Йон Линдквист - Движение. Место второе

Люди и их мелькающая как в калейдоскопе непостижимость на фоне безмолвного города. Я шел, держа руки в просторный карманах пальто, смотрел на людей и не старался понять, что у них на уме и почему.

Я монстр. Мне не нужно понимать.

Я шел, я был монстром и одновременно таким же, как все, и именно в этот момент это было самое подходящее чувство. Мой зуд лежал и выжидал, но я ему не поддавался. Поужинал в ресторане «Пицца Хат» на улице Кларабергсвэген. Совершенно обычный день как прелюдия к совершенно необычному вечеру. Я завершил его кражей налобного фонарика в спортивном отделе универмага «Оленс».

Когда Томас постучал в мою дверь без нескольких минут девять, я уже был одет. Бежевое новое пальто не подходило для темных делишек, но старое я выбросил, поэтому натянул на себя два свитера: верхний был зеленым как мох, и у меня была шапка того же цвета.

Первым, что сказал Томас, когда зашел и увидел меня, естественно, было:

– Привет, жаба парагвайская.

– Заткнись.

– Что ты сказал?

– Сказал, заткнись.

Томас посмотрел в пол, как будто взвешивая, следует ли ему меня послушаться или сказать что-нибудь покруче. Вместо этого он шагнул вперед и так сильно толкнул меня обеими руками в грудь, что я опрокинулся назад и упал на розовый куст. В спину через свитер впились засохшие шипы, и от боли у меня выступили слезы.

Куст опрокинулся, и пара веток прицепилась к спине там, где я лежал на полу.

– Мы такой тон не применяем, – сказал Томас. – Мы так не разговариваем. Понял?

– Это ведь ты…

– Нет, это не я. Это ты не понимаешь. И думаешь, что ты что-то из себя представляешь. Мы можем на этом сойтись?

Я засунул правую руку под спину, чтобы вытащить шипы из петель свитера, и отрезал:

– Нет.

– Что нет?

Я поцарапал ладонь и, возможно, порвал несколько петель, но освободился, поднялся и повторил:

– Нет, мы не можем сойтись на том, что тебе можно говорить мне все, что хочешь, а мне даже нельзя ответить. Мы на этом никогда не сойдемся.

Томас смотрел на меня через полузакрытые веки, и я напрягся, приготовившись к следующей атаке или летящему в меня кулаку. Я знал, что противопоставить этому мне нечего, но, может быть, в этот раз надо было хотя бы попытаться удержаться на ногах. Как будто ничего не произошло, Томас засунул руки в задние карманы джинсов, махнул головой в сторону мертвого розового куста и сказал:

– Ты еще и садовод-любитель.

Это было довольно смешно, и я фыркнул. Томас покачал головой и спросил:

– О'кей, мы готовы? Идем?

– Конечно.

Томас покопался в кармане куртки и достал толстый конверт, который бросил на стол. Я сделал вид, что мне не интересен конверт, и это было не трудно, потому что мне на самом деле было практически все равно. Мы пошли.

Дом, в который мы должны были попасть, тоже был на острове Лидингё, около Таллудена, на четыре станции дальше, чем в первый раз. Я получил свою рацию, и мы пошли в лес, где широкие кроны деревьев закрывали звездное ночное небо, так что было черным-черно.

Мы зажгли фонарики, и я понял, что Томас хочет сказать что-то унизительное про мой налобный фонарик, но он не стал этого делать, и я счел это победой.

Через пять минут похода по глубокому снегу мы подошли к стене.

Томас наверняка произвел рекогносцировку заранее, или это место было ему тоже знакомо, потому что он немедленно подошел к сосне, которая росла вплотную к стене, и забрался по ней. Я полез за ним, и мы сели на верхней части стены и осветили фонариками дом, который был еще элегантнее, чем предыдущий.

– О'кей, – сказал Томас. – Здесь больше наугад. Это место я так хорошо не знаю.

– Не друзья детства?

Вопрос содержал в себе иронию. Дом выглядел как особняк из категории «за двадцать миллионов» с большим крытым бассейном. Раньше я даже никогда не приближался к подобному месту. То ли Томас не понял иронии, то ли ее проигнорировал, потому что сказал:

– Бывал здесь пару раз. Но это было давно.

Мы перевалились через стену и спрыгнули с высоты двух метров, перекатившись по снегу. Томас пошел вдоль края бассейна, а я занялся поисками приставной лестницы, чтобы мы смогли выбраться обратно. Рядом с домом стоял гараж, в него могла бы поместиться пара тракторов. К гаражу была прислонена лопата для снега, а на стене сверху висела лестница. Вдоль улицы было темно, и свет горел только в нескольких домах. Видно, все были на Гавайях.

Не без труда мне удалось оторвать лестницу, которая примерзла к креплениям, и я понес ее на плече к дому, где стоял Томас и ковырялся с замком стеклянный: дверей веранды. Я отставил от себя лестницу, прислонился к ней и стал ждать.

Томас тихо сыпал ругательствами, пока орудовал отверткой и пытался найти опору и отогнуть замок, но безуспешно. Мне показалось, что он не такой уж умелый и весь его опыт сводится только к предыдущему дому. Через пару минут он в ярости засунул отвертку в карман, повернулся ко мне и покачал головой. Я кивнул, взялся за лестницу, повернул ее вниз, как копье,—

Монстр действует – и сделал пару быстрых шагов навстречу Томасу. Когда он понял, что я собираюсь делать, он полувскрикнул-полупрошептал:

– Нет, какого чё…

Но даже если бы я очень хотел, я бы уже не смог остановить движение вперед. Конец лестницы вошел в дверь террасы, которая разбилась на тысячу осколков. Звук прозвучал в тишине так громко, что казалось, будто что-то взорвалось в голове. Затем все снова замерло.

– Не благодарите, – сказал я.

Томас посмотрел на меня со смешанным чувством злобы, недоверия и… не было ли у него во взгляде также капельки страха?

– Черт, – буркнул он. – Представь, что у них была бы сигнализация.

– Похоже, ее нет, – сказал я.

Мы прислушались. Ничего не было слышно, но что я знал о том, как работает сигнализация? Может быть, сигнал поступал прямо в охранную фирму. Несмотря ни на что, мой поступок казался мне кристально ясным, и я бы с удовольствием еще что-нибудь разрушил. Поэтому я сказал:

– Могу зайти внутрь.

Как будто поняв мое намерение, Томас поднял руку и показал, что надо остановиться. Сказал:

– Стой здесь на стрёме, дурак проклятый.

После этого он откинул осколки от двери ногой и зашел внутрь. Я подумал, не пойти ли мне за ним, но вместо этого, следуя по нашим же следам, пошел к стене и прислонил к ней лестницу. Затем пошел к гаражу, прислонился к его углу и наблюдал за въездом, где одинокий фонарь освещал запертые железные ворота. Я видел, что внутри дома по стенам мелькает свет от фонаря Томаса.

Я ни о чем не думал. Руки чесались.

Через несколько минут по улице начал приближаться автомобиль, но, насколько я мог видеть, это была не охрана. Может быть, просто сосед, который услышал звук разбитого стекла или увидел свет фонарика Томаса. Автомобиль остановился у ворот, и передняя дверца открылась. Я вытащил рацию и сказал: