Юлия Лим - Лимб

– Дядя, у вас нет пары тысяч взаймы? – незнакомка кинулась на прохожего. Мужчина в шапке шарахнулся от нее и побежал. – А у вас, женщина, нет денег взаймы? У меня мотоцикл сломался. Надо его эвакуировать.

– У тебя, девочка, что, своей родни нет? Позвони им и попроси, – ответила женщина, поправляя шарф.

– Не-а, нет никого. Помогите сиротке!

Женщина хмыкнула и села в автобус.

– В этом городе хоть кто-нибудь кому-нибудь помогает?! – раскричалась девушка и кинула инструмент на землю, присев на корточки посреди улицы.

Костя перетащил рюкзак на грудь, достал из него кошелек и посчитал деньги. Три с половиной тысячи на уроки музыки и обеды.

« Самое важное – то, как ты себя чувствуешь », – вспомнил он слова Лукавого, вернул рюкзак на спину и подошел к девушке.

– Вам хватит этих денег? – Костя протянул ей все купюры.

От неожиданности незнакомка отпрянула, чуть не сев в лужу, но Костя успел подхватить ее под локоть. Девушка поднялась, хмуро глядя на него ярко-голубыми глазами. Ее верхняя губа чуть задралась, обнажая зубы.

«Она ведь не ударит меня?» – на мгновение Левицкому стало страшно.

– Не знаю. Наверное, – незнакомка взяла у него деньги, достала мобильник и набрала номер. – У меня сломался мотоцикл. Поможете довезти его до дома? Заплачу наличкой, – она посмотрела на Костю. – Парнишка, ты меня спас! Я с тобой обязательно расплачусь, как раз недавно начала работать. Только я там на полставки. Можно я тебе долг в течение двух месяцев отдам?

Костя неловко кивнул.

– Вот, забей свой номер. – Она протянула ему телефон. Он взял его и трясущимися пальцами набрал цифры, несколько раз спутав последовательность и перенабрав заново. – Отлично. Как тебя зовут?

– Ко… Константин, – кашлянул Левицкий.

– «Долгодатель Константин», записала. А я – Ярослава. – Она стрельнула в него взглядом. – Мне кажется или я тебя знаю?

– Я впервые вас вижу, – покачал головой Костя. После он осознал, что уже видел ее мчавшейся на мотоцикле без шлема среди машин. Сердце забилось сильнее от этой маленькой тайны.

– Давай на «ты», мне же не девяносто, – фыркнула Ярослава. – Добавь его.

– Что?

– Я кинула дозвон, добавь мой номер. Позвоню, когда смогу вернуть деньги.

Костя собирался сказать ей, что она может просто перевести их на карту, но прикусил язык. Ему хотелось увидеть ее вновь.

– Так, ла-а-адно. – Ярослава вглядывалась вдаль. – Можешь идти, эвакуатор все равно приедет нескоро.

Костя присмотрелся к ней: пуговицы на пальто расстегнуты, нос покраснел, как спелое яблоко. Ее шею обдувал вечерний ветер. Костя расстегнул ворот своей куртки, достал из-под него шарф и осторожно накинул Ярославе на плечи.

– Эй, ты чего? – Она повернулась. Костя сосредоточенно укутывал ее.

– У тебя шея открыта, простудишься, – пояснил он.

– А как же ты?

– У меня куртка теплая, да и идти недолго.

– Спасибо…

Они стояли в неловком молчании: Ярослава посматривала на дорогу, а Костя – на Ярославу. Он долго набирался смелости спросить, была ли это она тогда на мотоцикле, но едва Левицкий открыл рот, она выкрикнула:

– О, эвакуатор! – И подбежала к дороге, размахивая руками.

Когда работники подошли к мотоциклу, она забыла про существование Кости. Он застегнул воротник куртки и пошел домой. Грядущий скандал пугал его уже не так сильно.

За доплату эвакуатор доставил мотоцикл к дому. Язва поблагодарила работников сервиса за проделанную работу, помахала на прощание. Они с Олесей жили на первом этаже, поэтому она потащила мотоцикл в квартиру. Ей помог сосед, удачно вышедший покурить.

– Что-то случилось? Тебя долго не было, – забеспокоилась мачеха.

– Не твоего ума дело. – Язва закатила железного коня в свою комнату и заперлась. Вышла оттуда через полчаса, мышкой пробежала мимо родительской спальни в кухню. Сделала себе бутерброды и налила чаю.

Олеся подловила ее.

– Тебе нужны деньги на мотоцикл? – спросила мачеха.

– От тебя мне ничего не нужно.

– А карманные деньги?

Язва не ответила, стараясь быстрее съесть бутерброд.

– Поговори со мной, доченька…

– Если ты не заткнешься, я уйду в свою комнату и больше не выйду оттуда, – пригрозила Язва.

Олеся вздохнула и села за стол, наблюдая, как ест падчерица. Управившись с бутербродами, Язва оставила грязную посуду и ушла из кухни. Она пакостила мачехе, чтобы та занималась чем угодно, лишь бы не лезла к ней.

Заперевшись на защелку, Язва разлеглась на кровати. Она вспомнила про парня, что дал ей денег. Посчитала в уме и поняла, что у нее осталось чуть меньше тысячи занятых денег.

«Тем лучше, быстрее долг верну. – Ярослава закрыла глаза. – Это же тот затюканный парень из поликлиники… – вспомнив лицо Кости, она рассмеялась. – Интересно, почему его мать такая стерва?»

Язва мечтала о дне, когда ей исполнится восемнадцать и она сможет прогнать эту женщину из своей квартиры. Отец не прописывал Олесю, поэтому она жила здесь только в качестве опекуна, о чем ей не раз напоминала Язва.

На то, что ее вещи всегда были постираны, посуда помыта, а квартира сияла чистотой, Ярослава не обращала внимания. Без отца в доме порядок для нее ничего не значил.

Язва сбежала с последних двух уроков, чтобы вовремя добраться до кафе. Она решила получить аттестат с тройками – все равно для поступления в университет важны только результаты ЕГЭ. К тому же она отработала несколько смен, почти запомнила меню и теперь приучала себя улыбаться каждому гостю независимо от настроения.

– Фух, я не опоздала, – она влетела в раздевалку, переоделась в форму, собрала волосы в аккуратный пучок.

Мама делала ей прическу, когда Язва ходила на танцы. Ей туго стягивали волосы, засовывали в них много-много шпилек, поверх надевали сетку-«кубышку» и закрепляли резинкой с блестками. У нее хранилась коробка с разноцветными украшениями из детства, напоминающими о тех счастливых временах.

Язва вышла в зал, прошла на место Тихой: та взяла отгул на несколько дней. У первых гостей уже стояла Таня, сияющая улыбкой и хохочущая над любой шуткой. Постоянные гости окрестили ее «солнцем “Лаймы”». Таня легко заводила разговор с любыми людьми, не возражала, если кто-то приставал к ней, и из-за этого получала самые большие чаевые.

– Блин, что за ерунда тут написана? – Язва вздрогнула, услышав мужской голос. За стойкой у эспрессо-машины стоял незнакомец.

– Ты кто? – ее голос прозвучал слишком громко и звонко. К счастью, никто из гостей не услышал Язву. Парень взглянул на нее темно-карими глазами.

– Я Лукавый. А, ну бариста я. Ты, наверное, об этом спрашивала? – Он улыбнулся, опустил взгляд на мобильник и нахмурился, пробормотав что-то под нос.