Елена Булганова - Западня [litres]

– В смысле? – Меня даже в жар бросило, как вообразила, что эти непонятки никогда не кончатся.

Катька, волнуясь, забегала по комнате, ежесекундно поправляя очки на коротком носу, который она вдобавок нещадно морщила. В нашем классе Катюха славилась тем, что умела до всего доходить своим умом, даже невыученный урок отвечала так, что учителя диву давались и уточняли источники информации.

– Скажет, к примеру, что болеет и не может оставаться ночью одна, вы ведь вдвоем живете?

– Ага.

– Во-от. Допустим, она скажет, что в определенные часы ее нужно будить и давать лекарства. Или что по ночам в пустой квартире ее мучают страхи, припадки или что-то в этом роде. Значит, как единственная дочь и опора, ты должна быть рядом в эти критические часы.

– И что же делать?! – Кажется, у меня самой чуть не случился припадок от такого прогноза.

– Ну, постараться выйти из оцепления решительно раз и навсегда, – плюхаясь рядом со мной на диван и почесывая нос, задумчиво изрекла Катька. – Можно прямо сегодня. Хата свободна, оставайся у меня. Ты матери звонила, что сегодня придешь позднее обычного?

– Эсэмэску скинула.

– А написала, у кого ты в гостях?

– Не-а.

– Ну так позвони или напиши, что тут вечеринка до утра, в честь начала последнего года в школе. А завтра воскресенье, и ты имеешь право расслабиться. Сейчас уже десять вечера, не станет же она всем названивать и узнавать, где ты.

Я даже засмеялась от такого предположения:

– Сразу видно, что ты мою мать не знаешь.

– Ладно, не знаю, ну попробовать-то можно?

– А точно. – Хмель еще бродил во мне, и я решительно выхватила мобильный, нажала кнопку вызова.

Мать сразу ответила, верный признак, что уже волнуется и телефон держит перед глазами.

– Ма-ам! – сказала я, нет, отрезала непреклонным, как мне тогда казалось, голосом. – Я у одноклассницы, тут у нас вечеринка, останусь до утра. И не надо меня искать и приезжать. Это не Кимка, другая девочка, ты ее не знаешь. У нее родители в отъезде и домофон отключен.

Ответом мне была тишина в трубке. Так, она снова сбросила звонок, как тогда, с Карелией. Я испуганно уставилась на Катьку:

– У нее список телефонов и адресов всех родителей, наверняка уже листает и набирает.

– Мои за границей, там сейчас ночь, не ответят. Но пойду в самом деле вырублю домофон, – не слишком уверенным голосом произнесла Косакурова. Кажется, она уже не рада была, что в это влезла.

Следующие четверть часа мы пытались болтать и смеяться как ни в чем не бывало, но на самом деле лично мне было здорово не по себе. И я даже обрадовалась, когда поступил вызов с материнского телефона: уж лучше скандал, чем неопределенность. Вот только голос в трубке был чужой, мужской – я чуть на ковер не рухнула от испуга.

– Девушка, я фельдшер «неотложки», – проговорил голос, глотая слоги, будто что-то заодно жевал. – Вы подтверждаете, что можете приехать и приглядеть за вашей матерью? Ну или мы ее забираем по «скорой».

– Подтверждаю! – завопила я. – Буду через пять минут.

И бросилась одеваться в прихожую. Пока шнуровала ботинки, коротко изложила все выскочившей следом Катюхе. Та смотрела на меня выразительным взглядом, наверняка пыталась таким образом напомнить наш недавний разговор и собственную проницательность, только мне было не до того. Хотя в глубине души я допускала, что матери не проблема и с фельдшером договориться и вообще разыграть всю сцену от начала до конца. Но испуг все же победил подозрения. Так бесславно провалилась моя очередная попытка отстоять свою независимость.

Вот так и проходила моя прежняя жизнь, и теперь уже можно сказать: нормально, очень даже неплохо проходила. До того дня в конце сентября, когда все раз и навсегда перестало быть нормальным. С тех пор стрелка моего существования двигалась по шкале от деления «Терпимо» через промежуточное «Очень плохо» до деления «Полная катастрофа».

Хорошо помню, что стояла в своей комнате у зеркала и размышляла, как одеться в школу с учетом того, чтобы сразу после уроков нам с Сашкой рвануть в кино, а потом посидеть в кафе в том же торговом центре, где кинозал. А погода, если верить прогнозам, сегодня будет все еще теплая и солнечная, хотя осень давно в разгаре. Подумав, заменила белую блузку на тонкий светло-бежевый свитер с вышивкой – в гимназии нашей с формой строго, но под жакетом будет незаметно. Зато вместо куртки можно надеть симпатичный светло-синий плащ, по фасону похожий на френч, со стоячим воротником и двумя рядами крупных желтых пуговиц. Ботинки у меня горчичного цвета, высокие, под край плаща. И еще нужно порыться в шкафу и отыскать шелковый шарф цвета охры, мать в Лондоне специально к плащу подбирала, уж вкус у нее точно есть. А у меня со вкусом слабенько, я обожаю все оттенки желтого и синего, зато красный терпеть не могу, даже резиночку для волос для домашнего пользования такого цвета не куплю…

Ого, если начинаю думать о цветах и оттенках, явный знак, что волнуюсь. И кончики пальцев покалывает, в животе словно сквознячок гуляет, ужасно противно. А казалось бы, с чего так психовать… это совсем на меня не похоже. Подумаешь, какой-то там Сашка Дятлов.

Хотя нет, не подумаешь. Все же с Сашкой мы дружим уже ровно десять лет, с того самого дня, как меня наконец определили в школу примерно в середине сентября. К тому времени все, конечно, успели передружиться, да и классы в нашей накрученной гимназии не особо велики. У меня почти не было шансов найти себе друзей и вообще идти в класс, где все уже друг дружку знают, было очень страшно.

Сашка единственный сидел в одиночестве на задней парте в среднем ряду и с первого взгляда показался мне хулиганом и задавакой, я едва не расплакалась, когда учительница велела сесть рядом с ним. Но все оказалось не так ужасно, и уже к концу учебного дня мы стали не разлей вода. А позднее никакие насмешки и дразнилки не могли нас разлучить, крепкие Сашкины кулаки быстро отбили желание до нас докапываться.

В младших классах я гордилась, что вообще не дружу с девчонками, пока в четвертом к нам в гимназию не перешла моя обожаемая Кимка. А в начале десятого появился Вилли, и они с Кимкой сразу стали держаться как парочка – в отличие от нас с Саней. Я никогда прежде не считала Дятлова своей парой и даже иногда подолгу размышляла о том, что будет, когда у него или у меня кто-то появится. А что это произойдет, я не сомневалась, ведь влюбляются не в друзей, а в кого-то недосягаемого, о ком поначалу и мечтать не смеешь. Но надеялась, что со мной такое случится раньше, иначе я буду глупо выглядеть, когда Сашка обзаведется девчонкой: всем не объяснишь, что мы просто друзья. Но это почему-то никак не случалось, идеальный роман не завязывался, а вот Сашка без всякой внятной причины начал от меня отдаляться.