Александр Белов - Пленники рубиновой реки [litres]

– Да в чем дело-то? – Марина сжала ее запястье. – Обычные заброшенные домики. Просто прогуляемся и вернемся. Мне скучно, подруга. Васька с Пашкой внезапно грибниками себя возомнили, а нам-то, что делать? Сидеть в четырех стенах? Ради чего тогда ехали хрен знает куда?

– Я не вижу ничего веселого в сгнивших избах. Там вообще может быть опасно. Упадет бревно какое-нибудь на голову, и поминай как звали.

– Трусиха! – беззлобно бросила Марина и сделала решительный шаг. – Не хочешь идти, жди меня здесь. Я быстренько прошвырнусь и обратно. Тянет меня туда, понимаешь? Ощущение такое, что здесь я могла когда-то жить.

Марина будто перешла невидимую границу, за которой ее силуэт слегка расплывался, голос стал тише. Лене ничего не оставалось, как пойти следом. Или она просто не смогла сопротивляться? Ведь и ее тянуло туда с непреодолимой силой.

– Да стой ты! – Звуки, запахи, обрывки каких-то видений, накрыли едва рука Лены сомкнулась на запястье подруги. Судя по ошарашенному виду той, они обе видели и слышали одно и то же.

– Ленка, что сейчас было? – Марина высвободила свою руку, и видения сразу же прекратились. – Мне на секунду показалось, будто…

– Здесь есть люди, и ты хорошо с ними знакома. – Лена не спрашивала, констатировала неоспоримый факт. Если одно и то же видится двоим одновременно, значит, они не сумасшедшие. Происходит, что угодно, но списать происходящее на галлюцинации уже не получится. – Не знаю как, но, похоже, мы с тобой увидели прошлое.

– Почему именно мы? – голос девушки дрожал и срывался. – Мы же не ясновидящие какие-то.

– Марин, давай просто уйдем отсюда и никому ничего не станем рассказывать. Пообещай мне.

– Не могу. Боюсь, в психушке мне вколют такие препараты, которые быстро развязывают язык. Да и потом, ты ведь знаешь, я боюсь боли. Если меня начнут пытать, я сдам нас с потрохами. – Марина зябко поежилась. Лена не видела, но была абсолютно уверена, что между ними прошел человек. Или как назвать того, кто бесплотным призраком бродит по давно брошенной и почти сожженной деревне? Дух? Фантом? Она ощутила холод, пронзивший во всю длину позвоночник. – Странное чувство, если честно.

– Уже представила, как тебя начнут колоть и ты пулеметной очередью примешься выдавать наши секреты? – усмехнулась Лена.

– Другое. Мне кажется, что я пришла домой. Мне совсем не хочется отсюда уходить.

Ей стоило огромных трудов не повторить фразу. Лена чувствовала абсолютно то же самое, но запах гари и крик, ее собственный крик над мертвым телом, не позволили тяжелому, точно свинец языку, пошевелиться. Она так и стояла, молча, будто находилась далеко от этого места и от всего мира. На самом же деле глубоко погрузившись в себя.

– Ты права, пойдем, – внезапно сказала Марина, осторожно касаясь ее пальцев. – Ощущения какие-то сумбурные, одновременно тянет сюда и отталкивает.

Лена знала, они смотрели и видели одно и то же: развалившиеся дома больше не были таковыми, они будто восстали из руин, радуя глаз резными наличниками, на крышах отбивались от солнечных бликов отполированные флюгеры, во дворах кудахтали куры, брехали собаки. Не хватало самого главного – жителей деревни. Вместо них бродили серые тени, до краев наполненные болью, скорбью и неисчерпаемым отчаянием.

Голоса живых людей показались совершенно лишними, ударили по барабанным перепонкам резкой какофонией. Уже знакомая злоба поднялась из темных недр на поверхность. Лена бросила короткий взгляд на подругу, дабы удостовериться, что она испытывает точно такие же чувства.

