Мелинда Солсбери - Что скрывает прилив [litres]

Я его ненавижу. Ненавижу так сильно, что начинаю задыхаться. От презрения к нему в моей груди не остается места для воздуха. И в то же время я не хочу смотреть на то, как моя мать вырвет ему глотку.

– Мам, – зову я.

Она поворачивается. Ее лицо застыло в оскале, и теперь она совсем меня не помнит.

Но я должна попробовать.

– Не надо. – Я делаю шаг вперед и вытаскиваю пистолет.

Джайлз стонет, потому что мама сдавливает его горло, ее губы растягиваются, а рот невероятно широко распахивается.

– Я люблю тебя, – рыдает он.

Только вот ей плевать на любовь. Она больше не знает, что это такое, а ему этого никогда не понять. Все, что сейчас видит Джайлз, – это объект вожделения, который, как он считал, уже никогда не сможет заполучить. И который снова появился в поле зрения.

– Мы можем быть вместе, – сквозь кашель произносит он, а по клетчатым штанам расползается темное пятно. Несмотря на слова, он обмочился.

И хотя я его и ненавижу, возвожу курок и нацеливаю на нее револьвер.

Она отпускает Джайлза и разворачивается.

Тот плюхается на землю. Она подлетает ко мне и бьет с такой силой, что у меня перед глазами начинают плясать звезды.

Я роняю оружие и слышу, как оно ударяется о камни. Падая следом, я приземляюсь на ее одеяла. Чувствую запах гнили и, зажав рот, пытаюсь встать. Однако она наваливается на меня всем весом, сдавливает мне грудь, кладет одну холодную руку мне на лицо, затыкает рот и начинает поворачивать мою голову на бок. Второй пытается прижать мою руку к земле, пока я барахтаюсь под ней как рыба, не позволяя окончательно себя обездвижить.

Я не умру вот так. Я не умру под землей в куче тряпья от рук существа с лицом моей матери.

Чувствуя прилив сил, отбрасываю ее коленями. Она рычит словно животное, снова прижимает меня к земле, а с ее клыков капает слюна. Она пытается укусить меня.

Неожиданно ее взгляд становится пустым, и она падает на меня мертвым грузом.

Из-за ее плеча я вижу росчерк серебра.

И застывшее лицо Джайлза Стюарта. Его пальцы сжаты, в них он держит нож, который по самую рукоять воткнул в спину моей матери.

Я даю себе три секунды – три удара сердца, – чтобы прийти в себя, а потом сбрасываю ее. Она тут же начинает рассыпаться, тонкая кожа расслаивается и превращается в пыль. Я достаю нож из ее спины, и ее плоть разрушается. Проходит несколько секунд, и она исчезает. От моей матери остается лишь тонкий слой праха на земле.

Я смотрю на Стюарта, у него трясутся руки.

– Я не хотел… – говорит он и осекается. – Это была защита. Ты сказала, серебро… но оно предназначалось не для нее. Я любил ее.

И тут Джайлз начинает выть. Это чистейший животный вопль боли и потери. А также сигнал тревоги, благодаря которому остальные оланфуили узнают, что мы здесь. Я кладу нож в карман, отыскиваю среди одеял револьвер и хватаю фонарь.

В последний раз смотрю на Джайлза Стюарта: он стоит на коленях, подбирает прах моей матери и прижимает его к груди. Пепел сыплется меж его пальцев, пока он пытается удержать ее. Я бросаю его в темноте и бегу.

Оланфуили просыпаются в своих маленьких логовах, слышится рассерженное, разъяренное пощелкивание – они переговариваются друг с другом. Я как маяк с качающимся фонарем в руках бегу и пытаюсь вспомнить, где вход в тоннель. Я слишком напугана, чтобы остановиться. Мои ноги стучат по земле, пока я во весь опор несусь туда, откуда пришла.

Замечаю своего отца и спотыкаюсь, обескураженная новым приливом горя. Не желаю оставлять его здесь. Между нами все только начало налаживаться. Все было бы хорошо .

И тут передо мной возникает один из оланфуилей, старое существо с двумя рядами зубов, желающее впиться в мою плоть. Я стреляю и попадаю ему прямо в грудь.

Снова перехожу на бег и продолжаю стрелять, выпуская следующие три пули по стремительным белым целям, пытающимся подобраться ко мне.

Впереди я вижу свет и слышу крики, после стрельбы кажущиеся мне приглушенными. Маррен Росс протягивает мне навстречу руки и, схватив, толкает вперед, прямиком в тоннель. Теперь он бежит за мной, а я поворачиваюсь и швыряю фонарь через его плечо. Стекло разбивается, и пролившееся масло загорается. За языками пламени слышен крик оланфуиля . Мы продолжаем движение, потом падаем на колени и ползем. Огонь мерцает позади нас. В проходе расставлены бутылки, Рен просит меня быть осторожной. Впереди появляется долгожданный свет внешнего мира. Яркое белое пятно, зовущее нас домой. Мое сердце наполняется надеждой, что мы выберемся.

Я роняю одну из бутылок, и от вытекшего содержимого исходит запах алкоголя. Механически поворачиваюсь и наблюдаю, как бутылка катится по земле.

И вижу двух ползущих за нами оланфуилей , тянущихся к Рену.

– Вперед! – кричу я, достаю револьвер и уступаю другу дорогу. Оланфуиль хватает меня за лодыжку, и я перекатываюсь на спину.

Тонкие пальцы сжимают мою ногу, и оно начинает тащить меня внутрь. Я целюсь, закрываю глаза, чтобы не видеть вспышку, и стреляю. Не в оланфуиля , а в стоящую рядом с ним бутылку. Я промахиваюсь и, выругавшись, жму на спусковой крючок и стреляю снова.

Бутылка взрывается, и я кричу от острой, жгучей боли, сковавшей мою ногу. Чувствую запах горящих волос, но преобразую боль в движение и, перевернувшись, ползу к тянущемуся навстречу мне Рену.

Хватаю его за руку, и он вытаскивает меня на свет. Я падаю на землю и смотрю на открывшееся мне зрелище: Мэгги Уилсон и Мари, Диззи и Ви Кэмпбелл, Мак из таверны, Тэлботы из трактира, кузнец Йен Смит и, к моему большому удивлению, худая и бледная миссис Стюарт вместе с Корой, Рейдами и миссис Баллантайн. Собралась почти вся деревня. Они выстроились в линию друг за другом, засовывают в бутылки тряпки и передают их к месту, где дожидается своего часа Гэвин с факелом.

Как только мы с Реном оказываемся на безопасном расстоянии от пещеры, он зажигает первую бутылку и бросает ее в логово.

– Его отец… – говорю я Рену.

– Он знает. Кора сказала ему, что Джайлз пошел туда.

Я смотрю на Гэвина и вижу на его лице мрачную решительность. Он поджигает бутылки и беспощадно закидывает их в пещеру, двигаясь механически, прямо как жернова на лесопилке его отца.

Вход в пещеру начинает сиять оранжевым и красным. Тут вперед выбегает Коннор Андерсон с огромной банкой в руке. Порох.

– Все назад, – кричит Гэвин и берет банку. Толпа отступает.

Рен помогает мне встать на ноги, но моя икра отзывается сильнейшей болью. Я хромаю, и парень поддерживает меня за талию. Таким образом мы добираемся до скопления людей. Ко мне подходит Мэгги Уилсон и кладет руки на плечи. Рен передает меня в ее объятия. Женщина пахнет мукой, лавандой и чем-то еще не менее приятным.