Станислав Беломестный - Ошибка Времени

«Это паранойя, дружище! Не забывай, что ты все-таки псих, и находишься в дурдоме. Поэтому эти видения тебе как родные. У всех психов бывают видения, галлюцинации, мания преследования», – звучал собственный голос в голове Стэнфорда.

Тем не менее, он начинал все более четко мыслить, осознавать происходящее вокруг. В последнее время он чувствовал себя уверенней, сильнее. Стэнфорд не понимал, чем вызван такой прилив сил, но связывал это с «лечением» Доктора.

Но это было днем. А по ночам он метался в полусне, ему снились кошмары, кровь, зеленый свет, в ушах стояли дикие, безумные вопли и стоны. И каждый из этих кричащих голосов был до боли знаком Стэнфорду, ибо это были его собственные крики. Он просыпался в совершенно разных местах, хотя в пределах отведенной ему комнаты. Часто вещи вокруг были сломаны, его одежда изорвана в клочья, а на босых ступнях его ног утром появлялись то грязь, то кровавые пятна.

Доктор объяснял это лунатизмом, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. Вещи и одежда – возможно. Но каким образом он попадал на улицу, где ходил босыми ногами по грязной земле? На этот вопрос Доктор не отвечал, а лишь внимательно осматривал ноги Стэнфорда, делал себе какие-то пометки и уходил.

Ассистенты Доктора за все это время не проронили ни слова. Даже звуков не издавали. Жутко было находиться в их компании. Все, как на подбор, блондины с ярко-голубыми глазами и плотно сжатыми губами. Стэнфорд даже ни разу не видел, чтобы кто-то из них зевнул, чихнул или вообще подал какой-нибудь признак человеческой принадлежности.

И сейчас эти ассистенты, окружив Стэнфорда кольцом, завели его в «процедурную комнату», как ее называл Доктор.

– Стэнфорд, присядь, – Доктор, как обычно, во время проведения этапов, был в черном балахоне с капюшоном. – Сегодня все будет посложнее обычного.

Стэнфорд уселся на кушетку.

– Что значит, посложнее, Доктор? Учитывая, что я те разы вообще не помню? Лишь обрывки.

– Именно. Сейчас, когда ты уже достиг третьего этапа, я кое-что тебе расскажу. не все, но кое-что. Дело в том, что я… Как бы это выразиться… Не совсем тебя лечу.

– Что это значит? А что же вы тогда делаете? Для чего это все? – Стэнфорд подскочил с кушетки.

– Успокойся, присядь. Прошу тебя, присядь, – Доктор повысил тон. – Давай определимся таким образом. Назовем это экспериментальным лечением. Я практикую новейшую методику, которая поможет тебе обрести истинного себя и выведет на новый уровень сознания. Но существует одна проблема – я могу контролировать твои психофизиологические процессы только, когда ты бодрствуешь. Во сне ты становишься свободным от моего контроля. Ибо сны неподвластны никому, в том числе, и времени. Неоднократно совершались попытки подчинить сон, научиться им управлять, однако были получены лишь мнимые результаты, несоответствующие истине. Во сне каждый свободен. Даже законченные преступники в своих снах могут наслаждаться свободой, сидя с удочкой на берегу реки или играя со своим сыном в бадминтон на лужайке. Сон – это иная форма бытия, совершенно непостижимая и невозможная к управлению. Сон формируется твоим собственным сознанием, несмотря на то, что это я погружаю тебя в него. Я могу лишь тебя вовремя разбудить, прервав твое видение, но создать видение, нарисовать тебе конкретную картинку ни я, никто другой, даже Создатель, не в силах. Человек наделен совершенным механизмом под названием мозг. И одной из функциональных особенностей этого механизма является создание сна. Но, в отличие от кинопроектора, куда пленку заряжает киномеханик, мозг в подавляющем числе случаев сам решает, какой фильм ему вывести на белую простыню экрана.

