Наталья Тимошенко - Лукавый морок [СИ litres]

– Володя, кажется, я нашла связь между смертями год назад и сейчас.

Дементьев тут же встрепенулся, встал со своего места, резво обошел стол и склонился к экрану ее ноутбука.

– Что это? – не понял он.

– Это рекламная листовка, россыпь таких лежала в коттедже, когда там нашли трупы. И точно такую же я видела на столе в кухне у последней жертвы среди других реклам. Это не может быть случайным совпадением.

– Скорее нет, чем да, – согласился Дементьев. – Но что это такое?

– Понятия не имею.

На ярко-голубом фоне листовки, символизировавшем небо, над двумя раскрытыми ладонями, повисшими в воздухе, золотистыми буквами была выведена надпись: «Путь к себе: пять ступеней совершенства».

30 октября 2016 г., 17:50

Поднимаясь на второй этаж, Костя Долгов был уверен, что уснет, едва его голова коснется подушки. Он даже не стал утруждать себя раздеванием, так и лег в рубашке и брюках поверх покрывала, надеясь, что не замерзнет.

Однако сон снова не шел. Долгов крутился, пытаясь устроиться поудобнее, переворачивался с боку на бок, потом все-таки плюнул, встал, разделся и забрался под одеяло, но не помогло. Уставший мозг продолжал работать, горло саднило, затылок ломило, глаза горели так, словно в них насыпали песка, даже если он держал их закрытыми.

«Вернусь в Питер, выпишу себе самое сильное снотворное», – мысленно решил он.

Это была нелепая попытка самообмана, потому что Долгов прекрасно понимал: самому себе он ничего выписать не сможет. А значит, придется сдаваться какому-нибудь коллеге, объяснять причины… Но, как многие врачи, Долгов терпеть не мог лечиться сам.

Он вновь перевернулся на спину, поскольку ни на одном из боков долго пролежать не смог. Приоткрыл глаза, посмотрел в потолок. В комнате было достаточно темно, несмотря на то, что вечер только начался, а за окном уже зажглись фонари уличного освещения. Долгов усмехнулся, подумав о них: с одной стороны, вещь, конечно, удобная, как и вымощенные плиткой дорожки, но с другой – они точно так же разрушают атмосферу затерянного в глуши домика.

А там тоже было много фонарей. И вообще уличного освещения на территории «реабилитационного центра» хватало.

Долгов закрыл глаза, практически зажмурил их, прогоняя эти мысли. Нет, не думать, не возвращаться туда, не надо. Надо поскорее все забыть и снова стать нормальным.

Но забыть не получалось. Стоило прогнать давние воспоминания, как на их место пришло совсем свеженькое. Он снова мысленно оказался на втором этаже проклятого коттеджа, где погибли люди. Перед глазами появилась комната с залитой высохшей кровью кроватью. И полностью застеленной второй. На мгновение сознания коснулся вопрос: а почему вторая постель оказалась заправлена? В ней никто не спал? Или ее успели заправить, а тот, кого убили в другой кровати, решил прилечь днем, например? Как часто здесь вообще появляется обслуга и заправляет кровати? Если бы это происходило каждый день, проблему в коттедже заметили бы раньше…

Но эта мысль лишь пощекотала и уплыла, вымещенная все тем же воспоминанием: грохотом, стуком в дверь, криком. «Пусти меня, пусти!» Крик был такой отчаянный, что Долгов вновь рванул к двери, теперь уже в собственном воображении.

Но он ведь и тогда рванул… Он шагнул к ней сразу, как только услышал знакомый голос, зовущий на помощь, но его схватили за локоть и остановили: «А что, если там они ?»

И он остановился. Засомневался, замер, потерял время…

Долгов вновь увидел перед собой дверь, потянулся к ручке, но деревянное полотно само отлетело в сторону, а на него что-то бросилось и сбило с ног. Он дернулся и открыл глаза, обнаружив, что на самом деле не находится в том коттедже, а лежит в своей новой временной постели.

Рядом что-то зашуршало, и краем глаза Долгов увидел, как на фоне подсвеченного фонарем окна мелькнула какая-то тень, но попытка повернуть голову и посмотреть не увенчалась успехом: шею словно сковало.

Рядом кто-то засмеялся. Так тихо и невразумительно, что не разобрать: женщина это или мужчина, ребенок или взрослый. Долгов попытался хотя бы скосить глаза, но разглядел лишь расплывчатый силуэт на фоне окна… Если только зрение не играло с ним злую шутку, принимая за человеческий силуэт что-то другое.

Еще одна попытка повернуть голову провалилась: он словно забыл, как двигаться, или тело перестало ему подчиняться.

Паралич. Сонный паралич. Да, именно так он и выглядит: ты просыпаешься, но не до конца, тело все еще обездвижено и не подчиняется. Это может длиться пару минут, надо просто переждать, перетерпеть, а потом все придет в норму. Это случается с огромным количеством людей…

И снова рядом послышался смех, кто-то наклонился к уху и прошептал:

– Но ты же не спишь, Костя… Ты же очень давно не спишь…

То ли эти слова, то ли пугающее прикосновение горячего дыхания к уху придали ему сил: Долгов дернулся и едва не свалился с кровати. Удержался, сел и только потом быстро обернулся к окну, но, конечно, никого не увидел.

Шумно выдохнув, он потянулся к лежащему на тумбочке смартфону, посмотрел на горящие на экране цифры и выяснил, что прошло уже больше двух часов с тех пор, как он ушел «отдохнуть». Значит, все-таки иногда проваливался в краткосрочный сон. Может быть, что-то из того, что ему мерещилось, всего лишь приснилось.

Долгов растер лицо руками и решил, что хватит с него такого «отдыха». Рубашка и брюки оказались безнадежно измятыми, а мысли о том, чтобы достать походный утюг и погладить их, вызвали тошноту. К тому же на горле все еще красовались синяки, поэтому он извлек из чемодана джинсы и свитер с высоким горлом. Он всегда брал с собой в поездки что-то такое на случай непредвиденных обстоятельств. Ведь их работа порой заводила в такие дебри, в которых костюм и рубашка оказывались совершенно не к месту.

В таком виде он и спустился на первый этаж, где Дементьев со своей писательницей и Лилей что-то с интересом изучали, сгрудившись на одном конце стола. Каждый при этом потягивал свой горячий напиток, а Дементьев еще и жевал что-то.

Бывший следователь услышал его шаги первым и оторвал взгляд от монитора, в который все трое смотрели.

– О, уже выспался? Что-то лучше ты выглядеть не стал, – насмешливо заметил он. – Но хоть оделся нормально, как обычный человек, а не киношный федеральный агент.

Долгов скорчил гримасу и направился прямиком к кофемашине.

– Не спится, – лаконично объяснил он. – И я проголодался. Есть у нас еда какая-нибудь, кроме фруктовой корзины?

– Там в холодильнике пакет, в котором несколько сэндвичей упакованных, – сообщила Ольга, ровнее садясь на стуле. – Взяла с запасом на всякий случай. Но не думала, что вы так быстро к нам вернетесь, поэтому кофе на вас не взяла.