Их мужья шли о чем-то негромко переговариваясь. Шли прямиком к околице. Но когда до нее оставалось каких-то несколько шагов, Паша встал столбом, положил руку на плечо Василия, требуя остановиться. Он смотрел прямо в глаза своей жены, но будто бы не видел ее. Она помахала ему, только взгляд мужчины оставался рассеянным.

– Кажется, мы заблудились, – произнес он неуверенно. – Там впереди лес и судя по плотности деревьев, пройти дальше не получится. Сворачиваем.

– Девчонки нас уже, скорее всего, потеряли. – Василий поднял лицо к небу, зажмурился. – Часа четыре ходим, не меньше.

Девушки переглянулись. Не могли они быть здесь столько времени. Они вышли из корпуса не многим позже своих мужчин.

– Часы остановились. – Паша постучал ногтем указательного пальца по наручным часам, поднес их к уху. – Показывают ровно полдень.

– Маринка меня прибьет, – расстроился Василий. – Я обещал с ней в бассейне поплавать.

– Не убьет. Мы тоже пойдем. При нас она ругаться не станет, – успокоил Паша. – А в прохладной водичке остынет. Мне кажется, нам в ту сторону, – почти без паузы сказал он и развернулся на сто восемьдесят градусов.

Лена почувствовала, как ее руки касается рука подруги. Окружающая реальность, или ирреальность, немедленно среагировала, будто только этого и ждала. Только на этот раз что-то изменилось. Пейзажи больше не радовали пасторалью, все вокруг будто сошло с ума. Над головой одновременно пылало солнце и ледяной монетой зависла луна, звезды выглядывали из-за обрывков туч, спорящих с белоснежными облаками; небо раздирали молнии, разделяя его на две части – свет и тьму. Призраки, серые, бесплотные, сделались почти черными и рванули к невидимой границе. И в саму прозрачную стену бился крупный ворон, роняя перья, истошно клокоча. В какой момент он смог вырваться. Лена не заметила, как вырвала из захвата свое запястье.

– Ты с ума сошла! – бросилась она на подругу. – Мы не знаем, что за силы разбудили и какими могут быть последствия!

– Ленка, это все солнечный удар! Или в санатории некачественные стройматериалы. Мы надышались какой-то краской или клеем! – беспомощно осев на землю, произнесла Марина. – Не может быть все взаправду. Ты видела, как они хотели выбраться и не смогли? Видела?!

Вопрос был риторическим, они обе понимали это. Один лишь ворон вылетел и растворился сразу за мерцающей дымкой. Лена успела заметить, что глаза его выделялись пугающей белизной на фоне антрацитового оперения.

Она хотела помочь подруге подняться, но отдернула руку, словно обожглась. Нет уж, хватит с нее видений. Нужно любым способом убедить Пашу уехать. Теперь будет проще, у нее появилась союзница. Вряд ли Марина сможет молчать об увиденном. Не в ее характере подобное. Размышляя так, Лена почти успокоилась, но, когда они выждали, пока мужчины уйдут подальше и покинули проклятое место, волнение вернулось.

Вот же она деревня, или точнее ее останки. Почему тогда ни Паша. ни Василий ничего не заметили? Их глаза, абсолютно пустые, смотрели куда-то мимо, совсем как у пациентов экстрасенса Кашпировского [2] Анатолий Михайлович Кашпировский – психотерапевт, гипнотерапевт, целитель. Стал известен в СССР после того, как начал вести сеансы оздоровительного гипноза по Центральному телевидению. Убедительных доказательств или опровержения его способностей нет по сей день. во время проведения его сеансов. Она хорошо запомнила лицо мамы, сидящей у телевизора: бледное, отрешенное, и это очень похоже на увиденное сегодня. Неужели они все подверглись гипнозу? Но кому нужно проворачивать подобное? И когда их успели ввести в трансовое состояние? Найденный ответ шокировал своей чудовищной очевидностью. Оставалось проверить детали.