Стивен Кинг - Будет кровь

Поэтому она продолжает:

— Нашему чужаку требовалось время, чтобы трансформироваться. Был период спячки, недели или месяцы, пока он изменялся, из одной личности становился другой. Одно лицо сменялось другим на протяжении многих лет, может, даже столетий. А этот парень… Если то, о чем я думаю, правда, он может изменяться гораздо быстрее, и мне трудно в это поверить. Прямо-таки ирония судьбы. Помнишь, что я сказала тебе ночью, перед тем, как мы отправились за нашим подозреваемым? Что ты должен забыть о концепции реальности, которой придерживался всю жизнь. Другие могут не верить, а ты должен. Я сказала, что мы, возможно, умрем, если ты не поверишь, и тем самым позволим чужаку двигаться дальше, в обличьях других людей, чтобы потом на них возложили вину за смерть все новых детей.

Она качает головой, даже смеется.

— Я говорила как один из тех религиозных проповедников, которые призывают неверующих прийти к Христу, да? Только сейчас именно я пытаюсь не верить. Пытаюсь сказать себе, что это все паранойяльная Холли Гибни, шарахающаяся от тени, какой я была до того, как появился Билл Ходжес и научил меня быть смелой.

Холли глубоко вдыхает.

— Человека, который меня тревожит, зовут Чарлз Ондовски, хотя обычно его называют Чет. Он — телевизионный репортер, специализируется на трех китах: преступности, обществе и обмане потребителей. Он освещает общественные дела, такие как церемонии закладки фундамента или самую большую в мире гаражную распродажу, и освещает обман потребителей — у него даже есть своя рубрика в ночных новостях, «Чет начеку», — но в основном он занимается преступлениями и бедствиями. Выезжает туда, где трагедия, смерть, боль. И если это не напомнит тебе чужака, который убил того мальчика во Флинт-Сити и двух девочек в Огайо, я буду очень удивлена. Да что там, шокирована.

Она ставит запись на паузу, делает большой глоток имбирного эля — в горле сухо, как в пустыне, — и удовлетворенно рыгает, вызывая у себя смех. Настроение чуть улучшается, Холли вновь включает запись и надиктовывает отчет о проделанной работе, точно так же, как в любом рутинном деле, поиске потерявшейся собаки или выведении на чистую воду продавца автомобилей, подворовывающего шестьсот долларов здесь, восемьсот — там. Процесс идет ей на пользу. Все равно что дезинфицировать рану, которая только начала воспаляться.

Проснувшись утром, Холли чувствует, что готова к работе, а еще готова выбросить из головы и самого Чета Ондовски, и свои паранойяльные подозрения по его части. Кто это сказал, Фрейд или Дороти Паркер, что иногда сигара — это просто сигара? Кто бы ни сказал, иногда темное пятнышко у рта репортера — всего лишь волосы или грязь, которая выглядит как волосы. Именно это и скажет ей Ральф, если когда-нибудь услышит ее аудиоотчет, но почти наверняка не услышит. Хотя свою задачу он выполнил: выговорившись, Холли прочистила мозги. В какой-то степени аудиоотчет сработал как психотерапевтические сессии с Элли. Потому что если Ондовски каким-то образом трансформировался в Джорджа-террориста, а потом вновь в самого себя, зачем ему оставлять клок усов Джорджа? Идея нелепая.

Или взять зеленый «субару». Да, он принадлежит Чету Ондовски, она в этом уверена. Она исходила из того, что он и его оператор (его зовут Фред Финкель, фамилию она нашла сразу, помощь Джерома не понадобилась) приехали вместе, в новостном фургоне телестанции, но это было предположение, не факт, а Холли уверена, что дорога в ад вымощена ошибочными предположениями.

Теперь, когда разум спокоен, она видит, что решение Ондовски ездить на собственном автомобиле вполне логично и не должно вызывать подозрений. Он — репортер-звезда на большой телестанции. Он, в конце концов, Чет-Начеку, так что может прибыть на съемку чуть позже, чем рабочие лошадки вроде оператора, и перекусить в любимом ресторане, пока верный Фред снимает в Эдене материал для оформления сюжета (будучи фанатом кино, Холли знает, что это называется би-роллом), а также, если у Фреда есть желание подняться выше в новостной иерархии, берет предварительные интервью у людей, с которыми Ондовски должен поговорить, готовя репортаж о самой большой в мире гаражной распродаже для шестичасового выпуска новостей.

Да только Ондовски слышит экстренный выпуск — может, у него включена полицейская волна — и, узнав о взрыве, спешит на место трагедии. Точно так же поступает и Фред Финкель, сидящий за рулем фургона. Ондовски паркуется рядом с этой нелепой сосновой шишкой, и оттуда они с Финкелем ведут репортаж. Все объяснимо, ничего сверхъестественного нет и в помине. Подумать о таком может лишь частный детектив, находящийся в сотнях миль от места события и, так уж вышло, страдающий синдромом синего «форда».

Voilà.

Холли проводит отличный день в офисе. Рэттнера, этого матерого рецидивиста, Джером нашел в баре с удивительным (во всяком случае, для Холли) названием «Пивная Эдмунда Фицджеральда» [22] «Эдмунд Фицджеральд» — название огромного сухогруза, перевозившего руду по Великим озерам, построенного в 1959 г. и затонувшего в 1975 г. , после чего Пит Хантли доставил его в тюрьму округа. Сейчас Пит поехал в автомобильный салон Туми, чтобы разобраться с Ричардом Эллисом.

Барбара Робинсон, сестра Джерома, заглядывает в офис и говорит Холли (весьма довольная собой), что ее отпустили с занятий во второй половине дня, потому что она пишет доклад «Частные детективы: правда против вымысла». Она задает Холли несколько вопросов, записывая ответы на свой мобильник, потом помогает ей с файлами. В три часа они усаживаются поудобнее, чтобы посмотреть «Джона Лоу».

— Обожаю этого парня. Он такой клевый, — говорит Барбара, когда судья Лоу быстрым шагом направляется к своей скамье.

— Пит с тобой не согласится, — замечает Холли.

— Да, потому что Пит — белый.

Холли поворачивается к Барбаре, ее глаза широко раскрываются.

— Я тоже белая.

Барбара смеется.

— Есть белые и настоящие белые. Как мистер Хантли.

Они смеются, потом смотрят, как судья Лоу разбирается с грабителем, который заявляет, что не делал ничего противозаконного, а всего лишь пал жертвой расовых стереотипов. Холли и Барбара обмениваются телепатическим взглядом — да ну! — и вновь смеются.

Очень хороший день, и о Чете Ондовски Холли не вспоминает до шести вечера. Ее телефон звонит, когда она собирается посмотреть «Зверинец». Звонок этот, от доктора Карла Мортона, все меняет. Закончив разговор, Холли звонит сама. Часом позже звонят ей. По ходу каждого звонка она делает записи.

Наутро она уже летит в Портленд, штат Мэн.