Кристиан Винд - Нечто из Дарк Маунт [publisher: SelfPub с оптимизированной обложкой]

Но стоило мне толкнуть высокие деревянные створки дверей, отделяющие фойе от стройных рядов бархатных темно-красных кресел, и все мое смущение тут же растворилось в воздухе, пропахшем жареной кукурузой и свежими печатными листовками.

Проектор внутри уже был включен, и по огромному белому экрану гуляли мелкие черные помехи. Сцена освещалась ярко-оранжевым каскадом софитов, и благодаря этому я мог в деталях рассмотреть роскошное убранство кинозала.

Тяжелые, массивные кресла, явно оставшиеся здесь еще с прошлых десятилетий, были искусно вырезаны из цельного дерева, но вместо линялых тонких чехлов на них красовалась новая мягкая обивка в тон узких ковровых дорожек, убегающих по ступеням куда-то вниз. Я стоял на самом верху, у первого полукруга кресел, изучая глазами огромное помещение. И лишь спустя несколько минут я наконец решился ступить подошвами на широкий лестничный помост.

Страшно было представить, сколько денег пришлось потратить Миллеру, чтобы вернуть этому месту былой вид и презентабельность. Вряд ли подобное хобби могло быть по карману рядовому офицеру полиции, и я снова невольно задался давно тревожащим мой ум вопросом, пока неспешно двигал вниз, – по какой неясной причине центральный полицейский участок Вашингтона выплачивал Фрэнку такое огромное жалование?

– Нашел подходящие места? – внезапно раздавшийся из-за спины хрипловатый голос заставил меня вздрогнуть. – Фильм уже начинается.

– Фрэнк… – я обернулся и неловко почесал переносицу. – Можно спросить тебя… О чем-то личном?

Я не мог не заметить, как легкая улыбка тут же сползла с худого лица Миллера. Он хмуро посмотрел на меня, затем будто немного нерешительно кивнул и напрягся, как если бы ждал самого неприятного разговора. Это показалось мне несколько странным.

– Слушай, это не мое дело, я прекрасно понимаю это… Мне просто любопытно, мы ведь уже достаточно давно работаем вместе…

– Ну?

Детектив нетерпеливо буравил меня колючими серыми глазами. Я уже всерьез успел пожалеть о том, что решился набраться наглости и совать нос не в свое дело, но отступать было поздно.

Поэтому я шумно вздохнул и быстро произнес:

– Сколько тебе платят?

На лице Фрэнка сперва скользнуло недоумение, тут же сменившееся явным облегчением. А в следующее мгновение его губы растянулись в привычной усмешке.

– Черт, – выдохнул он, нервно взъерошив свои темные прямые волосы. – Я уж было решил, что ты собрался испоганить нам обоим это прекрасное утро, вытащив на свет какую-нибудь дрянь, о которой мне совсем не хотелось бы вспоминать.

– Ну, – я чувствовал себя сконфуженным. – Ты никогда не говорил о деньгах, вот я и решил…

– Ты никогда и не спрашивал, – перебил Миллер, растаптывая носком ботинка потухшую сигарету и тут же закуривая новую. – Я получаю пятьдесят тысяч долларов ежемесячно.

– Пят… пятьдесят? – выдохнул я, пытаясь сообразить, как вообще можно зарабатывать подобные суммы в полицейском участке. – Пятьдесят тысяч… Фрэнк, это же огромные деньги!

– Наверное, – он несколько растерянно посмотрел на меня. – А сколько платят тебе?

– Уж точно не столько, – смущенно хмыкнул я. – Я получаю жалование рядового вашингтонского детектива. Это семьсот баксов плюс премиальные в конце года.

– Негусто, – пробасил он, и вдруг нахмурился. – Можешь забрать мои деньги, если хочешь. Мне все равно не на что их тратить. Все, что мне нужно для счастливой жизни – это сигареты и чистые рубашки.

Я не смог сдержать улыбки, глядя в серьезное лицо напарника:

– Фрэнк, мне для счастья нужно еще меньше, чем тебе.

– Дай угадаю, – ухмыльнулся он. – Бесплатный стаканчик кофе?

– Точно.

За спиной Миллера уже бежали полосы титров, и фильм грозился начаться с минуты на минуту. Не сговариваясь, мы одновременно шагнули к ближайшему ряду кресел, ловко скользнули к центральным сидениям, темнеющим в основании полукруга, рухнули в их мягкую обивку и уставились в огромный экран.

Фрэнк тут же уложил ноги на спинку нижнего кресла, закинул руки за голову и откинулся назад, внимательно наблюдая за происходящим на тканевом полотне своими темно-свинцовыми радужками.

– С днем рождения, Миллер, – тихо произнес я, поворачивая голову обратно к экрану.

– Спасибо, Рид, – низко прозвучало сбоку, а через долю мгновения зал наполнился звуками начавшегося фильма.

Я сидел в полутемном пустом коридоре, обхватив трясущиеся колени холодными пальцами. Забившись как можно глубже в неуютное и жесткое кресло, я настороженно прислушивался одновременно и к собственному сердцебиению, и к тому, что происходило за наглухо закрытой дверью, белеющей впереди.

На моей аккуратно выглаженной рубашке все еще темнели пятна крови, но теперь они казались совсем не такими ярко-алыми, как прежде. Судорожно вдохнув спертый воздух, медленно плавающий по длинному холлу, я ощутил, как горло туго сдавливает ледяная клешня отчаяния.

– Все это выглядит крайне странно, – из узкой щели под дверью вырвался приглушенный мужской голос. – Просто чертовщина какая-то…

– Что ты хочешь этим сказать, офицер? – второй голос звучал более жестко, но в то же время спокойно и уверенно. – Не ходи вокруг да около, у меня сейчас каждая минута на счету.

Я сглотнул вязкий комок, настойчиво пульсирующий в горле, а затем постарался унять громкий стук сердца, мешающий отчетливо расслышать беседу полицейских, прячущихся в большом светлом кабинете за соседними стенами. Еще несколько минут назад я был вместе с ними внутри, затравленно оглядываясь по сторонам и изучая зрачками незнакомую обстановку. Но затем толстый офицер с длинными черными усами попросил ненадолго выйти в коридор и подождать, пока меня позовут обратно.

– Я и сам не знаю, что я хочу этим сказать… Черт побери, – нервно добавил первый голос. – Я несколько раз опросил свидетельницу – старушку, что держит цветочную лавку на углу. Так вот, она твердо уверена в том, что в переулке не было никого, кроме мисс Миллер и ее сына. Цветочница утверждает, что взглянула сквозь витрину, заметив их силуэты через только что протертые стекла, но больше никого она не увидела. Никого, понимаете?

– Нет, Бэлл, не понимаю, – прогудел второй голос, в котором сквозило нетерпение.

– Я просто… Черт… – первый голос неожиданно оборвался, пробормотав нечто невнятное. – Я хочу сказать, сэр, что никто не мог проскользнуть незамеченным мимо окон цветочной лавки, если бы следовал по пятам за покойной мисс Миллер и ее сыном. Я лично проверил, заглянув в магазин старушки – оттуда открывается прекрасная панорама переулка. Невозможно проникнуть на улочку, не прошмыгнув мимо старой цветочницы.