Наталья Тимошенко - Мертвым вход разрешен

Войтеху страшно хотелось спросить, не представляла ли она когда-нибудь теперь уже их совместных детей, но он не стал. Наверное, она сказала бы, если бы представляла. Не то чтобы он сам этим занимался, но порой думал. Когда-то, когда был молод и собирался жениться на Кристине, он хотел детей. Потом все его мысли занимала карьера, подготовка к полету, а после него он уж точно и думать забыл про продолжение рода. Вместе с Сашей в его мысли постепенно начали возвращаться и дети, но пока еще не слишком уверенно, ведь сначала ей нельзя было их иметь, а потом все его время начал отнимать Институт. И еще он втайне опасался связывать Сашу узами брака и детьми, переживая, что ей станет скучно с ним, как когда-то стало с Максимом.

– А если бы у вас с Максимом уже были дети на момент нашего знакомства, ты бы ушла от него? – зачем-то спросил он. Так пытался отвлечь себя от мыслей об их совместных детях, что задал еще более скверный вопрос.

Саша промолчала. Как раз проезжала опасный перекресток, где почти каждый день они видели зазевавшихся водителей, выставляющих знак аварийной остановки или уже дожидающихся ДПС. Это позволило ей не отвечать, однако еще больше заинтересовало Войтеха.

– Саш, – позвал он.

– Я не знаю, что тебе сказать, – честно призналась она.

– Правду, как ты любишь.

– Правду? Нет, не ушла бы. Потому что это слишком большие обязательства, на которые уже просто так не махнуть рукой. Потому что когда я уходила от Максима, я оправдывала себя еще и тем, что ему нужна другая жена, та, которая даст ему все, что он заслуживает, и детей в том числе. Да, я уходила, потому что люблю тебя, но эти жалкие оправдания все равно мне помогали. А с детьми их у меня не просто не было бы, я бы рушила уже крепкую сложившуюся семью. Не просто союз двух людей, которых связывает штамп в паспорте, а нечто гораздо большее. Не влюбиться в тебя едва ли смогла бы, любовь контролю не поддается, но не ушла бы. Так что это очень хорошо, что ты в моей жизни появился до того, как в ней появились бы дети. И поэтому я думаю, что мы решили правильно: не стоит тебе встречаться с той Сашей. Я по совету Нева просто напишу ей письмо с предупреждением и рассказом о нашей прабабке. Ей лучше не встречаться с тобой.

– Думаешь, она так сразу в меня и влюбится? – улыбнулся Войтех.

– Зачем рисковать? Влюбится вряд ли, ты меня с первой встречи заинтересовал, но влюбилась я не сразу. Но она будет знать нашу историю и, если поверит в нее, не сможет не думать об этом. И, возможно, иногда сожалеть, что у нее все сложилось не так. Как теперь думаю я.

– Ты? – Войтех даже повернулся к ней, хотя во время этого непростого разговора каждый из них предпочитал смотреть в лобовое стекло.

– Я познакомилась с Димкой и теперь не могу о нем не думать.

– А мне показалось, что Димка тебя не особенно впечатлил, – признался Войтех. – По крайней мере, он мне говорил, что Максим постоянно расспрашивал его о чем-то, а ты нет.

– Не расспрашивала, – согласилась Саша. – Хватит того, что я и так знаю о его существовании. Я не хочу потом вспоминать все подробности, думать о нем, о том, чем он занимается, как живет. Представлять, как складывается его судьба дальше. Да, наверное, это эгоистично. И неправильно по отношению к нему, надо было оказать ему большую поддержку, как это сделал Максим. Но ему семь. Возможно, он будет помнить свое необычное путешествие, но едва ли в его памяти останутся такие подробности. Он это переживет и забудет, а я – нет.

На это Войтеху нечего было ответить. До Института они доехали в молчании, а потом разбрелись каждый по своим неотложным делам. Войтеха не отпускала мысль, что они расстались как-то неправильно, и он собирался позвать Сашу на обед и вернуться к этому разговору, но за десять минут до того времени, как они обычно уходили пообедать, к нему заглянул Нев.

– Ты здесь? – формально поинтересовался он, проходя внутрь и закрывая за собой дверь.

Войтех молча кивнул. Нев подошел к его столу, занял место посетителя и положил перед ним небольшую жестяную коробочку, в которой обычно продают печенье. Она была полностью черной, обитой бархатной тканью. Войтех взял ее, покрутил в руках и вопросительно посмотрел на Нева.

– Это ловушка для призрака, – пояснил тот. – Открой.

Войтех немного помедлил, сомневаясь, что можно открывать подобные вещи, но затем послушался. Раз уж разрешил создатель. Внутри коробки лежала еще одна, меньше размером, на этот раз из дерева. В ней – очередная из прозрачного пластика, а потому сразу стало видно, что внутри еще одна. Всего Войтех открыл шесть коробочек, и только в самой последней лежал обыкновенный листок для записей, которые обычно продаются пачками, а на нем был нарисован символ Темных Ангелов: круг, вписанный в пентаграмму. Только вместо линий внутри, которые обычно соединяли необходимые точки, был нарисован еще один такой же знак, но почему-то пунктирными линиями.

– Из такой ловушки никто не выберется, – хмыкнул Войтех.

– На самом деле ловушка – это только листок с пентаграммой, – пояснил Нев. – Ну и одна из коробок, где-то же призрака нужно будет держать. Но какая именно, не знаю.

Войтех нахмурился.

– В смысле?

– В смысле, подойдет любая коробка. Я на всех нарисовал оковы. – Нев указал на едва заметные знаки на крышке каждой коробки. – Но я не знаю, которая из них все еще существует в мире Димки, а потому просто подстраховался. Откроешь их все, но закрыть достаточно будет любую, чтобы призрак оказался заперт внутри.

– Держу пари, это идея Ивана.

– Ну а кого же? С меня – только листок с пентаграммой, способной призвать призрак, и оковы на коробках. – Нев закрыл поочередно все коробки и подвинул Войтеху.

Тот еще раз покрутил ее в руках и положил на край стола, где на подставке уже лежал маленький стеклянный шарик, внутри которого переливались и сверкали крохотные электрические заряды. Нев задержал взгляд на шарике и вздохнул.

– Уверен, что хочешь рискнуть с ним? – спросил он. – Учитывая описанное мною… побочное действие?

– Мы уже проходили это, Нев, – хмыкнул Войтех. – Ждать, когда в том мире гроза начнется сама, – плохая идея. С похищенным младенцем у меня не будет на это времени. А подгадать похищение во время грозы едва ли получится.

– Да, – согласился Нев. – Так могут и все четыре года пройти.

– Боюсь, я не готов провести там четыре года, – усмехнулся Войтех.

– А к возможным последствиям, значит, готов?

– А какие варианты? Ничего не делать? Оставить все как есть? Даже если бы я мог опустить руки по поводу дочери Саши, не я виноват в ее рождении, не мне и отвечать, то призрак-убийца попал туда пусть и косвенно, но по нашей вине. По крайней мере, из нашего мира. И мы должны с этим что-то сделать.