Кира Измайлова - Избушка [СИ]

Егор вернулся на свой берег ручья, прошел краем просыпающейся деревни и зашагал по полевой дороге. Солнце уже с утра грело в полную силу, так что скоро ему стало жарко, он беспрестанно вытирал пот.

Рожь по обеим сторонам дороги стояла густая, высокая, в росе. А может, не рожь, а пшеница или там ячмень — он не разбирался. Желанный березняк был уже виден, еще несколько минут — и Егор вступит под шумящие кроны…

Березняк оказался не слишком большим, на опушке отчетливо вытоптанным. В отличие от соснового бора здесь было много подлеска, а еще высокая трава, в которой было не так легко разыскивать грибы. За час Егор набрал примерно десятка два подберезовиков, да и то по большей части или старых, квелых, раскисших, на которых не поднялась рука даже у неприхотливых городских грибников, или крошечных, едва выставивших шляпку из лесной подстилки. Видно, здесь выгребали все подчистую.

Сперва березняк Егору понравился — здесь было свежо, зелено, светло, но уже через час он начал оглядываться через плечо. Ему все казалось, что за ним наблюдают, стоят за спиной, а он как на ладони. То ли дело в бору, где со всех сторон окружают и прячут надежные толстые сосновые стволы, а не легкомысленные светлокожие березы в насквозь просматриваемом лесу. Он походил по опушкам, но добавил к своей добыче еще с пяток трухлявых сыроежек. И решил возвращаться.

«Зато домой приду рано, — убеждал он себя, — а не как обычно. Дома поделаю что-нибудь, что там Наташка говорила?»

Домой он и правда заявился до обеда. Наскоро пожарил грибы, сходил в магазин, поел и завалился на диван с каким-то журналом о пришельцах. Некоторое время он читал, наслаждаясь сытостью и покоем, потом вдруг его окатила волна жара, вслед за которой в животе что-то резко дернуло, Егор покрылся потом и уронил журнал. Он поднялся с дивана и на заплетающихся ногах кинулся из дома, но не успел добежать до будки туалета: его стошнило, буквально вывернуло наизнанку. Чуть отдышавшись, он, едва передвигая ноги от внезапно накатившей слабости, все-таки двинулся в сортир.

Промаялся он до вечера. Его полоскало, и то и дело организм настоятельно призывал в будочку. Егор в перерыве выпил несколько таблеток активированного угля, оставленного в аптечке заботливой Наташкой, но они его не спасли. К вечеру, окончательно вымотавшись, он лежал пластом, чувствуя, как накатывают приливы тошноты, но уже слабее.

Он был настолько измучен, что и думать связно не мог, но все же думал. Егора очень занимал один вопрос: что он такого съел, чтобы так отравиться? Ясно, что траванулся он грибами, но как? Грибником он был опытным, да и грибы, набранные в березняке, не вызвали никаких затруднений в определении: это были подберезовики и пара затесавшихся меж ними сыроежек. Вовсе уж старых грибов он не брал, ядовитых тоже, за что ж ему такое? Так ничего и не придумав, он уснул.

Егору вновь снилась заветная полянка. Она была вся усыпана грибами, которые росли клумбами, грядками, кучами, но только не так, как положено расти грибам. За ними не было видно травы. И все крепкие, задорные, маслята и белые… А он стоял в этих грибах по колено и с ужасом понимал, что всего не унесет, да что там, он и половины унести не сможет! А бросить все это богатство, развернуться и уйти — жалко до слез…

Наутро он проснулся слабым, но голодным — это означало, что организм пришел в себя. Однако съесть Егор ничего не смог: при взгляде на яйца, на кусок ветчины к горлу снова подкатила тошнота. Безумно хотелось грибов, он был просто уверен, что они-то утолят его голод, причем безо всяких последствий. Егор быстро вышмыгнул за дверь и торопливо пошел по знакомой дороге.

Ему сделалось хорошо и спокойно, будто он шел домой после долгого пребывания в местах чужих и враждебных.

Вопреки его ожиданиям, спровоцированным сном, поляна не заросла до колен грибами, хотя он с первого взгляда приметил сразу несколько семейств маслят.

«Странно, — думал Егор, в то время как ноги сами несли его к маслятам, — неужели со вчерашнего дня сюда никто не заходил? Или грибы выросли только сегодня?» Руки меж тем доставали из кармана нож и бережно срезали толстенькие ножки, а глаза высматривали еще… Не успел он помниться, как треть корзины была набрана. Егор срезал особо красивый масленок, как с картинки, и аж залюбовался его ровной коричневой шляпкой с бледно-желтой изнанкой, толстой ножкой с оборванной матовой юбочкой и не выдержал: отрезал кусок шляпки и отправил в рот. Он слышал, что некоторые грибы едят сырыми, но сам никогда не испытывал такого желания, а тут поди ж ты!

Он съел его весь. Было немного непривычно, но вкусно, главное, утоляло пустоту в желудке. Следом за масленком отправился белый, с каплями росы на замшевой шляпке. Егор не успел опомниться, как съел штук пять отборных грибов, и только тогда смог оторваться от еды.

И увидел на поляне следы. Здесь несомненно кто-то бродил, бессистемно наматывая круги. Он подошел ближе, рассматривая странные следы — чересчур большие и разлапые для человека, трехпалые и с противопоставленным пальцем. Местами они подавили грибы — там, где прошлись по семейным гнездам, и в груди Егора поднялся гнев.

Кто посмел топтать грибы, разрушить гармонию! Он проследил взглядом линию испорченных грибов и примятой травы и уперся взглядом в избушку. В первое мгновение ему показалось, что кто-то забрался внутрь, прежде зверски раздавив маслята, но тут же до Егора дошло, что следы мало походили на человеческие. Ну разве что кто-то шатался тут в ластах не по размеру.

Он подошел ближе.

— Ты что, — спросил он почему-то шепотом, — меня искать ходила?

Избушка ничего не ответила, да Егор этого и не ждал. Он подтянулся, запрыгнул в черный проем двери и, как в последнее свое пребывание здесь, уселся на пороге. Ему было хорошо и спокойно. Подумав, он подтянул к себе корзину, выбрал гриб посимпатичнее и съел его целиком, даже не выплюнув прилипшую к шляпке травинку.

Он посидел еще, потом его разморило, и он откинулся на спину, прямо на темные, грязные доски пола.

Проснулся Егор от того, что ему стало холодно. Он попытался повернуться набок и натянуть на себя одеяло, но не обнаружил его, а когда он, не открывая глаз, пошарил рукой, она задела за что-то, откатившееся с деревянным стуком. Он приоткрыл глаза и с недоумением уставился в полумрак. Засыпал-то он дома, а это что, где?.. Он приподнялся и снова задел рукой тот предмет, который разбудил его, покатившись. Это была большая голая кость, стародавняя, вся пожелтевшая. Егор мгновение смотрел на нее, потом что было сил зашвырнул в темноту избушки.

Судя по тому, что в лесу было темновато, спал он долго. Егор, с трудом заставляя двигаться одеревеневшее тело, потянулся, размял руки, потом решил, что пора бы домой. Он спрыгнул вниз и взял корзину, наполненную почему-то только наполовину. Надо же, как он устал отчего-то, даже грибов не собрал нормально! Егор прошелся по поляне еще, да ему и не пришлось идти далеко, прямо под ногами росли свежие молодые грибы.