Шон Хэмилл - Космология монстров [litres]

– Ну, тогда скажи, – сказала она, крепче сжав его руку, – как строительство «Дома с привидениями» может что-то изменить?

– Пока не знаю, – ответил он. – Но я чувствую, что это важно. Как будто если я его построю, то пойму, что надо делать дальше.

Она повернула его лицо к себе.

– Тогда заключим сделку. Ты хочешь быть легкомысленным и строить то, что тебе нравится. Тогда мне нужно кое-что взамен.

– Что именно?

– Я тоже не очень счастлива, – призналась она. Затем глубоко вздохнула и высказала то, что ее мучило с того разговора с Джанет Рэнсом: – Я хочу получить диплом. Но я не смогу этого сделать, если у нас будут проблемы с деньгами. А это значит, у тебя должна быть работа, Гарри, даже если ты ее ненавидишь. В общем, договор такой: ты сможешь построить эту штуку, если тебе так хочется, но взамен продолжишь надевать галстук и бороться с пробками, пока я не закончу учебу и не найду работу. Ты сможешь сделать это для меня?

Что-то промелькнуло на его лице, но в тусклом свете было трудно понять, что именно.

– Думаю, да, – ответил он, и она вдруг поняла, почему его лицо, когда он лунатил, показалось ей таким знакомым.

На нем было точно такое же выражение, какое Маргарет увидела в тот вечер в «Доме страха», когда появилось существо в красном плаще. Глаза Гарри в тот момент были абсолютно пусты.

Она позволила Гарри позвать девочек и сообщить им новость в гостиной, пока разогревала для него на кухне мясной рулет.

– Ты собираешься строить целый дом? – спросила Юнис.

– Не «целый дом», тупица, – ответила Сидни. – Что-то похожее на твой батут на дне рождения.

– Сидни, перестань обзывать сестру! – потребовала Маргарет.

– Она выразилась грубо, но поняла верно, – объяснил Гарри Юнис. – Это только название. Я построю эту штуку в гараже, а потом мы все вместе установим ее во дворике.

– Значит, это будет, скорее, дворик с привидениями, – рассудила Юнис.

– Формально, да, – согласился Гарри. – Но если сделаем все правильно, люди и не поймут, что это обычный дворик. Они будут думать, что на самом деле видят монстров и призраков.

– А зачем нам пугать людей? – не поняла Юнис.

– Потому что пугаться – это иногда весело, – ответил Гарри. – И я уверен, что у нас получится. Я сам займусь проектированием и строительством, но вы можете придумать свои комнаты, если хотите, и я их построю.

– То есть я могу придумать что угодно, и ты это построишь? – спросила Сидни.

– В пределах разумного, – ответил Гарри.

– Я умею шить костюмы, – сказала вдруг Маргарет, удивившись самой себе.

Она не собиралась в этом участвовать, но обнаружила, что борется с главной проблемой своей взрослой жизни: она никогда не хотела иметь детей. А вот Гарри – наоборот. Маргарет надеялась, что появление первого ребенка каким-то образом превратит ее в настоящую мать, то есть в женщину, светящуюся гордостью за свой выводок. Но, к сожалению, роды как Сидни, так и Юнис оставили ее равнодушной. Она честно выполняла свой долг – нянчилась, играла, пела, читала и кормила, но никогда не испытывала к своим детям такой же глубокой и страстной любви, какую она ощущала по отношению к Гарри. Мысль о том, что все родители чувствуют то же самое и что на самом деле требуются годы, чтобы полюбить своих детей, могла бы послужить ей утешением, но Гарри плакал от счастья при рождении каждой девочки и искренне радовался, когда видел их после работы. Казалось, он нисколько не возражал против их вторжения в его личное время и пространство, и Маргарет понимала, что дочери не могут не ощущать разницу между его сердцем и ее собственным. Из-за этого она постоянно чувствовала себя немного ущербной и стремилась хотя бы внешне демонстрировать любовь.

– Ты уверена? – спросил Гарри с легким удивлением и благодарностью.

– Конечно, – ответила Маргарет.

В итоге остаток вечера они провели за кухонным столом, рисуя на бумаге разнообразные чертежи.

Мой отец-инженер был одержимым коллекционером и скрупулезным хранителем всяческих записей, поэтому большинство из этих чертежей сохранилось. Я храню их в папке, спрятанной в ящике своего письменного стола вместе с рисунками сестер, иллюстрирующими их собственные идеи: например, комната, заполненная кукольными головами, или комната, в которой вас будет преследовать мумия, или, наконец, моя любимая – комната, выглядящая совершенно обычной, словно вы добрались до конца «Дома с привидениями», но в какой-то момент гаснет свет и бестелесные голоса начинают нашептывать ужасную правду. В записях Юнис она называется «Комната гадких секретов».

В конце вечера Гарри собрал разрозненные бумаги с идеями и разложил их на кухонном столе. Затем потер подбородок и нахмурился.

– Что ж, у нас набралась целая куча разных страшных вещей, – сказал он. – Предлагаю сделать так: выбрать одну большую страшную идею, а из нее пусть исходят все остальные маленькие страхи. Мне кажется, – проговорил он, постукивая ластиком по бумагам, – что лучше всего устроить кладбище. Можно сделать фальшивые надгробия и установить черную шипастую оградку перед домом, а в задней части двора мы построим склеп из множества комнат. Каждая из них станет чьей-то усыпальницей или могилой. Можно сделать египетскую гробницу с мумией или, например, что-то похожее на надземные мавзолеи Луизианы.

– А почему в Луизиане не закапывают людей в землю? – поинтересовалась Сидни.

– Потому что Луизиана – это сплошное болото, – пояснила Юнис. – Когда людей пытаются хоронить, их оттуда вымывает. Они не могут там улежать.

Удивленные Маргарет и Гарри одновременно посмотрели на Юнис. Девочку, казалось, обескуражило внезапное к ней внимание.

– Это правда? – спросила Сидни.

– Да, – ответил Гарри, не сводя глаз с Юнис. – Откуда ты об этом узнала?

Юнис бросила виноватый взгляд на книжный шкаф в гостиной, затем понуро уставилась в стол.

– Не помню.

Жизнь потекла своим чередом. По утрам Гарри уезжал на работу, а Маргарет готовила документы для поступления в Техасский университет в Вандергриффе. По вечерам Гарри превращал кучу досок в сборные стены, полы и потолки. Сидни составляла ему компанию в гараже, надев детские защитные очки и делая домашнее задание, пока он измерял и пилил.

Сидни начала ходить на уроки балета, и вскоре Джанет Рэнсом сказала, что у нее прирожденный талант. Всякий раз, когда Маргарет заставала Сидни за отработкой пяти балетных позиций перед зеркалом в ее комнате, она замечала выражение какой-то яростной сосредоточенности на ее лице, почти экстатическое возбуждение. Казалось, она стремилась довести упражнение до полного совершенства и немыслимого изящества. С точно таким же рвением за свой новый компьютер взялась Юнис. Вернувшись из школы, она тут же бежала в комнату, садилась перед коричневой громоздкой клавиатурой и не отходила от нее до тех пор, пока ее не отрывали принудительно. Гарри очень удачно выбрал подарки – Маргарет никогда бы не додумалась до этого сама. Было больно осознавать, что хотя он целые дни проводил вдали от дочерей, все же чувствовал их потребности и желания лучше, чем она.