Джаспер ДеВитт - Пациент

– Погоди… Но это же… Это же мой кабинет!

– А мне нужен твой письменный стол на несколько минут.

Доктор П., который словно разом сдулся, встал и двинулся к выходу. Однако по дороге, видно, ему что-то вдруг пришло в голову, поскольку он повернулся ко мне с видом, в котором одновременно читались и злость, и жалость.

– Тупой ты молокосос, – пробурчал он. – Я пытался защитить тебя! Ты показал себя здесь молодцом. Жутко не хочу этого признавать, но это так. Отвали в сторонку, пока еще не слишком…

– Выметайся, Брюс. Сию же секунду.

Бросив на меня последний обиженный взгляд, доктор П. выкатился из кабинета. Я остался один на один с доктором Г., которая обошла стол доктора П., уселась и бросила на меня взгляд, полный опасливого интереса. Потом глаза ее опустились на мой список дополнительных пациентов, и пока она его читала, рот ее кривился в мрачной усмешке.

Я только что сообразил, что так и не описал вам доктора Г. Судя по виденным мною датам в той истории болезни, ей должно было быть уже хорошо к шестидесяти, но выглядела она ни на день старше сорока – золотисто-каштановые волосы по плечи, пронзительные зеленые глаза и круглое, хотя и слегка изможденное лицо. А еще она была очень высокой – по крайней мере, выше меня в тех строгого вида туфлях на высоком каблуке, которые в тот день были на ней, – и худой как щепка, с телом, которое скорее могло принадлежать легкоатлету-олимпийцу, а не доктору медицины. Если б я был постарше, то наверняка нашел бы ее привлекательной, но в той ситуации ее ястребиный взор лишь наводил меня на мысли, насколько же я все-таки желторотый и неопытный. Это было так, будто тебя просвечивает рентгеновскими лучами некая суровая безжалостная машина.

Поизучав меня несколько секунд, доктор Г. заговорила опять.

– Наверное, это все-таки неизбежно… Ну давай, выкладывай. С чего это вдруг ты так стремишься заняться терапией неизлечимого пациента?

– Ну, – осторожно начал я, – вообще-то я не думаю, что он настолько уж неизлечим.

– С чего ты взял? Ты уже говорил с ним?

– Нет.

– А почему?

Я только рот разинул.

– В общем, я решил, что если попробую, то меня сразу же уволят, плюс еще все это, чем мне все грозили, если я не буду держаться подальше.

– Кто тебе грозил?

– Ну… Доктор П., как вы сами видели. А еще Несси.

– О! – произнесла доктор Г. – Ну что ж, даже если Несси О’С. частенько и брала на себя обязанности других сотрудников, то могу тебя заверить: вопросы увольнения не находились в пределах ее компетенции. Ты мог просто взять ключ и навестить Джо в любой удобный для тебя момент.

Я удивленно заморгал.

– Вы хотите сказать, что тут нет какого-то особого порядка?

– О, что касается лечения , то еще как есть! – ответила доктор Г. – Но чтобы просто войти в его палату… Нет. По-моему, обычного сочетания страха перед Брюсом, страха перед Несси и страхов, вызванных историями про Джо, всегда было вполне достаточно, чтобы люди держались от него подальше. Те же, кто все-таки заходил туда, редко оставались там дольше нескольких минут без особой нужды, а те, у кого была такая нужда… Ну что ж, ты ведь сам видел, что случилось с Несси.

– Угу, – отозвался я. – Видел.

Она с любопытством склонила голову.

– И это тебя не убедило? Ты не боишься, что кончишь таким же манером?

– Нет, – твердо сказал я. – Если что, то после того, что с ней случилось, это стало для меня по-настоящему личным делом.

– Вижу, – заметила доктор Г. – Ну что ж, тогда следующий вопрос. Итак, с Джо ты не говорил. А ты видел его историю болезни?

– Нет, – столь же решительно отозвался я, но все же что-то в моем поведении явно выдало ложь – судя по тому, как она на меня посмотрела.

– У меня есть более важные дела, чем слушать вранье молодых начинающих медиков! Попробуй на сей раз сказать правду, иначе наше совещание закончено.

Нервно сглотнув слюну, я выдавил:

– Ладно. Да, видел.

– Так-то лучше. Так что, если ты читал историю болезни и все еще хочешь поработать с ним, у тебя в голове уже должен иметься какой-то диагноз. Не затруднишься ли ознакомить меня с тем, что все мы, остальные, целых тридцать лет искали, да так и не нашли?

Это была ловушка.

– Не думаю, что вы что-то упустили, – осторожно проговорил я. – Но в истории говорится, что в последний раз он получал хоть какое-то лечение лишь в конце семидесятых. ДСР с тех пор не пересматривали, как вам наверняка известно.

– Хватит обращаться со мной как с несмышленышем, давай переходи к делу.

Упс!

– По-моему, ваш самый первый диагноз был верным, и мы можем иметь дело всего лишь с какой-то очень и очень сложной формой социопатии. Куда более сложной, чем была известна тогда, в семидесятых. Явно присутствует также садистическое расстройство личности, плюс у него может быть еще и какого-то рода физиологическая особенность вроде прогерии [20] Прогерия – синдром ускоренного старения, один из редчайших генетических дефектов. Классифицируют детскую прогерию (синдром Гетчинсона (Хатчинсона) – Гилфорда) и прогерию взрослых (синдром Вернера). , из-за которой он казался в детстве более взрослым. Самое странное – это его способность вызывать бредовые видения у окружающих; это явление крайне редкое, но тоже вполне возможное. Между прочим, вам наверняка хотелось бы протестировать его на предмет какого-либо расстройства, позволяющего ему зеркально воспроизводить человеческие эмо…

Она подняла руку, останавливая меня.

– Ответ неверный. Я не виню тебя в том, что хочешь попробовать, но ты все равно ошибаешься. А если честно, ты все равно не смог бы найти правильный ответ. Ты не видел историю болезни.

Я вопросительно поднял брови.

– Разве вы сами буквально только что не пытались меня убедить, что видел?

– То, что ты видел, – это не полная версия. Я не такая дура. Я в курсе, что раз в несколько лет кто-то пытается всеми правдами и неправдами посмотреть, что там отражено. Так что вместо того, чтобы просто изъять историю из архива, я оставила там неполный комплект документов, зная, что и этого будет достаточно, чтобы отпугнуть любого, кто заполучит его просто из любопытства. Ты увидел там только то, что хотела я. И не больше.

Я глупо заморгал.

– И намного там больше?

– Остальные документы носят несколько более прикладной и узкоспециальный характер, чем те, с которыми ты ознакомился. А потом, естественно, там есть еще две аудиокассеты. Благодаря которым, раз уж об этом зашла речь, я и поняла, что ты мне врешь. Поскольку всякий раз, когда кто-нибудь запрашивает эти каталожные номера, служащие архива никогда не забывают поставить меня в известность. Они не в курсе, зачем это делается, но я не сомневаюсь, что ты и сам уже догадался.