– Постойте! Вы сказали – в подавляющем большинстве случаев? Значит, не во всех?

– Молодец, Стэнфорд, ты внимателен, – одобрительно сказал Доктор. – Да, ты прав. Не во всех. Всем известно, что человек задействует свой мозг лишь на 7-10 процентов. Всем известно – и всем все равно. Никто не пытается идти дальше, так как не знает, в каком направлении двигаться. Люди тренируют память, логику, внимание – но это лишь мельчайшие участки обширного полигона мозговых возможностей.

Кроме того, человек засоряет этот совершенный механизм ненужной информацией – мечтами, желаниями, религией, чувствами. Они не несут никакой смысловой нагрузки, а лишь уничтожают клетки, затрачивая при этом на обработку никчемной информации целую уйму времени, что является крайне непозволительной роскошью. Человеку и так отпущено немного, но вместо того, чтобы прожить свой временной отрезок с максимальной пользой, он начинает заниматься всякими глупостями. Кстати, виски тоже не самым лучшим образом отражается на твоей мозговой деятельности, – заметил Доктор.

– Позвольте спросить? – Стэнфорд проглотил издевку про виски. – Я думал, под ненужной информацией вы считаете зубрежку древнекитайской хронологии и вычисление угла вращения астероидов вокруг Плутона, короче, любой информации, которая никогда не пригодится…

– Стоп! – Доктор вскочил со стула. – Да откуда вам известно, молодой человек, что вам пригодится, а что – нет?! Вы что, возомнили себя Создателем, чтобы рассуждать о подобных вещах? Вы способны заглянуть в будущее? Вы знаете, что произойдет через минуту в этой комнате? Вы знаете, где вы будете через десять лет? Как можно судить о том, чего не знаешь? Возможно, тебе, Стэнфорд, суждено стать астрофизиком и как раз изучить угол вращения астероидов, получить за это исследование Нобелевскую премию, стать знаменитым! Любая, Стэнфорд, запомни – абсолютно любая информация является полезной! Просто надо уметь ее сохранить, а при необходимости извлечь, обработать и применить!

– Возможно, не буду спорить! Но, во-первых, у человека мозг – не помойка, чтобы сваливать туда кучу разного информационного хлама! А во-вторых, как вы можете так цинично и, извините, глупо рассуждать о человеческих чувствах? Разве этот мир продержится без любви, без радости, без счастья, без ласки? Разве вы ни разу не любили в юношеском возрасте, не прыгали в детстве от счастья, что вам подарили новую игрушку?

– Ты сам ответил на свой вопрос, Стэнфорд. В юношестве, в детстве. Когда человеческая особь глупа и несформированна. Когда она не понимает, для чего вообще существует на этом свете. Да, возможно, я тоже засорял свой мозг чувствами. Именно, мозг, Стэнфорд. Не сердце, как считают, многие. Сердце – всего лишь глупый моторчик. А управляет всем именно разум. И этот разум должен быть информативно абсолютно заполненным. Но не засорен. Подумай сам. Ну да, влюбился ты. Но ты или она – неважно – заболеете, расстанетесь, произойдет несчастный случай, у нее случится выкидыш, ты найдешь другую, да что угодно, может произойти! К тому же – любое чувство конечно с наступлением физической гибели тканей, называемой человеческим телом. Рано или поздно – но оно конечно! Также, как и красивая игрушка – она сломается, потеряется, забудется, надоест, в конце концов! Что еще? Страх? Пройдет с исчезновением опасности. Жестокость? Улетучится после совершения акта возмездия. Горе? Забудется. Никакое, абсолютно никакое чувство или эмоция не имеет смысла, ибо они конечны. А разум вечен и безграничен, если его не засорять! К сожалению, уничтожить в себе чувства может только мертвец. Даже мне не удалось победить в себе эту заразу окончательно. Но их можно контролировать, поддаваясь им лишь на мгновение, а затем, вымывать их из сознания, как ненужный сор.