Евгений Мышкин - Врата Вайптауна [СИ]

Нестерпимо.

— Алекс! — Голос шел издалека. При этом он сопровождался грохотом дверей. — Алекс, просыпайся, твою мать!

Всё проваливалось в серую муть. Исчезало. Забывалось. Таяло, оставляя после себя горькое послевкусие.

Просыпаться было тяжело. Словно выныривать с большой глубины после долгого погружения. Свет больно резал глаза, а дышать можно было только с большим трудом.

Мутное пятно перед глазами постепенно приобретало вполне себе четкие очертания небритого лица.

— Алекс, очнись, нам нужно уходить отсюда! — Скотт нетерпеливо тряс её за плечо. Она хотела что-то сказать ему, только сил не хватало. Кислородная маска крепко сидела на лице, мешая сказать хоть что-то. Ну, или послать упрямого гостя куда подальше.

— Мфмм… — Только и смогла произнести Алекс.

— Я не разбираюсь в вашем армейском жаргоне. — Пробубнил Скотт, пытаясь поднять её с койки. Алекс стянула с себя маску-намордник и в нос ей ударил резкий запах этила.

— Тут кто-то спирт разлил? — Спросила она.

— Нет, это от меня. — Сказал Скотт.

— Какого хрена, Скотти? Ты что, без меня пил… Твою мать… — Алекс попыталась встать, но боль в груди едва не парализовала её.

— Так, спокойней, детка! — Скотт придержал её за руку. — Давай только не падай.

— Черт, как оно болит. — Протянула Алекс, откидываясь на койку. — Как долго я тут валялась?

— Пару часов, возможно. — Скотт нервно почесал затылок и глянул на дверь. — Слушай, нужно уходить отсюда.

— Хорошо, Скотти. Я пожалуй, соглашусь с тобой. А где доктор? — Спросила она.

— Я не знаю. — Ответил Скотт. — Я когда пришел сюда, тут как-будто вымерли все.

— Погоди! — Алекс удалось сесть на койке. — Что значит «вымерли»? Не ты же меня оперировал в конце концов? Где врач?

— Я не знаю! — Закричал Скотт. — Я принес тебя сюда, а потом… ушел. — Едва слышно закончил он. — А теперь вернулся и…

Глаза Алекс округлились. Она открыла рот, но потока ругательств, на которые рассчитывал Скотт, не последовало. Как в телевизоре с отключенным звуком.

— Ты что, бросил меня здесь? — Выдала она наконец.

— Нет, я просто…

— Просто, что? Просто оставил с расчётом, на то, что я вряд-ли выживу?

— Ну, нет, но… — Замялся Скотт.

— Ну ты и жопа, Скотт. Натуральный мудак. — Алекс попыталась ударить его рукой, но вышло плохо.

— Уж как вышло. И тем не менее, я вернулся за тобой. И я правда не знаю, куда все подевались. Тут пусто, Соня. Ни души.

— Ладно, я тебе потом наваляю. Как приду в себя. — Сказала Алекс, пытаясь встать с койки. Она аккуратно сползла на пол, держась рукой за поручень. Ноги предательски не слушались, а пол под ногами качался. Скотт попытался ухватить её, но она оттолкнула его в сторону. — Я сама! — Скотт хотел отвернулся, когда понял, что на его подруге из одежды был лишь операционный халат, но не смог.

— Как скажешь, мисс Блейд! — Скотт лишь поднял ладони вверх, отступая на шаг назад.

— Только скажи, где мои вещи? — Спросила она, оглядываясь по сторонам.

— Подозреваю, что от твоей одежды мало что осталось. — Предположил Скотт.

— Зашибись… — Выдохнула Алекс раздраженно.

— Я тут прихватил твой рюкзак, там кое-чего было. Пришлось, правда, в нем порыться немного. — Скотт сделал, насколько смог, извиняющееся лицо, снимая с плеча рюкзак Алекс. — Там джинсы, вроде твоего размера, и ещё куртка.. — Она нервно вырвала рюкзак из его рук и прижала к груди.

— Ты молодец, Скотти. Только сделай мне маленькое одолжение, о’кей?

— Какое? — Спросил Скотт.

— Подожди меня за дверью, пока я не оденусь?

Ждать пришлось долго. Из палаты доносился шум, шорох каких-то вещей и приглушенные ругательства, вперемешку со стонами. Скотт попытался сосредоточиться хоть на чем-то, пока Алекс одевалась, но мысли убегали из его головы кто куда. В конце концов, он попытался вспомнить, сколько было народу в больнице, когда он только принес раненую Соню. Когда же он вошел в здание во второй раз, то ожидал чего угодно. Только не того, что больница Святого Маркуса встретит его пустотой.

Лампы аварийного света гудели под потолком, а где-то в недрах натужно урчал дизельный генератор. На стойке ресепшена в пепельнице тлела дымящаяся сигарета. В коридоре, словно попавшие в аварию, громоздились, наваленные кучей, каталки. Тут и там по полу валялись папки с документами, распечатки с анализами, и рентгеновские снимки.

— Куда вы, мать вашу, все подевались? — Спросил он у пустого коридора.

Коридор ответил ему миганием ламп, а самая дальняя, возле лестницы наверх, и вовсе потухла. Второй этаж Скотт пропустил, поднявшись сразу на третий. Таблички над дверями не горели, но он и так помнил, где реанимационные палаты. В некоторых, куда он заглядывал, даже лежали люди. Перебинтованные, подключенные к аппаратам жизнеобеспечения, которые изредка сигналили кислотно-зелеными пиктограммами. Некоторые койки пустовали, словно лежавшие на них, внезапно встали, самостоятельно отсоединили капельницы, и ушли. Скотт боялся, что так оно и было.

Он даже заглянул в операционную. На хирургическом столе, под бледными лампами искусственного света, лежала женщина. Кардиограф показывал пищащую ровную нить. Скотт покрылся холодным потом и подошел поближе. Распознать, кто это, было сложно, из-за того, что большая часть лица сгорела. Опаленные волосы и черная вперемешку с красным кожа. Лопнувшие губы, и открытые в немом ужасе глаза. Не она. Скотт выдохнул.

Под ногой хрустнул скальпель. Скотт огляделся, и увидел разбросанные зажимы, окровавленные тампоны и бинты. Он представил себе, как доктора одновременно отрываются от спасения жизни этой женщины, бросают инструменты, и с пустыми глазами, молча уходят. Скотт закрыл несчастной глаза и вышел в коридор.

Соню он нашел в палате интенсивной реанимации. Спящая красавица в синей рубахе. Пульс в норме, грудь вздымается. Живая.

— Давай уходить.

Алекс схватилась за плечо Скотта. Он дернулся, выныривая из задумчивого состояния, и разглядывая её. Джинсы пришлись были великоваты, и несмотря на ремень, норовили сползти вниз. Футболка с рок-н-ролльным логотипом болталась мешком, зато кожаная куртка-косуха сидела замечательно.

— Тебе идет. — Сказал Скотт, улыбаясь.

— Как корове седло. — Пробубнила Алекс. — А куртка весит хренов центнер.

Пока они дошли до первого этажа, Скотт всё больше переживал за её состояние. Дышала она тяжело, а шея покрылась мелким бисером пота. И кожа становилась бледной, почти белой.

— Хреново выглядишь, подруга.

Скотт подхватил её под руку. На удивление она не сопротивлялась, а только тихо что-то сказала. Скотт не расслышал фразу, да и было уже неважно. Сейчас осталось только выйти на улицу, завести байк, и уехать как можно дальше отсюда.