Евгения Кретова - Дом с панорамными окнами [сборник]

Но информации о Татьяне Селиверстовой не было.

В памяти всплыла, словно подсказка, золотая табличка с черного обелиска. Лера забила в поисковик дату «17 мая 2014 года». И почти сразу увидела страшное сообщение.

«Жуткая трагедия произошла прошедшей ночью по адресу… (Лерка поняла, что адрес ее нынешнего дома отличается буквой „а“ от адреса, по которому жила Татьяна) : в пожаре, возникшем в частном доме, погибла молодая женщина с тремя несовершеннолетними детьми. По предварительным данным, произошел взрыв бытового газа. Отец семейства в настоящее время находится в больнице, его увезли накануне с приступом острого аппендицита, и по счастливой случайности его не оказалось дома в момент трагедии (Лерку передернуло при словах „счастливая случайность“, явно идиот какой-то писал) . Журналистов к нему не пускают.

Как сообщили нам в следственных органах, семья не состояла на учете в качестве неблагополучной, погибшая Татьяна С. работала в аптеке, ее супруг и отец троих погибших малюток, работает водителем автоколонны 2278 нашего города.

По факту гибели четырех человек возбуждено уголовное дело».

И фотографии того самого дома, в котором она оказалась вчера.

Ошибки быть не может. Это она.

Лера до тошноты ощутила удушье, запах гари и жуткого, ничем не поправимого горя, перед глазами вновь поплыли покореженные карнизы и фрагменты черепицы.

Она взглянула на белого медвежонка.

Там, на пожарище, он был совсем чистый. Может, его принесли позже? Она взяла его в руки.

Пальцы утонули в мягком мехе, а по рукам потянулся холодок. Лера закрыла глаза.

Теплый вечер окутал ее. Она оказалась в комнате с низким потолком, старенькими, местами отошедшими от стены, изрисованными детскими наивными каракулями, обоями. У стены — продавленный диван, на нем сидит, насупившись и уставившись в учебник, мальчик лет четырнадцати. У Леры часто забилось сердце. Артем Селиверстов.

Рядом с ним, на вязаном из лоскутков круглом, аляпистом ковре, устроилась с куклой его сестра Маргарита. Она сосредоточенно застегивала на платье любимицы пуговку, сопя и нервно шмыгая носом. Артем на нее не обращал внимания, иногда тревожно прислушиваясь к происходящему в коридоре. Лерка подошла к стеклу и тоже прислушалась.

Женский голос, тревожный и сдавленный. И мужской, шипяще-угрожающий.

— Я вас предупредил, Татьяна. Вы испытываете терпение и мое, и моего шефа.

— Я ничего не хочу знать ни про вас, ни про вашего шефа! Мы вам сказали уже раз сто, наверное, — дом не продается. Оставьте уже нас в покое, в самом деле!

— Я оставлю… оставлю. Только зря вы так, Танюша!

— Да какая я вам «Танюша»! Я вас чуть ли не вдвое старше!!! — вспылила женщина. Лера услышала шум, возню там, за стеклом. Артем тоже напрягся и привстал.

— Слушай, ты, старая карга, — Лера едва различала слова в этом зловещем шепоте, больше похожем на шипение, — мне по барабану, что ты там о себе думаешь. Я тебе сказал — срок вышел! С вами хотели, как с нормальными людьми договориться, деньги предлагали, а вы… Короче, лохудра, я тебе так скажу: и для тебя, и для твоих выродков лучше будет, если уже сегодня ночью вас здесь не окажется, поняла? — какой-то стук, что-то с грохотом разбилось в коридоре, Артем подскочил и бросился к двери. Но выйти не успел, в комнату проскользнула испуганная Татьяна, с заплаканным лицом, по которому черными ручейками растекалась косметика. Она сжала сына в объятьях так, что у того, наверно, половина костей сломалось.

— Мам, ты чего? — бормотал мальчик. — Чего он хотел, этот дядька…

— Ничего, ничего, — в исступлении шептала женщина, отстраняясь от сына и невидящим взглядом обшаривая комнату. Ее обезумевший взгляд остановился на игравшей на полу дочери. — Маргоша, ты почему не спишь!

И снова начала отрывисто бормотать, перехватывая тонкими руками горло:

— Ничего, ничего… Ничего они не сделают, это наш дом… Паша договорился… Они не посмеют.

— Мам, это кто был? — Артем насупился и уставился на мать. Та под его взглядом вроде немного пришла в себя, перестала лихорадочно суетиться и постаралась улыбнуться:

— Да никто, Темушка, так, человек один. Ты его не знаешь.

— А чего ты тогда так всполошилась? — Он пригляделся к матери и дотронулся до ее скулы. — Он что, ударил тебя?!

Татьяна потерла щеку, словно стирая неприятные воспоминания, и снова заметалась по комнате, бросаясь то к одному ребенку, то к другому, словно прячась за заботой о них от чего-то страшного.

Лера посмотрела на белоснежного медвежонка, повисшего в ее похолодевших руках.

Татьяне угрожали. Кто-то, кого она сильно боится, кто оказался способен ударить женщину, приходил накануне пожара. Он, и это Лера слышала собственными ушами, сказал, что Татьяне и ее семье уже этой ночью не надо находиться в этом доме, их доме. Дальше уже можно было догадаться: семья улеглась спать, а ночью дом подожгли. Не оставив шанса спастись.

Она взглянула на печального плюшевого мишку, и заплакала от бессилия.

Глядя на встревоженную Татьяну, она поняла, что и сама теперь не сможет спокойно спать, пока не найдет того толстого борова из черной машины. Теперь это и ее дело.

Она перечитала сообщение о пожаре в доме Селиверстовых еще раз. Попробовала найти хоть какие-то результаты расследования. Ведь уголовное дело-то возбудили! Но нет, никаких следов, единственная коротенькая заметка — и тишина.

Лера подумала о Павле, муже Татьяны. Во всяком случае, девушка помнила, что Татьяна упоминала какого-то Пашу, вероятно, это и есть муж. В заметке сказано, что год назад он работал водителем в автоколонне. Может, он еще там же работает. Может, ей удастся с ним переговорить… Хотя Лерка не понимала, как можно объяснить ему свой интерес. Как вызвать на разговор?

На всякий случай, она решила поехать и узнать, там ли он.

В отделе кадров она представилась его племянницей из соседнего городка, сказала, что он давно не отвечает на звонки, и на письма, и что семья волнуется. Женщина на нее только странно посмотрела и покачала головой:

— Родственники… А где вы были, родственники все это время, пока мужик погибал? А? Чего глаза вылупила? Помер твой дядька, уже месяца три скоро будет, как помер… Вот оттого и не пишет и не звонит. А вы, родственники, только спохватились…

Женщина еще долго что-то кричала ей в след, но она уже не слушала. Пунцовая, Лерка выскочила из кабинета и стремглав бросилась к проходной.

«Идиотка! — пульсировало в мозгу. — Как я сразу об этом не подумала! Чего сюда сунулась?! А?»

Словно спасаясь от погони, девочка пробежала мимо автобусной остановки и помчалась в сторону центра, не разбирая дороги, сталкиваясь с пешеходами, поскальзываясь на тонком льду мостовой.