Стивен Кинг - Кладбище домашних животных [litres]

Мяу!

Рэйчел нажала на ручку двери. Дверь была не заперта. Черч сидел на полу в прихожей, аккуратно обернув лапы хвостом. Его шерсть была испачкана чем-то темным. Грязь , подумала Рэйчел, но потом увидела, что капельки жидкости на усах Черча были красными.

Кот поднял лапу и принялся ее вылизывать, не сводя взгляда с Рэйчел.

– Джад? – позвала она, встревожившись по-настоящему. И шагнула внутрь.

Ответом была тишина.

Рэйчел попыталась собраться с мыслями, но в голову лезли только воспоминания о Зельде – яркие образы, путавшие все мысли. Зельда с ее скрюченными руками. Зельда, которая, когда злилась, иногда билась головой о стену – обои в том месте были разодраны, штукатурка под ними крошилась. Сейчас было некогда думать о Зельде. Сейчас, когда Джад, возможно, нуждался в помощи. А вдруг он упал? Он же совсем старый.

Думай об этом, а не о детских кошмарах, в которых Зельда выскакивала из шкафа и набрасывалась на тебя с этой жуткой усмешкой на черном лице, о кошмарах, в которых ты забираешься в ванну, а Зельда смотрит на тебя из сливного отверстия, о кошмарах, в которых Зельда прячется в подвале за печкой, в которых…

Черч открыл пасть, показав острые зубы, и снова издал это жуткое мяу!

Луис был прав, не надо было его кастрировать, он с тех пор стал каким-то другим. Но Луис говорил, что после кастрации у него пропадут все агрессивные инстинкты. Вот здесь он ошибся, Черч продолжает охотиться. Он…

Мяу! – снова Черч. Потом он развернулся и бросился вверх по лестнице.

– Джад? – позвала Рэйчел еще раз. – Вы наверху?

Мяу! – Черч подал голос с верхней ступеньки, словно подтверждая догадку Рэйчел, а потом исчез в коридоре.

Как он вообще здесь оказался? Джад впустил его в дом? Но зачем?

Рэйчел нерешительно переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. И хуже всего было ощущение, что все это… все это как бы подстроено , словно что-то толкает ее сюда, хочет, чтобы она находилась здесь и чтобы…

А потом сверху донесся стон, глухой стон, исполненный боли, – голос Джада, да, несомненно, голос Джада. Он упал в ванной, может быть, обо что-то споткнулся, может быть, сломал ногу или даже бедро, кости у стариков хрупкие. Господи, девочка, о чем ты думаешь, топчешься тут на месте, а ему нужна помощь, Черч весь испачкан в крови, да, в крови, Джад ранен, а ты стоишь тут столбом! Что с тобой происходит?!

– Джад!

Сверху снова донесся стон, и Рэйчел бросилась к лестнице.

Она никогда раньше не поднималась наверх в доме Крэндаллов. Единственное окно в коридоре выходило на запад, на реку, и там еще было темно. Сам коридор был прямым и широким. Отполированные деревянные перила мягко поблескивали в полумраке. На стене висела картина с Акрополем, и

(это Зельда, все эти годы она охотилась за тобой, и теперь ее время пришло, открой дверь, она будет там, с ее искривленной, скрюченной спиной, пахнущая мочой и смертью, это Зельда, ее время пришло, она все-таки до тебя добралась)

ее тон раздался снова, из-за второй двери справа.

Рэйчел направилась к этой двери, ее каблуки стучали по дощатому полу. Ей казалось, она проходит сквозь какое-то искривление – искривление не времени или пространства, а искривление размера. Она уменьшалась. Картина с Акрополем поднималась все выше и выше, и если так пойдет дальше, то скоро стеклянная дверная ручка окажется на уровне ее глаз. Она протянула к ней руку… но не успела коснуться ее, как дверь распахнулась.

Там стояла Зельда.

Сгорбленная и скрюченная, она и вправду превратилась в карлицу ростом не больше двух футов; и почему-то на Зельде был тот самый костюмчик, в котором похоронили Гейджа. Но это действительно была Зельда, ее глаза горели безумным весельем, а лицо – лихорадочным багровым румянцем, и Зельда кричала: Я все же пришла за тобой, Рэйчел, я согну твою спину, и она будет как у меня, и ты никогда больше не встанешь с постели, никогда больше не встанешь с постели, НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ВСТАНЕШЬ С ПОСТЕЛИ…

У нее на плече сидел Черч, и лицо Зельды вдруг поплыло и изменилось, и Рэйчел с ужасом поняла, что это была никакая не Зельда – как она могла так ошибиться?! Это был Гейдж. И его лицо было вовсе не черным, а просто испачканным. Испачканным грязью и кровью – и распухшим, словно его сначала разбили, а потом собрали обратно грубыми, равнодушными руками.

Она выкрикнула его имя и протянула к нему руки. Он подбежал к ней и обнял одной рукой, а вторую держал за спиной, словно пряча букет цветов, сорванных в чьем-то чужом саду.

– Я принес тебе кое-что, мамочка! – закричал он. – Я принес тебе кое-что, мамочка! Я принес тебе кое-что, я принес кое-что!

Луис Крид проснулся от того, что солнце светило прямо в глаза. Он попытался встать и скривился от боли в спине. Болело кошмарно. Луис упал обратно на постель и оглядел себя. Он заснул одетым. О Боже.

Он пролежал еще долго, морально готовясь к тому, чтобы все-таки встать, а потом сел на кровати.

– Черт, – пробормотал он. Комната закачалась перед глазами, не сильно, но ощутимо. Спина ныла, как больной зуб, а когда Луис повернул голову, по всем ощущениям казалось, что сухожилия в шее заменили ржавыми ножовочными полотнами. Но хуже всего дело обстояло с коленом. Мазь от ушибов не помогла. Надо было вколоть кортизон. Колено распухло так, что натянуло штанину; под ней словно надулся воздушный шарик.

– Плохо дело, – пробормотал он. – Совсем погано.

Луис медленно согнул больное колено, чтобы спустить ноги вниз и сесть на край кровати. Сжал губы так, что они побелели. Потом начал тихонько сгибать и разгибать ногу, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь понять, так ли все плохо, как ему показалось, и не надо ли…

Гейдж! Гейдж вернулся?

От этой мысли он сразу же вскочил на ноги, несмотря на боль. Бросился к двери, как Честер, старый друг Мэтта Диллона в «Дымке из ствола». Выбежал в коридор и ворвался в комнату Гейджа. Но комната была пуста. Хромая, Луис доковылял до комнаты Элли, которая тоже была пуста, потом – до комнаты для гостей. Эта комната, выходившая окнами на шоссе, тоже была пуста. Только…

На той стороне дороги стояла незнакомая машина. Рядом с пикапом Джада.

И что с того?

Незнакомая машина у дома могла означать крупные неприятности, вот что.

Луис отодвинул занавеску и присмотрелся внимательнее. Маленький синий автомобиль, «шевроле-шеветт». И на его крыше, свернувшись калачиком, лежал Черч. Лежал и, судя по всему, спал.

Луис долго смотрел на машину, а потом отпустил занавеску. У Джада гости, и что с того? И, наверное, еще рано думать о том, что стало или не стало с Гейджем; Черч вернулся домой не раньше часа, а сейчас только девять утра. Кстати, чудесное майское утро. Сейчас он спустится вниз, сварит себе кофе, достанет электрическую грелку, приложит ее к больному колену и…