая уже еле сдерживалась, чтобы не рвануть отсюда со всех ног.

– Лиля, – хрипло выдавила она, – Лилечка, милая, давай уйдем… Сейчас же… Пожалуйста. Я не хочу. Это не мое место…

Она ожидала, что язвительная панкушка срежет ее жестокой шуткой или едким замечанием, но та лишь кивнула. Но все же перед уходом не удержалась.

– Паш, у тебя это… – Лиля как бы невзначай потрогала свои щеки. – На лице…

И расхохоталась, глядя, как Пашка воровато стирает со щеки начавшие подсыхать капельки овечьей крови. Этот искренний смех заразил Галку, вдохнул в нее силы. Оставив за спиной ферму, глупых овец и застывшего в недоумении пастуха, девушки, хохоча в голос, вернулись на дорогу. Здесь Лиля оборвала смех, вновь став серьезной и собранной.

– Почему именно тут? – требовательно спросила она. – Как ты поняла, что это не твое? Чем это место хуже других?

– Всем, – честно призналась Галка. – Самое ужасное место.

Впервые она поежилась не от холода. То, что могло случиться, но, к счастью, не случилось, морозило ее куда сильнее. До самой души.

– Везде и всегда все предлагают выбор. Учиться или оставаться дурой. Жить или умереть. А здесь ты либо живое мясо, либо мертвое. Это не выбор, когда ты в любом случае – несвободное глупое мясо.

Глядя себе под ноги, Лиля кивнула. Впервые Галка видела свою проводницу такой задумчивой и… нерешительной.

– Здесь тоже есть выбор… – наконец сказала Лиля.

– Какой? – Галка не была уверена, что хочет знать, но все же спросила.

– Когда-то я привела сюда Пашку…

Кривая улыбка скользнула по ее лицу. В задумчивости Лиля ожесточенно теребила колечко в губе. Со стороны Города донесся требовательный вопль. Тот самый, который слышишь не ушами, а всем естеством. Одновременно по стволам и веткам деревьев, густо растущих вдоль дороги, поползла пышная кухта. Снежная кашица под ногами схватилась грязными кристаллами, а лужи, даже самые глубокие, промерзли до дна. Послышался громкий треск – это ломался свежий лед. Загонщики отрезали путь назад.

– Так, нечего столбом стоять. Двинулись, – засуетилась Лиля. Вместе со словами изо рта ее вырывались клубы пара. Того и гляди на землю посыплются обледеневшие буквы.

Через несколько шагов Лиля поняла, что идет одна. Круто развернувшись, она обожгла недовольным взглядом бестолковую Галку… и прикусила язык, так и не дав сорваться язвительной реплике. Понурившись, Евсеева стояла посреди дороги, потерянная и несчастная. Руки у девчонки опустились в прямом и переносном смысле.

– Лиля, я не могу больше. Я за сегодня столько увидела и поняла, что у меня голова раскалывается. И ноги опухли. И есть хочется. Я сейчас упаду от голода.

Лиля могла жестко отчитать ее. Застыдить эту здоровенную нюню, привести в чувство. Или напугать. Тут даже особо стараться не нужно, Галку до сих пор потряхивало от одного только упоминания о морах. Или, напротив, развеселить, свести все неудачи и невзгоды к шутке. Отводив юных бродяжек семь долгих лет, Лиля знала массу отличных шуток и забавных случаев. Вот только ни один из них сейчас не вспоминался. Вместо этого лезла в голову старая сука Яга, чертова мудрая всезнайка!

– Пошли, Галчонок, – неожиданно мягко, не сказала даже – попросила Лиля. – Есть еще одно место… Там твой путь, надо было сразу догадаться.

– Точно? – Галка некрасиво хлюпнула носом.

– Зуб даю, – максимально серьезно кивнула Лиля.

В подтверждение своих слов она щелкнула ногтем по передним зубам. Евсеева по-детски утерла нос рукавом плаща и решительно пошагала за проводницей. Солнце почти скрылось за деревьями. Уставший за день воздух посерел и выдохся. На пути опускающегося сумрака начали вставать первые тусклые фонари. Девушки покидали границы Города и выходили на шоссе.

Юный бродяжка всегда приходит туда, куда надо. Даже если изначально он шел совсем в другое место. Ни один юный бродяжка не проведет всю жизнь в поиске. Потому что покинувший дом непременно отыщет свое место в одном из обитаемых миров. Ведь даже самый никчемный и никудышный человек не должен оставаться бродягой вечно…

Когда тонкая пленка инея поползла по асфальту, а трава на обочине стала хрустеть под ногами, Лиля перешла на бег. Непонятно как, на одной лишь силе воли, Галка побежала следом, отставая всего на несколько шагов. Иногда мимо проносились автомобили. Несколько раз девочкам сигналили. Все это было не важно. Моры шли по пятам, не показываясь на глаза, но и не таясь особо. Они перебрасывались голодными криками, как атакующая волчья стая. Хуже всего было то, что ответные вопли начали частенько прилетать из глубины леса, с обеих сторон дороги и даже… кажется, спереди тоже. Лиля и Галка, напрягая глаза, пялились в ночь, боясь пропустить, не заметить вовремя… И все же проморгали тот момент, когда кольцо загонщиков сомкнулось.