Маргарита Малинина - Шепоты старой усадьбы

— Поняла. — Чуть подумав, я спросила: — А если наш энтузиаст по ловле призраков что-то стащит, кто будет отвечать? Вы его в журнал не записывали.

Галина Викторовна подскочила, сидя на стуле.

— Анечка, конечно, лучше всего находиться рядом с ним неотрывно. Ведь записать-то я его не могу! Это неофициальное расследование.

— А как же постановление Главы района?

— Он и велел никому ничего не сообщать. Поэтому официально мы закрыты на ремонтные работы. Я могу, конечно, записать его каким-нибудь каменщиком, но, сама понимаешь, если начнется расследование, достанется всем.

— Поняла, пойду следить, — со вздохом заявила я и поднялась, отложив блокнот.

— Я бы пошла с тобой, но… — Галина Викторовна замялась, думая, какими словами объяснить свое нежелание, но тут раздался звонок с поста охраны.

Я, в принципе, и так уже знала ее отношение к верхним этажам и то, что любые попытки заставить ее сунуться туда будут обречены на провал, потому не стала дожидаться, когда она повесит трубку, а просто пошла наверх самостоятельно.

На лестнице появились новые следы: сегодня под утро шел сильный дождь, и земля еще не везде просохла, несмотря на довольно теплую погоду. Я стала медленно шагать по ступеням, не забывая осматриваться. На стенах кое-где облупилась краска. Все-таки холл подвергали косметическому ремонту некоторое время назад, это видно в контрасте с остальными помещениями. Хоть краска того же цвета, но явно не свежая, оставшаяся еще с перестроечных времен.

Я поднялась на второй этаж и вышла через такие же белые двери, как и внизу. Длинный коридор шел перпендикулярно лестничной клетке, и я не знала, куда сворачивать: направо или налево. Справа, впрочем, была лишь одна дверь, лестница была расположена ближе к торцу, однако вдруг он именно там? Жаль, я не слушала Галину Викторовну, когда она объясняла энтузиасту сообщества по ловле призраков, куда идти.

Я затаилась, чтобы услышать, где именно бродит наш гость, но кругом было тихо. В итоге я решила подать голос:

— Анатолий! Вы где?

— Я здесь, — донеслось откуда-то слева. Туда я и направилась.

Через пару метров прямо на меня из высоких дубовых дверей вышел новый знакомый.

— Ой, — испугалась я вначале. — Вы нашли что-нибудь? — потому что охотник за привидениями выглядел озадаченным.

— Да, идемте со мной.

Он вернулся в помещение, откуда вышел на мой зов, я потопала следом.

Это был огромный зал с рыжим паркетным полом, выполненным лесенкой, длинными столами, накрытыми красным плотным материалом наподобие бархата, высокими, в пару метров, окнами, завешенными полупрозрачными тюлями (красивые гардины с кистями располагались по обе стороны, так, чтобы не мешать свету проникать внутрь), и несколькими рядами одинаковых стульев, как в театре, выстроенных спинкой к окнам и «лицом» к огромной белой магнитно-маркерной доске, что висела на одной из стен. Сами стены представляли собой нечто невероятное.

— Это все подлинное? — изумилась я, не отрывая взгляда от необыкновенной росписи, созданной, как сейчас бы сказали, в стиле 3D.

— Это вы мне скажите, вы же культуролог.

— Искусствовед, — поправила я.

— А какая разница?

— Культуролог — это общая специализация, искусствовед — более узкая.

Я подошла к стенам вплотную и попросила Ткаченко включить свет. Гигантские хрустально-рожковые люстры, свисающие с пятиметрового потолка, испустили яркое золотое свечение.

Картина стен завораживала. За многочисленными колоннами, выполненными в серых тонах, просматривалось огромное пространство пустующей площади, запертой между двух арочных стен. Серость колонн создавала впечатление, что на площади есть дневной свет, в то время как мы находимся в тени. Поверх колоннады наложены яркие фамильные гербы, украшенные позолотой, которая сейчас помпезно играла в свете хрустальных люстр.

Потрогав стену руками, я уверенно выдала:

— Роспись сделана в конце восемнадцатого века. Так называемая перспективная живопись.

— Перспективная? — хмыкнул Анатолий. — В смысле потом можно будет продать подороже?

Я скупо улыбнулась.

— Нет. Создает иллюзию трехмерного пространства, иными словами — объем.

— А. Ясненько. Значит, ты в этом сечешь?

Я пожала плечами, мол, называй как хочешь, я просто делаю свою работу.

— А для чего ты звал-то меня? — Ввиду того что Толя перешел на «ты» и мы были примерно одного возраста, я не стала упрямиться и тоже стала «тыкать». — Просто чтобы показать красивую картинку?

— Нет. Смотри сюда. — Он нажал на кнопку, и на экране прибора возникла чехарда цифр. — Это напряженность высокочастотного ЭМП.

— Электромагнитного поля? — самостоятельно расшифровала я аббревиатуру. Он кивнул. — И что?

— Зашкаливает. Это первое место, где прибор ведет себя странно.

— В смысле, первое? А где ты еще был? — Помнилось мне, ему давали только один ключ.

— Прошелся по коридору второго этажа. И на лестнице включал.

— А, ясно. — Я немного помолчала, кое-что обдумывая. Наконец спросила: — Толя, как ты считаешь, эти волнения электромагнитного поля можно создать специально?

— Что? — удивился он.

— Ну… технически.

— Нет. Не знаю… Зачем?

Я не успела пояснить свой вопрос, так как в этот момент в Гербовый зал, он же Зал заседаний, резко вошел высокий человек в сопровождении трясущейся и побелевшей лицом Галины Викторовны. Странно, я думала, ее и палкой наверх не затолкаешь, если только каким-нибудь особенным кнутом. Или мужик и выполнил роль того самого кнута?

Я пригляделась к чужеземцу. Он… Нет, я так говорю, будто сама уже обосновалась здесь так, что по праву могла себя именовать аборигеном. На самом деле, нет. Одна в ночь в здании — это еще ни о чем. Так вот, мужчина. Он был высок, плечист, мощен. Лет тридцати пяти от роду. На лицо не урод и не красавец — простая, обычная внешность. Он чем-то напоминал Шварцнеггера в молодости, физиономией — в меньшей степени, фигурой — в большей. Однако выражение глаз из-под насупившихся бровей заставляло ежиться от дискомфорта. Что-то с ними было не так, с этими глазами…

— Вот, Андрей Васильевич, — дрожащим голоском заговорила Сударышева, пока не менее дрожащий палец указывал на меня, — это Анечка, то есть Анна, член Федерации культурологов-историков, а это, — вибрирующий перст переместился на стоящего вблизи меня Ткаченко, — Анатолий, член организации… как ее… по ловле призраков.

— По ловле призраков, — эхом отозвался новоприбывший Андрей Васильевич и упер в застывшего парня свой загадочный ледяной взор. — А что это у вас в руке? — строго спросил он, чуть переместившись вперед, ближе к нам.

— Это? — удивился Анатолий, пошевелив рукой. — Измеритель уровня электромагнитного фона.